Королева для эстонцев

Там я тут же встретила «оскальчика» — знакомого украинца с жуткой улыбкой. Он меня тоже узнал и долго смотрел, как на привидение, соображая, зачем я сюда приперлась. Мы прошли мимо него и уселись в кресла. Тут откуда-то прискакал… тот самый мелкий эстонец. О-о, оскальчик нокаутирован.

— Это у меня брат уехал в Эстонию, — сказала я в прострации, обращаясь впрочем, к оскальчику. — Брат, слышишь?

Оскальчик похлопал глазами и ушел.

— Пошли украинцев спросим. Может, они видели, — предложил с первого этажа Подушка.

— Да они-то откуда знают? — возмутился Одеяло.

— Может, видели.

— Ну, пошли, спросим.

— А вы что тут делаете? — откуда ни возьмись появилась Ксюша.

— Подушка достал! — я потыкала на первый этаж. Даниил тут же изобразил Подушкину прическу и покрутил пальцем у виска. Вот условный рефлекс, всем рефлексам рефлекс! Работает как часы!

Ксюша посмеялась и провела нас в комнату.

— Сюда-то он, чай, не зайдет, — сказала она. В коридоре послышались шаги. — А может, и зайдет. Лучше мы вас спрячем.

Даниила отправили за шкафы, ибо он был сильно не девочка и сильно блондин, которых у украинок не было. Думаю, это дошло бы даже до Подушки, хотя только на первом этаже, куда он спустился после посещения комнаты.

— Ты, чай, за украинку сойдешь, — сказала Ксюша.

Ага, с дитем! А муж за шкафом! Волосы дитю от мамочки серенькие достались, глаза от папочки, тоже серенькие.

— Нет уж, и меня куда-нибудь определи. И это со мной, к другим не пойдет на ручки.

— Ты уже около себя и мелких эстонцев собираешь?

Нас отвели на веранду, где мы засели вместе с мелким. Он тут же залез ко мне на колени и стал вертеться.

— Сворачивание шеи — это все же у них национальное! — уверилась я. — Шею свернешь!

Я поймала его голову.

— Мм? — жалобно спросил он.

Я изобразила ему отворачивание головы. Он испугался. Я изобразила, что не я ему отворачиваю, а она сама отваливается после его самого резкого сальто. Мелкий захихикал. О-о, все эстонцы мыслят одинаково. Подушка зашел в комнату и пошел на веранду. Я схватила мелкого на руки.

— Сам, а то долго будет идти, — сказала я и вышла с веранды.

Девчонки хохотали, Одеяло увидел меня и долго сокрушался по поводу своей тупости. Я попросила выудить мне Даниила, и мы с ним ушли вниз. Мы уже почти вышли, но Даниил всполошился и показал мне, что мелкого эстонца надо сдать обратно.

— На! — сказала я ему и передала мелкого. — Сдай!

Он ушел и вернулся… с ним же. Мелкий подбежал ко мне и отказался уходить. Мы подошли к медсестре.

— Я вам что, переводчик? Вот у тебя переводчик, — потыкала она в Даниила.

— Переводчик там гуляет, — я потыкала в потолок. — А это плохой переводчик, ненадежный.

Медсестра посмеялась.

— Можете с ним пока погулять, — разрешила она. — Только к обеду обратно приведите.

— Привести-то мы его приведем, а как оставим?

— Можете дверь в изоляторе запереть.

— Решетку выломает.

— Не сможет.

— Старшего попросит.

— Его скоро выписывать.

Мы вышли на улицу. Я схватилась за голову, Даниил за подбородок, мелкий улыбался и мило смотрел на нас. Именно так выглядят родители, когда неожиданно рождается ребенок!

