Королева Кристина
Шрифт:
Постепенно буря утихла, Кристина стала успокаиваться, и тут же отношение Александра VII к ней изменилось. На помощь пришёл её друг — осторожный и дипломатичный кардинал Аззолино, и за это она испытывала к нему благодарность до конца своих дней. Он фактически вытащил Кристину из пропасти, в которую она сама себя загнала. Королева к этому времени уже страстно влюбилась в кардинала и соглашалась на всё, что он ей предлагал.
В этот критический для неё момент кардинал осуществил санацию всего её хозяйства: он уволил мошенников-слуг, провёл ревизию имущества и финансов, помог ей приобрести собственное жилище — дворец Риарио [119] и нанять туда новых придворных и слуг по собственному усмотрению, в основном выходцев из своей родной провинции. Среди них были знакомые или родственники Аззолино, в основном представители обширного клана Маркиджиани: Лоренцо Адами, назначенный начальником стражи дворца Риарио, секретарь аббат Маттео Сантини, мажордом Канон Стефано де Марчис, лекарь Чезаре Маккиати, библиотекарь и бухгалтер Джованни Франческо Пецца. Среди слуг оказались
119
Дворец был построен в XV веке для родственников папы Юлия III (1550–1555) и сдавался Кристине внаём за 1125 скудо в год.
Зная, что королевой постоянно владели «великие проекты», Аззолино мягко переключил её на более достойные дела, например на мобилизацию сил Европы против экспансии османов. Ф. М. Сантинелли в конце 1658 года удалили из Рима и отправили его с какой-то миссией в Вену, а герцогиню Чери сама Кристина убедила в порочности её жениха. Более того: на нечистого на руку Сантинелли, успевшего опустошить кошелёк герцогини, королева подала в суд.
Убедившись в том, что Кристина освободилась от своих «навязчивых» идей и «сброда», папа расчувствовался и принял решение безвозмездно дать ей средства на ремонт дворца Риарио. В июле 1659 года дворец был отремонтирован, и Кристина торжественно въехала в свой первый и последний собственный дом в Италии. Перед этим она посетила папу и получила от него благословение. Тот определил ей ежегодное содержание в сумме 12 тысяч скудо и назначил Аззолино управляющим дворцом Риарио и материальными средствами его владелицы. Отныне жизнь Кристины была упорядочена и появилась прочная основа её финансового обеспечения. Кардинал Аззолино тоже поселился в Риарио и стал надёжным щитом на пути всяких негодяев и прохиндеев, так охотно льнувших к королеве и её деньгам. Отныне он станет её единственным кумиром и авторитетом, которого она будет любить всей душой, ценить его советы и даже к ним прислушиваться. Именно кардиналу в полной мере удастся раскрыть зажатую в тиски стоицизма женскую душу Кристины.
В палаццо Риарио Кристина будет жить до конца своих дней с некоторыми перерывами: в 1660–1662 годах она отлучится в Швецию и Германию, а в 1666–1668 годах — снова в Германию, пару месяцев в 1670 году проживёт в палаццо Ингильтерра, потом на короткое время поселится в кармелитском монастыре под Аракоэли. Но отныне дом её будет всегда в палаццо Риарио.
В апреле 1660 года из Швеции пришла весть о том, что в феврале на тридцать восьмом году жизни неожиданно скончался король Карл X Густав. Это была плохая весть во всех отношениях, в том числе и для материального благополучия Кристины. Король оставил пятилетнего сына Карла, над которым была учреждена опека, в которой главную роль играл её бывший фаворит и шурин умершего короля граф Магнус Делагарди. От него вряд ли стоило ожидать чего-нибудь хорошего, последнее время он превратился в её ярого противника. Тщеславие молодых лет развило в нём неограниченную надменность. Кроме того, в Швеции ещё были сильны противники пфальцского дома, так что будущее наследника трона Карла XI находилось под угрозой. Нужно было непременно ехать в Стокгольм и самой поставить все точки над «i», но прежде всего она через Делагарди поздравила племянника с восхождением на престол и ещё раз напомнила о своём деле.
Намерения Кристины поехать в Швецию породили там всевозможные слухи: одни говорили, что она едет по приглашению риксдага, чтобы вернуться на трон; другие утверждали, что она отправляется на родину, чтобы привести её к римско-католической вере; третьи считали, что, наоборот, она опять перейдёт в свою прежнюю веру. Слухи активно подогревались официальной пропагандой, направляемой графом Магнусом Делагарди [120] .
Большинство историков интересуют вопросы, действительно ли она хотела вернуть корону Швеции и встречалась ли со своей подругой Эббой Спарре-Делагарди. Определённый ответ на первый вопрос до сих пор не найден. Нам представляется, что никаких планов на этот счёт у королевы не было. Как пишет X. Линдквист, поехать в Швецию Кристину побудили опасения, что после смерти Карла X Магнус Делагарди займёт слишком сильные позиции во власти и станет вторым Биргером Ярлом [121] . Естественно, в интересах Кристины было защитить права малолетнего короля Карла XI, но главное, позаботиться о том, чтобы и при новом короле ей продолжали выплачивать апанаж [122] .
120
У правящей шведской верхушки в это время были все основания опасаться появления Кристины в Стокгольме. В правительстве шла борьба вокруг завещания Карла X, определившего в качестве главных опекунов малолетнего наследника свою 23-летнюю супругу королеву Хедвигу Элеонору и брата — герцога Адольфа Юхана. Аристократы были не согласны с таким раскладом и добивались исключения из опекунского совета герцога Адольфа. Кристина могла сильно повлиять на решение вопроса о престолонаследии, и Стокгольм всячески хотел воспрепятствовать её приезду в Швецию.
