Королёва Марго

Всё было хорошо, пока не подошёл подвыпивший папаша с мальчиком, лет пяти. Для ребёнка Рита включила " Путешествие по холодильнику", вроде и горки, но пологие: медленно едешь по полкам холодильника, вокруг тебя запотевшие бутылки, тугие краснобокие помидоры, пупырчатые огурчики. Вот в тебя летит горсть сухого завтрака, а тут кажется, что по лицу погладил лист салата. На другой полке сочные спелые ягоды, так и хочется протянуть руку и попробовать на вкус эту красоту. В общем, детям такое нравится, особенно, когда в конце ныряешь в молоко. Мальчик был доволен. Решил "прокатиться" и папа. Рита предупредила, что тем, кто употреблял алкоголь, не рекомендуется этот аттракцион. Но мужчина начал повышать голос, и Рита сдалась. Мало того, что он был крупный, Рита боялась, что не удержит его, так ещё от него так несло потом, то Рите стало не по себе. На самой кульминации мужчина начал заваливаться назад. Рите стоило неимоверных усилий удержать этого матерящегося типа.

– Может снять шлем? – спросила она, – или глаза закройте, если страшно.

– Уйди, все нормально, ой-ё-ёй, ёк-мокорёк!!!

И тут Рита не удержала его, и они оба упали. Шнуры вылетели из гнёзд, монитор еле устоял, качаясь на хлипкой ножке. Клавиатура с мышкой разлетелись в разные стороны.

Толпа ахнула. Мужик, матерясь на чем свет стоит, встал и потряхивая головой пошёл прочь, забыв о сыне, который плелся сзади, боясь отстать от родителя. А Рита осталась лежать. Она потеряла сознание от удара головой об асфальт.

Люди стали расходиться, кто-то вызвал "скорую".

Рита пришла в себя от громкого звука сирены. Всё плыло перед глазами. Взгляд еле-еле сфокусировался на лице молодого доктора. Вернее, сначала на его бейджике: Ковалев И. А.

– Что со мной? Куда вы меня везёте?

– В больницу везем. Упала ты. Ты, давай не напрягайся. Возможно, у тебя сотрясение. Голова-то кружится?

– Немного.

– Тошнит?

– Да.

– Петрович, слышишь? Я ж говорил – сотрясение. И точно.

– Рентген сделают, вот тогда будет точно, – с переднего сиденья раздался низкий голос фельдшера, – Прыток больно, диагнозы на глаз ставить.

– А тебе лишь бы поворчать. Позоришь меня перед красивой девушкой.

– Поменьше на пациенток заглядывайся, эскулап.

Врачи беззлобно переговаривались. Их голоса успокаивающе действовали на Риту. Только нестерпимо воняло медикаментами, Риту снова затошнило, она закрыла рот рукой. Рвотные позывы подступали и подступали.

Ковалев И. А. подал Рите пакет.

– Не стесняйся, давай, легче будет.

Но Рита сдержалась, глубоко задышала, веки её смежились, и она впала в забытье.

Очнулась девушка от тряски, её везли на каталке по коридорам. Двери в палаты открыты, любопытные выглядывают: кого там привезли.

После рентген-кабинета Риту привезли ко врачу.

– Ну, что ж, не все так плохо. Небольшое сотрясение есть, а в целом все в порядке. Что ж Вы, женщина, – врач многозначительно повысил голос на этом слове, – не сказали Игорю Анатольевичу о своей беременности? Он принял Вашу тошноту за ушиб головного мозга.

– Вы сказали беременность? Этого не может быть.

– Ну, знаете ли, милочка! Она мне будет говорить, что может быть, а чего – нет, – усмехнулся доктор. Его усы смешно топорщились и шевелились при разговоре, от чего он напоминал таракана. Рита прыснула, закрыв рот ладошкой, но это не помогло, и она рассмеялась. Смех стал переходить в гомерический хохот, затем в хрип, ей не хватало дыхания, Рита не могла остановиться.

– Ну, ё моё. Валентина Ивановна! Быстрее сюда! У нас тут шок и истерика.

Рите поставили укол. Через несколько минут она начала успокаиваться.

– Извините, ик. Не знаю, что произошло, ик, такое со мной впервые.

– Ничего, здесь и не такое бывает. Попейте водички. Если не поможет, задержите дыхание как можно дольше. Выпрямите диафрагму. Икота быстро пройдёт. Полежите у нас до утра. Если все будет хорошо, завтра пойдёте домой.

– А мои вещи, телефон?

– Это я не знаю, спросите в приёмном покое.

Сумку с телефоном принесли Рите в палату. Кто принёс она уже не видела, задремала.

Все шесть коек были заняты больными. У окна расположилась толстая тётечка с гипсом на ноге. Вся тумбочка у нее заставлена едой. Банки с супом, картошкой, котлеты и сардельки на тарелке, разрезанная пополам луковица, помидоры и огурцы.

Риту снова затошнило при взгляде на еду.

– Она всё время чего-нибудь жуёт, – наклонившись к Рите тихо сказала молодая девчонка, лет шестнадцати.

– Я – Таня. У меня вот, рука, – показала Таня на гипс. – А ты с чем? Гипса не видно, вроде.

– Да у меня всё нормально, завтра домой. Упала просто, думали сотрясение.

– Вот у той тётки, у двери, у неё точно сотрясение, ненормальная какая-то. То песни поёт, то плачет. Говорят, ей муж по черепушке надавал, – хихикнула Таня.

– Баб Люся тоже грохнулась, с кровати. Перелом шейки бедра. Сын настоял, чтоб положили в больницу, так-то такие дома лежат, но ему, видать, неохота ухаживать, – продолжала знакомство с соседками по палате Таня. – Теть Галя в погреб полезла, да ступенька обломилась. У неё и рука и нога. Ещё и фингал под глазом. Врет, чай, про погреб. Тоже, наверное, от мужика огребла.

Веселье Тани напрягало Риту. Ей хотелось спать, но надо позвонить сначала.

– Тань, давай попозже поболтаем, позвонить надо срочно.

Таня пожала плечами и отошла к своей койке.

– Наталия Васильевна! Извините, что так Вас подвела. Надеюсь, оборудование на месте, а то увезли меня, я ничего не убрала там.

– Маргариточка! Девочка моя! Не волнуйся. Я вызвала Павлика, мы все сложили, увезли. Все на месте, не переживай. Вот гад какой, уронил тебя и даже не извинился, мне все в подробностях рассказали. Ты лежи сколько надо.

– Да, меня скорее всего завтра домой отправят. Все хорошо у меня. Относительно, конечно, хорошо.

– Всё. Ты на больничном, считай. Отлежись дома недельку-другую.

– Спасибо. Мне как раз и нужно отлежаться.

Рита набрала номер Сергея.

"Абонент временно недоступен".

Куда он пропал? Мама тоже не отвечает.

Рита ещё не определилась, радоваться ей беременности или огорчаться. Ей нужен был совет и поддержка, но телефон молчал.

Пи-и, пи-и…