Мы пошли на Пушкинский грот. Мелкий захотел выше, Даниил долго распинался, объясняя, что ему туда не надо. Мелкий не слушал и повернулся ко мне, объясняя, что он туда хочет, а Даниил не разрешает. Я изобразила ему падение с высоты, он ужаснулся и стал ныть. Я подскочила с места и стала рваться наверх. Мелкий подбежал, отговаривая меня. Я невинно похлопала глазами и продолжила рваться наверх. Он отговаривал меня, я пригрозила ему пальцем, мол, и сам не лазь, и успокоилась. Мелкий притих. Даниил схватился за голову, мол, я ему тоже самое говорил! Успокоиться-то успокоился, но повыше ему все равно надо. Я уселась на бортик, мелкий побежал, собираясь сделать то же самое. Я его тут же остановила. Он возмутился. Как это: мне можно, а ему — нет? Я показала его рост по сравнению со своим. Он покивал и просто облокотился на бортик. Ну да, не дорос.

Да мне самой охота наверх, хуже мелкого эстонца. Эх, пойду! Мелкий снова стал меня отговаривать, я скорчила рожицу, мол, хочется. Мелкий подумал, кивнул, всучил мне Даниила, а сам остался. А умный! Я прикинула, удержит он меня или нет. Наверное, удержит. Мелкий сел на пол и притворился спящим. Даниил спросил, иду я наверх или нет. Я кивнула, и мы поднялись. Хорошо, ветер… Блин, ветер, я взмахнула руками, удерживая равновесие. Ветер снова подул, я снова взмахнула руками. Даниил шарахнулся от меня. Да, со мной стоять опасно на пятачке 2 метра на метр и с бортиком едва до колена. Можно упасть. Ветер рванул в третий раз. Я перестала махать руками, решив нырнуть топориком, но тут Даниил сообразил, что меня надо держать, и поймал. Я только повернулась к нему, поблагодарить, как тут ветер подул с другой стороны, и я тут же схлопотала его волосами по лицу. Есть и минус в длинных волосах у парня. Я едва успела схватить его за плечи. Все-таки у эстонцев с равновесием как-то лучше, особенно в сравнении с моей координацией.

— О-о, вот ты где, Ольга! — крикнул снизу Одеяло. Я посмотрела вниз и увидела Подушку с откидной челюстью. — Мы на синюю дачу. Приходите туда же.

— Ага, — сказала я и добавила. — Если не упаду отсюда.

А, была, не была. Доведем Подушку до паралича. Я чмокнула Даниила в щеку (надо же все-таки за спасение моей непутевой… жизни поблагодарить), спустилась вниз, к мелкому, взяла его за руку, и мы начали спускаться. Нас догнал Даниил, видно, долго он наверху стопорился. Мы дошли до изолятора. Мелкий замотал головой.

— Тебе там не нравится? — спросила я. — Уколы больно?

Я показала уколы. Мелкий замотал головой и затараторил на своем родном, эстонском. Я скептически посмотрела на него, потом на Даниила. Даниил изобразил мне, что им уколы не делают, только поят таблетками. До мелкого дошло, что я по-эстонски не понимаю (не прошло и года), он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. Мы дошли до синей дачи. Я присела около него на корточки, он снова принялся мне что-то втолковывать, я похихикала. Он вспомнил, что не понимаю, вздохнул и обнял, покрепче… за шею. Зачем я на корточки садилась? Он решил меня придушить на память? Я это объяснила, он замотал головой, мол, не собирался тебя душить. Я его чмокнула и подтолкнула. Он удивился и показал, что идти надо в обход. Я еще раз направила его (еле сдержавшись, чтобы не придать ускорение) и сказала, что так тоже можно. Он воодушевился и побежал, на полдороге обернулся и помахал мне. Даниил хихикал в сторонке.

— Чего хи-хи? Чего ха-ха? — наехала я на него. — Почему ко мне все мелкие липнут?

Даниил лишь покачал головой, я погрозила кулаком, он следил за ним глазами. Я сообщила, что глаза могут вывалиться, если их не щадить. Даниил расссмеялся, что-то хотел сказать, вдруг скорчил недовольную рожицу, посмотрел на небо и нашел там идею. Он положил мои руки к себе на плечи, а сам обнял за талию. Издалека раздался эстонский писк. Господи, мелкие во всех странах одинаковые!

— Что он сказал? — спросила я. Даниил изобразил мне: "Я все вижу".