121
Всесильный правитель XIII века.
122
О
других, кроме опекунских и финансовых, намерениях Кристины в Швеции известно мало. Свои впечатления от поездки она излагала в письмах к Аззолино, но тот перед своей смертью их сжёг.Что касается Эббы Спарре, то с ней королева не встречалась. Уже два года, как та овдовела [123] и вела замкнутый образ жизни.
…18 августа 1660 года Кристина с небольшой свитой, в составе которой находился католический священник Сантини, остановилась в Гамбурге и провела там несколько недель, посвятив их урегулированию своих финансовых дел с М. Тексейрой. Оттуда она вступила в переписку с Пером Брахе и Севедом Боотом, который непосредственно отвечал за управление её померанской недвижимостью. Кристина предполагала, что Делагарди будет против её приезда в страну, но то, что она услышала от приезжавших из Стокгольма путешественников, в том числе от английского посла Элджернона Сиднея, встревожило её ещё больше. После беседы с Кристиной англичанин пришёл к выводу, что слухи, распространяемые Делагарди и его сторонниками, не соответствовали действительности. Королева не имела намерений возвращаться на шведский трон и тем более снова менять своё вероисповедание.
123
Её муж Якоб Казимир Делагарди в возрасте пятидесяти пяти лет погиб при осаде Копенгагена.
Между тем Делагарди для упрочения своего положения пошёл на беспрецедентный шаг и, в нарушение завещания Карла X, лишил опекунских прав двух самых важных членов опекунского совета: герцога Адольфа Юхана и адмирала Хермана Флеминга. Последний был ведущей фигурой в осуществлении редукции, и аристократия решила от него избавиться. Ещё из Рима Кристина написала письмо Адольфу Юхану и выразила пожелание, чтобы герцог принял в воспитании малолетнего наследника самое деятельное участие. И вот теперь герцога вывели из игры.
Кристина также узнала, что Швеция по-прежнему оставалась воинствующим лютеранским государством и к католикам там относились с подозрением. Однако её обрадовало, что народ её не забыл и относился к ней с сочувствием и даже любовью. Конечно, это тоже не могло не тревожить опекунское правительство, и оно уже приняло меры к тому, чтобы не допустить королеву в страну. Из Стокгольма в Гамбург в спешном порядке отправился государственный советник Лоренц фон дер Линде, который должен был уговорить Кристину либо остаться в Гамбурге, либо, на крайний случай, ждать решения риксдага на острове Эланд. Граф Пер Брахе в мягких выражениях подтвердил ей эту позицию правительства, но королева была настроена решительно и в середине сентября покинула Гамбург.
Фон дер Линде, сын бывшего приближённого и бывшей няни Кристины, успел добраться только до датско-шведской границы, где в Хальмстаде и встретил королеву Кристину с её немногочисленной свитой. Для контроля за её передвижениями снарядили целый эскадрон всадников, но она, не обращая на него ни малейшего внимания, отвергая все резоны, изложенные Линде, пустив в ход женские слёзы и истерику, решила продолжить путешествие и выехала из Хальмстада в Стокгольм. Фон дер Линде был вынужден в качестве сопровождающего следовать за ней. Ещё два государственных советника попытались остановить её в Норрчёпинге, но тоже потерпели неудачу.
Как пишет А. Хенриксон, слухи о приближении Кристины к столице заставили враждующие партии примириться, в частности, крестьянские депутаты риксдага и депутаты от Церкви, выступавшие за строгое выполнение завещания Карла X, дрогнули и присоединились к дворянам, заняв по отношению и к герцогу Адольфу Юхану, и к Кристине враждебную позицию. Стокгольм накануне её приезда консолидировался.
Десятого октября 1660 года она въехала в столицу Швеции и была поселена в королевском дворце в бывших своих — теперь опустевших — апартаментах. Опекунский совет не мог поступить иначе, раз уж королева появилась в столице. Рядом находился её малолетний племянник Карл XI, но ей его не показывали, ссылаясь на его болезнь. Кристина никоим образом не желала создавать трудности для Государственного совета и в письме его членам от 13 октября прямо заявила, что её единственным пожеланием было подтвердить свои права, зафиксированные в соглашении об отречении, в частности, урегулировать вопрос с выплатой апанажа.
Но Кристина не была бы Кристиной, если бы не проявила свой характер. В Гамбурге она не так уж часто молилась и посещала церковные службы, но именно в Стокгольме вознамерилась продемонстрировать свою приверженность к католицизму. Она дала понять правительству, что находится здесь не на положении «бедной родственницы» и не потерпит притеснений или ущемления своих прав по причине вероисповедания. Поэтому, заявила она, и не подумает посещать католические мессы во французском посольстве или отсылать своего священника обратно в Рим, а будет служить мессы в своих апартаментах. После этого она устроила во дворце часовню, в которой патер Сантини при открытых дверях совершал свои обряды.
Если Кристина хотела скандала, то он ей удался вполне.
Последовали шумные протесты, при демонстрации которых особенно отличались представители клира. Несколько делегаций во главе с епископами приступили к королеве с требованием либо вернуться в лютеранскую веру, либо отказаться от отправления католических обрядов и отослать своего священника обратно в Гамбург. Ни того ни другого Кристина делать не собиралась, но шумные дискуссии с церковниками довели её до слёз. Дотошные священнослужители раскопали документы времён первого короля династии Васа и, тыча в них пальцем, доказывали, что правом наследования в Швеции пользовались только лютеране. Это грозило ей лишением апанажа вообще.