Королева для эстонцев

— Ага, всех убьет, один останется, — кивнул Одеяло.

— Лучше пойдем утопимся сами, чтобы не погибнуть от руки Подушки, — хихикнула я.

Одеяло перевел Даниилу. Хихикая, мы зашли в туалет, Одеяло и вправду поплескался. Даниил с ужасом следил, что же будет. Я жестами популярно объяснила ему, что я не Ира, и никого не топлю. Все строго по желанию!

— Все, Подушка совсем сдает, — сказал Одеяло.

— Ага, — покивала я.

— Сам не знает, что хочет!

Мы с ним пообсуждали Подушкины действия.

— Мне уже даже все фиолетово, а ему все нет! — сетовал Одеяло.

— А почему ДАЖЕ тебе?

— Да обычно мне больше всего не фиолетово, — признался Одеяло.

Я похихикала над ним.

— Друг-то твой эстонский заскучал без родных звуков, — сказала я, наблюдая, как Даниил тоже умывается.

Одеяло ему что-то сказал, тот завис.

— Нет, ну чем ей этот Сильвер понравился, — через некоторое время спросил Одеяло.

— Хи-хи-хи, наверное, отсутствием актерских способностей, — ответила я.

— А? — удивился Одеяло.

— Да она же его все время спиной ставила!

— А?

— У Даниила спроси.

Одеяло спросил. Бедный эстонец побился головой об раковину, сокрушаясь.

— Что он сказал?

— Что уже столько раз об этом сказал, — перевел Одеяло. — Об зеркало, что ли побиться? — прикинул Одеяло.

— Псих! — заорала Ира на всю дачу.

— Пошли Иру выручать, а то она сейчас забьет Подушку! — сказала я.

— Так почему Иру?

— Так ее же будут судить! Ей-то есть 14 лет, это мне нет.

Мы поднялись и нашли Иру, в гордом одиночестве сидевшую на кровати.

— Эх, Ира, не держишь ты обещания. Не держишь! — покачала я головой и пошла в смежную комнату.

Подушка сидел на кровати, сложив руки на груди, и тупо смотрел в стену.

— Эй, ты что? — спросила я. Ноль реакции. — Ну давай подскок на месте с двойным сальто назад. — Ноль реакции. — Поду-у-ушк!

Парень подскочил, взмахнул руками и уставился на меня.

— Я же сказала, подскок на месте с двойным сальто назад.

— А?

— Ой, ничего…

Он посмотрел на меня как-то странно и что-то сказал по-эстонски.

— Да задолбал ты уже этой фразой! — крикнул Одеяло из другой комнаты.

— Сам переведешь на русский? — спросила я.

— Нет! — отказался Подушка.

— Одеял?!

— Сейчас на всю синюю дачу! — ответил мне Одеяло.

Подушка снова что-то сказал по-эстонски, но имя «Даниил» я поняла и без перевода, поразмыслила немного логически и выдала:

— Ну и пойду! — я гордо удалилась, следя, как Подушка все больше и больше выпадает в осадок.

— Сама-то лучше? — встретила меня Ира.

— Обтекает, — ответила ей я. — я тоже. Что он мне такое сказал?

— Г-а! — набрал воздух Одеяло.

— Одеял!

— Вот и скажу!

— Только попробуй!

— Не попробую, а скажу!

— Одея-ал!

— Не успеешь добежать, я быстрее скажу!

Тишина.

— Что, не сказали и не добежали? — поинтересовалась Ира.

— Ага, — кивнул Одеяло.

— Одеял, пошли с тобой отбежим подальше, — предложила я, на что Подушка разразился гневной тирадой. Одеяло и Даниил синхронно скорчили ужасающие рожи.

— Это типа? — я изобразила пару характерных жестов.

— Ага, — кивнул Одеяло, добавил к моим жестам еще один наиболее характерный и одними губами обложил стену какими-то злостными ругательствами.

Подушка что-то спросил, Одеяло ответил, наверное так:

— Ты сказал?

— Уже давно?

— Да?

— Ага!

— Одеял, не разговаривай с этим придурком, пойдем, — позвала я.

Подушка снова что-то заговорил. Одеяло тут же изобразил заводящийся двигатель, на который были похожи завывания Подушки. Тот разразился новой тирадой, Одеяло изобразил петушка. Подушка жутко обиделся и тут же прискакал к нам в комнату. Тишина.

— Бе-е-е, — я изобразила барана.

— Ха-ха-ха! — расхохотались все.

— Одеял, пошли, ты мне все-таки продекламируешь, что там Подушка сказал, только на русском, — сказала я.

— Только попробуй! — пригрозил Подушка.

— Сейчас распробую, — согласился Одеяло. Ух ты, как быстро словообразованию научился!

— Я тоже все скажу! — снова пригрозил Подушка.

— А что ты нам нового расскажешь? Одеяло и так все сказал, — сказала я.

— Да? — одновременно спросили Подушка и Одеяло. Ну, блин, эстонец тормозной! Нет бы покивать, и все — нету у Подушки козырей.

— Та! — гордо сказал Даниил.

— А ты что вообще лезешь, задолбал уже ты меня! Чего ты вообще сюда приперся? — стал наезжать на Даниила Подушка. По ходу дела он забыл, на каком языке с ним говорить, ибо распинался долго и в той манере, в какой обычно ругался по-эстонски.

Даниил только удивленно хлопал глазами.

— Нэт, нэт, нэт, — затараторил Даниил.

— Ты придурок? — спросил Подушка.

— Нэт! — ответил Даниил.

— Ты придурок!

— Нэт!

— Ты придурок.

— Нэт!

— Ты не придурок?

— Ну, та! — кивнул, наконец, Даниил.

— Я придурок?

— Та!

— Он придурок? — Подушка показал на Одеяло.

— Та.

Подушка ткнул в меня пальцем, я незаметно показала ему крест.

— Нэт!

— Я знаю, что она не придурок, — кивнул Подушка.

— Я теперь поняла. Это психушка! — таинственно сообщила Ира.

— А ты не знала? — удивилась я. — Нас сюда направили отдыхать от еще больших психов.

Ира покивала, покрутила пальцем у виска и изобразила Подушкину прическу.

— Что? Только я?

Ира изобразила хвост и Данилину длину волос.

— Это дискриминация, только мы тут придурки? — возмущался Подушка.

— Может, хоть это вас объединит! — хихикнула я.

— Вряд ли то, что мы придурки, нас объединит! — вздохнул Одеяло и приготовился получить тычок. Ира погладила его по голове.

— Лучше бы ты его стукнула, — хихикала я.

— Почему?

— Это было бы предсказуемо!

Подушка снова стал, распинаться, Одеяло скривился, но вдруг удивленно выпрямился.