Королева френдзоны
Шрифт:
– Совести у вас нет! – продолжала шипеть она. – Стерва, вот вы кто! Отбили у меня Глеба! Притворялись доброй и интеллигентной, а сама!
Тину пронзило острое чувство вины.
– Ульяна, понимаешь, все не так, как ты…
– Еще и папе голову морочили! Думаете, я не знаю? Я знаю! Он в вас втрескался, бегал за вами, как идиот! А вы ржали за его спиной, да? Сразу с двумя крутили? Это у вас игра такая? Водили Глеба на поводке, он вам столько лет не нужен был! А как стал со мной встречаться, вы его сразу себе захапали, да? Знаете, как папе сейчас плохо? Он всю ночь не спал. Я
Ульяна наступала, сжав кулаки, Тина попятилась. Ей стало плохо от растерянности и стыда. А Уля-то! Бедная девочка...
Ох, как нехорошо получилось!
Тина собралась бежать, но тут послышался знакомый мужской голос:
– Ульяна, кто там? Что случилось?
– Никто! – отозвалась Ульяна. – Квартирой ошиблись.
– А что за шум? Чего ругаешься, как ведьма? – мягко упрекнул Федор, вышел на лестничную площадку, вздрогнул и нахмурился. Тина изобразила улыбку, но тут же поняла, что притворяться бессмысленно. Сколько бы она ни пыталась казаться невозмутимой, щеки все равно пылали, а во рту пересохло.
– Добрый вечер, Федор, – поздоровалась Тина жалким голосом.
– Добрый вечер, – любезно откликнулся он и велел дочери:
– Ульяна, иди к себе.
– Но пааап…
– Иди к себе, я сказал!
Ульяна фыркнула и ушла.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – заторопилась Тина. – Извини, мне не следовало приходить. Ульяна расстроилась...
– С тебя вода течет, – заявил Федор. – Даже на ресницах и на носу капли. Заходи. Обсохнешь, согреешься, и расскажешь, что случилось.
– Да ничего не случилось! Я так… книжку твою привезла и хотела поговорить кое о чем…
– За чаем поговоришь, – Федор за руку затащил ее в коридор, захлопнул дверь и для надежности закрыл замок на два оборота.
***
– Снимай куртку, – велел он.
Тина повиновалась, с любопытством глазея по сторонам.
Прихожая большая, светлая, у стены стоят два чемодана и Ульянин рюкзачок, сверху брошен ее же шарфик. Ясно, собирается переезжать от отца. Явись Тина позже, она бы ее уже не застала.
Тине опять стало ужасно стыдно. Ульяну все же огорчило расставание с Глебом. Конечно, Тина выглядит в ее глазах стервой!
– Идем, – буркнул Федор, проводил гостью в комнату, повелительно ткнул рукой в сторону дивана и вышел. Тина села и огляделась.
Гостиная просторная, гулкая, недавно отремонтированная. Но какая-то необжитая – мебели совсем мало. Диван, журнальный столик, узкий стеллаж в углу. Телевизора нет – звуки доносятся из другой комнаты, где, вероятно, живет Ульяна.
Да еще окна голые, без занавесок. Тине стало неуютно. Как будто весь мир подсматривает за ней жадными глазами и глумливо посмеивается.
Особого порядка в комнате не наблюдается – типичное жилище холостяка. Чисто, но повсюду как попало разложены вещи. Впрочем, довольно любопытные. Спальный мешок, рюкзак – фирменные, дорогие, ярких цветов. А еще разнообразная техника – прямо на полу стоит серебристый ноутбук, рядом камера с огромным объективом, сложенный штатив. И разные другие неопознанные предметы, нужные путешественникам.
Кажется,
их хозяин готовится в путь-дорогу.– Обсуши волосы, – Федор вернулся и протянул Тине мохнатое оранжевое полотенце. – И вот тебе шерстяные носки. Надень. А это ромашковый чай. Пей.
– Федя, спасибо, не надо! Я ненадолго…
– Надо, – ответил он таким тоном, что Тина сразу послушалась и натянула носки. Они были связаны на великана и налезли почти до колен.
Чай оказался ужасно горячим, но она мужественно сделала пару глотков. Федор сурово следил, чтобы гостья выполнила все его распоряжения.
Он сел на высокий барный стул напротив, сложил руки на груди и послал Тине странный взгляд – сердитый и при этом слегка неуверенный. Лицо у Федора было угрюмым, на челюсти под бородой ходили желваки.
Тина ощутила внутри щекочущий холодок.
«Ух какой злой Федя! Такой и убить может», – подумала она, но вдруг ее осенило.
«Да он же волнуется! Он смущен и не знает чего от меня ожидать. Поэтому и надулся. Ох, как же я его хорошо понимаю! Еще немного, и смогу читать его мысли».
Она осторожно отставила чашку.
– Ну, что тебя привело ко мне? Блокнот отдать заехала? Позвонила бы, я сам бы приехал, – заговорил Федор.
–Это было спонтанное решение.
Федор хмыкнул и улыбнулся, став, наконец, похожим на себя прежнего. Он был в белой футболке и шортах, и Тина украдкой полюбовалась его голыми длинными ногами, заросшими густой шерстью.
Как же он хорошо сложен! И как же он ей нравится… весь, целиком, от рыжеватой бороды до мускулистых голеней. Она как будто сто лет его знает. Он сейчас такой домашний, уютный… злой и растерянный. Хорошо бы его сейчас обнять.
– Вот, – спохватилась Тина и достала из сумки синий блокнот.
Федор протянул руку, забрал свое имущество и небрежно положил на стол.
– Открывала?
– Нет, не открывала и не читала.
Федор кивнул, но на его лице как будто промелькнуло сожаление. Интересно, почему?
И тут Тине отчаянно захотелось узнать, что же там все-таки такое, в этом дневнике! Все же надо было презреть принципы и взглянуть хоть одним глазком. Может, удалось бы лучше понять Федора!
Кое-что о нем удалось узнать из его статей. Но статьи он писал для публики, а дневник – для себя. Он разговаривал сам с собой. Был откровенен. Эх, какая возможность упущена!
Тина даже губу закусила от досады.
А Федор неожиданно и стремительно пересел со стула на диван. От его веса подушка промялась, Тина скатилась к нему и прижалась к плечу. От прикосновения ее словно током ударило, но она не отодвинулась.
Федор оперся локтями о колени, повернул голову и внимательно посмотрел на Тину.
– И все же, чем обязан визиту? – спросил он довольно насмешливо. – Чем было вызвано твое спонтанное решение заявиться ко мне в гости? А, догадываюсь. Ты говорила с матерью и теперь приехала ругать меня за самоволие.
– Была такая мысль, – кивнула Тина.
– Давай обойдемся без упреков, – заявил Федор, откинулся на спинку дивана, закинул ногу на ногу и непримиримо задрал подбородок. – Я просто помог твоей родне.