Королева дождя

— Я отойду ненадолго, — сообщила она ему.

Стенли кивнул. Хотя утро началось как обычно и работой они были загружены не меньше, чем всегда, Стенли не стал ее ни о чем спрашивать. За это Анна была ему очень благодарна.

Она пересекла лужайку, вышла на лесную тропу и, прежде чем появиться на берегу озера, остановилась на миг, чтобы перевести дыхание и убрать выбившиеся пряди с лица.

Вождь был там, он стоял у самой воды и смотрел на то место, где появляются духи. Он обернулся, когда услышал звуки шагов Анны.

— Ты пришла, — произнес он.

— Да, я пришла, — ответила она.

— Мне нужен твой совет, — попросил Мтеми. — Если ты не против.

Анна удивленно подняла брови:

— Конечно. Можешь спросить меня, о чем хочешь, и я отвечу.

— Я повздорил со своим дядей, регентом, — сказал Мтеми и умолк. Его взгляд блуждал где-то по дальнему берегу озера.

Она терпеливо ждала продолжения, давая ему время собраться с мыслями и вспоминая, что ей известно о регенте. Впервые она увидела его во время нгомы, а потом еще раз — уже в деревне. Это произошло во время ее второго визита к Зании; тогда она увидела нескольких мужчин, которые стояли перед большой хижиной. Зания пояснил, что они помогают регенту пересчитывать мешки с кукурузной мукой, приготовленные на продажу. Регент, рассказывал он, богатый мужчина. У него было столько этих мешков с мукой, что ему приходилось считать их партиями по двадцать штук. Каждую партию пересчитывал один человек, используя при этом все пальцы рук и ног. Когда регент увидел белую женщину, стоящую неподалеку и наблюдающую за ним, он знаками велел ей уйти. Анну не удивила его реакция. До нее уже доходили слухи, что именно с его позволения была разграблена больница в Джермантауне, он как раз управлял племенем в отсутствие Мтеми.

Наконец Мтеми повернулся к Анне, готовый продолжить свой рассказ.

— Дальше я буду говорить по-английски, — сказал он на этом чужом для него языке. — Я хочу, чтобы тебе было легче понять.

Анна приоткрыла рот от восторга. Он говорил по-английски с легким африканским акцентом, немного протягивая гласные и привнося в свою речь мелодичную ритмику суахили. Это было очень красиво и больше напоминало песню.

— Пришло время мне принять решение, на ком жениться, — продолжил вождь. — Регент предложил кандидатуру своей племянницы, он ждет моего согласия.

Он снова умолк. Сложно было назвать это молчание обычной паузой в разговоре, скорее слова изредка нарушали гнетущую тишину. Анна затаила дыхание, боясь, что будет слышно, как колотится ее сердце, выскакивая из груди.

— Все годы, пока я учился в Лондоне, — неторопливо продолжал Мтеми, — я делал все возможное, чтобы женщины держались от меня на расстоянии. Не позволял им приближаться ко мне. — Он улыбнулся. — Мне нельзя было влюбляться. Видишь ли, я всегда хотел вернуться в родную деревню. Остаться здесь. А ни одна англичанка не захотела бы такой жизни. Это было бы слишком сложно для нее.

Тут он развел руками. Мелькнула светлая кожа его ладоней. Длинные пальцы.

— Они там и понятия не имеют, что такое африканская деревня.

Анна кивнула. Он был прав. Даже сейчас, после всего, что она пережила с тех пор, как приехала в Танзанию, она подозревала, что еще многого не знает о жизни таких деревень.

Мтеми продолжал описывать трудности, с которыми сталкивается чужак в деревне. Говорил об отсутствии водопровода, электричества, о блохах и прочих паразитах, а еще о сплетнях — ведь всем известно обо всех. Он внимательно следил за реакцией Анны, пока та слушала его. Она же застыла на месте, желая знать, но боясь услышать, чем же закончится его рассказ.

— Конечно, — заметил Мтеми, — у жены вождя есть и кое-какие привилегии. Но также у нее есть множество обязанностей. — Он растерянно умолк, как будто никак не мог придумать, чем завершить свою речь.

Анна не поднимала голову. Она знала, чувствовала каждой клеточкой своего тела, что наступил решающий момент — поворотный. Она знала также, что все сказанное Мтеми — правда. Слова сами сорвались с ее губ, практически без участия сознания:

— Белая женщина может не справиться.

Когда Анна произнесла эти слова, она почувствовала, как боль и сожаление сменились облегчением. Она знала, что поступает правильно. Подняв глаза на Мтеми, она увидела, что он испытывает то же.

— Какая она — племянница твоего дяди? — спросила она. В горле у нее стоял ком, голос срывался.

— Она красивая, — ответил Мтеми. — Станет хорошей женой вождя. Моя мать, Королева, обожает ее.

— А ты? — не удержалась Анна.

Мтеми замешкался, прежде чем ответить:

— Я всегда хотел жениться на девушке из родного племени.

Анна молча кивнула.

Двое стояли на берегу озера. Говорить больше было не о чем. Но они никак не могли разойтись, расстаться — не хотели обрывать этот последний миг, который принадлежал только им двоим.

После этого разговора Анна и Мтеми больше не виделись. Анне довелось как-то услышать один разговор о предстоящей свадебной церемонии, но позднее она узнала, что это всего лишь слухи. Она старалась скрывать свои чувства, когда до нее доходили подобные сплетня. В конце концов, что ей за дело до женитьбы вождя?

Но в душе она не могла с этим смириться.

Я люблю его. Я люблю его.

Эти слова она не проговаривала, а выпевала. Они завладели всем ее телом и душой, связали ее по рукам и ногам.

Когда Стенли говорил с Анной о Мтеми, тон его был ровным, слова он подбирал с осторожностью. Но та мягкость, с какой он обращался с Анной, означала, что он знает о ее душевных терзаниях. А когда они заговаривали о грядущем переезде в Джермантаун, его голос был полон энтузиазма в связи с ожидающим их новым больничным комплексом. Постоянно пополняемая аптека. Возможно, со временем у них будет даже школа и церковь. Он походил на отца, расхваливающего школу-интернат, тщетно пытаясь компенсировать игровыми площадками и библиотекой родительскую любовь, которая навсегда останется в прошлом.

И вот настал день, когда Анна получила сообщение о том, что больница в Джермантауне уже готова и что в ближайшее время прибудет машина, чтобы перевезти всех пациентов и оборудование. Анна и Стенли должны будут отправиться туда на «лендровере», когда из дома Кики все вывезут, а сам дом закроют. Их новая сотрудница, сестра Маргарет, уже ждала их в миссии.

На следующее утро, как только рассвело, джермантаунский «лендровер» уже стоял перед домом Кики, а водитель-африканец из Додомы сидел на земле, опираясь спиной о колесо. Он ездил туда-сюда весь день, пока больничные помещения не опустели.

Анна и Стенли задержались в доме, чтобы проследить за сохранностью имущества Кики. Когда картины снова развесили на стенах, а мебель расставили по местам, Анна ощутила, что Кики в доме. Безмолвно блуждая по комнатам, она поймала себя на том, что пытается мысленно обращаться к незримо присутствующей здесь хозяйке.

Позволь мне остаться! Помоги мне сбежать! Спаси меня. Сделай меня сильной.

Мтеми принадлежал к числу тех вождей, которые не гнушались помогать своим людям. Он считал, что обязан быть здесь, — он вождь ваганга, его племя только выиграло, оттого что вблизи их деревни разместили больницу. Однако он старался держаться от Анны подальше.