Королева Марго

— Ищу… но нигде не вижу… — отвечала Маргарита.

— Кого вы ищете? Кого не видите?

— Да эту Сов, — ответила Маргарита. — Может быть, она уже вернулась в Лувр?

— Я говорила, что ты ревнуешь! — сказала Екатерина на ухо дочери. — О bestia! Ну что ж, Анриетта, — пожав плечами, продолжала она, — забирайте к себе королеву Наваррскую.

Маргарита, продолжая делать вид, что ищет кого-то глазами, нагнулась к уху подруги и сказала:

— Увези меня скорее, мне надо сказать тебе нечто крайне важное.

Герцогиня Неверская сделала реверанс королю и королеве-матери и, склонившись перед королевой Наваррской, сказала:

— Ваше величество, вы соблаговолите сесть в мои носилки?

— Охотно сяду, но с условием, что потом вы доставите меня в Лувр.

— Мои носилки, мои слуги и я сама в распоряжении вашего величества, — ответила герцогиня.

Королева Маргарита села в носилки и пригласила жестом свою подругу; герцогиня Неверская повиновалась и, приняв почтительную позу, уселась против нее на передней скамейке.

Екатерина и ее придворные вернулись в Лувр прежней дорогой. Но на обратном пути королева-мать все время говорила что-то на ухо королю, несколько раз указывая ему на г-жу де Сов. И каждый раз король смеялся своим особым смехом, звучавшим более зловеще, чем его угрозы.

Как только крытые носилки двинулись в путь и Маргарита перестала опасаться пронизывающих взглядов и расспросов Екатерины, она быстро вытащила из рукава записку г-жи де Сов и прочла следующее:

«Я получила распоряжение передать королю Наваррскому два ключа: один от комнаты, где он заключен, другой — от моей. Мне приказано задержать его у себя до шести часов утра.

Пусть ваше величество все обдумает, пусть ваше величество решит, пусть ваше величество не считается с моей жизнью».

— Несомненно одно, — прошептала Маргарита, — эту несчастную женщину собираются сделать орудием гибели нас всех. Но мы еще посмотрим, удастся ли сделать монахиней королеву Марго, как называет меня брат Карл!

— От кого это письмо? — спросила герцогиня Неверская, указывая на записку, которую Маргарита прочла и теперь перечитывала с величайшим вниманием.

— Ах, Анриетта! Мне надо многое сказать тебе, — ответила Маргарита, разрывая записку на мельчайшие клочки.

Глава 2 ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР

— Прежде всего, куда мы направляемся? — спросила Маргарита. — Надеюсь, не к мосту Мельников? Со вчерашнего дня я досыта насмотрелась на убийства, милая Анриетта!

— Я позволю себе доставить вас, ваше величество…

— Во-первых и в главных, мое величество просит тебя забыть «ваше величество»… Так куда ты меня доставишь?

— Во дворец Гизов, если у вас нет других намерений.

— Нет, нет, Анриетта! Отправимся к тебе. А там нет герцога де Гиза и твоего мужа?

— О нет! — воскликнула герцогиня с такой радостью, что изумрудные глаза ее засверкали. — Нет ни деверя, ни мужа, никого! Я свободна, как ветер, как птица, как облака… Свободна, вы слышите, королева? Понимаете ли вы, сколько счастья в этом слове: свободна? Я хожу, куда хочу, распоряжаюсь, как хочу! Ах, бедняжка королева! Вы не свободны! От этого-то вы и вздыхаете…

— Ходишь, куда хочешь, распоряжаешься, как хочешь! Разве это все? И в этом вся твоя свобода? Уж очень ты веселая, у тебя есть что-то, кроме свободы!

— Ваше величество, вы обещали сами начать откровенный разговор.

— Опять «ваше величество»! Послушай, Анриетта, мы поссоримся! Разве ты забыла наш уговор?

— Нет. «Я ваша покорная служанка на людях и я же твоя безрассудная подруга с глазу на глаз». Не так ли? Не так ли, Маргарита?

— Вот, вот! — с улыбкой ответила королева.

— Никаких родовых споров, никакого коварства в любви; все честно, благородно, откровенно; словом, оборонительный и наступательный союз, имеющий единственную цель: искать и ловить некую мимолетность, которая называется счастьем, если оно нам встретится.

— Прекрасно, дорогая герцогиня! Именно так! И в знак возобновления нашего договора поцелуй меня.

И две прелестные женщины, одна бледная, охваченная грустью, другая румяная, белокурая и смеющаяся, изящно склонили друг к Другу свои головки и так же крепко соединили свои губки, как и мысли.

— Так, значит, есть что-то новенькое? — спросила герцогиня, с жадным любопытством глядя на Маргариту.

— Разве мало нового произошло за последние два дня?

— Я говорю не о политике, а о любви! Когда нам будет столько лет, сколько королеве Екатерине, твоей матушке, тогда и мы займемся политикой. Но нам, прекрасная моя королева, по двадцати, — так поговорим о другом. Слушай, ты замужем по-настоящему?

— За кем? — со смехом спросила Маргарита.

— Ох, ты меня успокоила.

— А знаешь, Анриетта, то, что успокоило тебя, приводит в ужас меня. Мне придется выйти замуж.

— Когда же?

— Завтра.

— Вот так так! Правда? Бедная подружка! А так ли уж это необходимо?

— Совершенно необходимо.

— Черт побери, как говорит один мой знакомый! Это очень грустно.

— У тебя есть знакомый, который говорит «черт побери»? — со смехом спросила Маргарита.

— Да — А кто он такой?

— Ты все расспрашиваешь меня, а ведь рассказывать должна ты. Кончай свой рассказ, и тогда начну я.

— В двух словах дело обстоит так: король Наваррский влюблен в другую, а мной обладать не желает. Я ни в кого не влюблена, но не хочу принадлежать и ему. А между тем мы должны изменить наши отношения или, по крайней мере, сделать вид, что мы их изменили сегодня ночью.

— Подумаешь! Измени свое отношение к нему и можешь не сомневаться, что он переменит свое отношение к тебе!

— Так-то оно так, но беда в том, что мне меньше, чем когда-либо хочется меняться.

— Надеюсь, только по отношению к мужу?

— Анриетта, меня мучит совесть.

— В каком смысле?

— В смысле религии. Для тебя имеет значение вероисповедание?

— В политике?

— Да, конечно.

— А в любви?

— Милый друг, в любви мы, женщины, совершеннейшие язычницы и потому допускаем любые секты и поклоняемся нескольким богам.

— В одном-едином, не так ли?

— Да, да, — ответила герцогиня с чувственным огоньком в глазах, — в том боге, у которого на глазах повязка, на боку колчан, за спиной крылья и которого зовут Амур, Эрот, Купидон. Черт побери! Да здравствует служение ему!