Королева нагов

Я очень удивилась, когда Влад залез за мной следом.

— Все в порядке? — настороженно поинтересовался он, потирая озябшие руки. Впервые с момента аварии я заметила в глазах парня беспокойство и, слегка улыбнувшись в ответ, кивнула.

— Думала, ты сообщишь отцу, а не Яну, — заметила я, скидывая обувь и залезая на мягкое сиденье с ногами.

— Скажу ему вечером лично… — мигом помрачнел Влад. — Понимаешь, у него есть одно не очень хорошее качество. Что бы ни случилось, он всегда чересчур громко орет. Мне не хочется сейчас выслушивать бессодержательные вопли. Он не тот, кого бы мне хотелось здесь видеть. Кстати, вон машина ДПС, — выглянул в окно молодой человек и, повернувшись ко мне, немного виновато улыбнулся. — Прости, мне пора.

Легкий, поспешный поцелуй коснулся губ, и в тот же миг к щекам хлынула кровь. Влад слегка улыбнулся и выскользнул на улицу, а я почувствовала себя счастливой, правда, лишь на краткий миг. Ровно до тех пор, пока не возвратилась мыслями к летящей вниз по склону машине. Снова к горлу подкатил комок страха, а руки затряслись. Еще никогда я не чувствовала неотвратимую смерть так близко.

После того как за молодым человеком закрылась дверь, я положила под голову небольшую надувную подушечку, которую обнаружила на полке багажника, вытянула ноги на сиденье, насколько это возможно, и прикрыла глаза. Меня снова трясло. Ян вместе с Владом и Георгием Романовичем ушел общаться с подоспевшей полицией, а я наконец осталась одна и смогла сделать то, что давно хотела, — разревелась. Слезы лились из глаз не переставая, из груди вырывались детские всхлипывания, но зато перестали дрожать руки. Мне скоро стало легче, я вытерла щеки рукавом водолазки. Потом закрыла глаза и отключилась, умудрившись проспать и все время, пока оформляли необходимые документы, а заодно и саму дорогу домой. Открыла глаза я тогда, когда Ян остановил машину во внутреннем дворе лицея напротив лестницы. Огляделась по сторонам и заметила, что, кроме водителя, в машине только Георгий Романович.

— А где Влад? — взволнованно спросила я.

— Он дождался эвакуатор и поехал вместе с ним в сервис. Не представляю зачем, — пояснил Ян. — Видимо, сам хочет проследить, что там будут делать с его любимой машинкой.

— А разве сделают быстро? — удивилась я. — Мне кажется, машина вообще не подлежит восстановлению.

— Да почему не подлежит? — хмыкнул парень. — Подлежит. Просто Влад, видимо, хочет убедиться, что сдал свое сокровище в надежные руки. Я его заберу из города попозже.

Несмотря на наступивший вечер и испортившуюся погоду, народу на ступенях лицея было немало. Видимо, об аварии слышали уже все. Даже Елена Владленовна с недовольным выражением на холеном лице застыла на верхней площадке лестницы. Вероника кинулась к машине, но, заметив, что Влада в ней нет, замерла как вкопанная. Я видела, как побледнело ее лицо, и мне на миг стало жаль девушку. Представляю, какие ужасы могли прийти ей в голову. Ведь Влад даже не позвонил ей ни разу за то время, пока мы ждали полицию и машину. Расстроенную подругу Влада кинулся утешать Ян, а ко мне подскочила Ксюша.

— Расскажу все потом, — вяло буркнула я и под чутким надзором подруги отправилась в медчасть, где меня осмотрели и раз пять переспросили, точно ли я не чувствую тошноты и головокружения. Я отнекивалась, и меня наконец отпустили в комнату, велев отдыхать как минимум до завтрашнего утра. Я с радостью согласилась, так как до сих пор чувствовала себя неважно и снова хотела спать. Вероятнее всего, именно так мой организм среагировал на стресс.

Я проспала до самого вечера и ни за что бы не проснулась, если бы не услышала стук в дверь. Голова болела, руки все еще дрожали, и самочувствие было отвратительное. Все же авария, несмотря на то что ни для кого не имела серьезных последствий, оказала на меня сильное воздействие. Я все еще не могла отойти от шока. Какое-то время находилась в состоянии аффекта, а сейчас пришла расплата в виде слезливости и слабости. Единственное, чего хотелось, — спать.

Я даже не стала накидывать халат поверх пижамы. Сильно сомневалась, что пожаловал кто-то посторонний. Скорее всего, вернулась Ксюша. Я включила свет в небольшом коридорчике-тамбуре, когда стук повторился снова.

— Уже иду, — сонно пробормотала я и открыла дверь. К моему удивлению, на пороге стоял Георгий Романович.

— Ой, Алина, простите бога ради, похоже, я вас разбудил! — смутился он.

— Да ничего страшного, — сконфуженно пробормотала я, чувствуя, как краска стыда ползет по шее к щекам. Разговаривать через дверь было неловко, и я посторонилась. — Проходите.

— Нет-нет. — Георгий Романович испуганно покосился на мою пижаму с мишками Тедди и не двинулся с места. — Я не отвлеку вас надолго. Так, буквально на пару слов. Дело в том, что я был не прав и серьезно ошибался, — после небольшой паузы начал говорить он. — Я приехал сюда с вполне конкретной целью — собирался вывести на чистую воду руководство лицея. После смерти племянника подозревал, что здесь творится что-то плохое, винил в трагедии семьи людей, не имеющих к этому никакого отношения. Эта ситуация с вашей подругой была для меня словно красная тряпка для быка. Но я ошибался…

— В чем же? — с замиранием сердца уточнила я.

— Эти два случая и правда не связаны между собой. Я сегодня все же смог дозвониться до Машиных родителей. С девочкой действительно все хорошо, ей просто было очень сложно осваивать программу лицея, а родители хотели для своей дочери лучшего, поэтому упорно игнорировали тревожные звоночки. Она не вытянула, зато в школе в своем классе Маша сейчас лучшая. В этом году она собирается получить хорошие баллы по ЕГЭ и поступить в вуз.

— То есть вы больше не собираетесь к ней ехать? — уточнила я, отчетливо улавливая ложь в словах мужчины. Он врал мне в лицо красиво и складно, как и все в этом месте. Георгий Романович не учел лишь одного: я знала, что его племянник и Маша — это далеко не все «несчастные» случаи.

— Думаю, в этом нет никакой необходимости. А сейчас еще раз извините, мне стоит идти, а вам отдыхать дальше. Сегодня был слишком тяжелый день.

— Вы даже не представляете насколько… — пробормотала я и закрыла дверь.

Душили злость и обида, казалось, словно кто-то обрывает все ниточки, которые могут привести меня к ответам. Но сколько бы меня ни пытались убедить, будто у Маши все хорошо, чем дальше, тем больше я в этом сомневалась. Нам говорили, что ее увезли в больницу, но мы не видели «Скорой». Мы пытались дозвониться, но телефоны не работали. Мы хотели найти ответ в ее вещах, но вещи исчезли. Появился человек, который собирался помочь нам с поиском ответов, но во время поездки у машины отвалилось колесо, а сам он резко изменил свое мнение и отказался от дальнейших поисков.

Чем больше я думала, тем сильнее уверялась в том, что за всеми этими видимыми случайностями стоит Елена Владленовна. Во-первых, она мне не нравилась с первого дня пребывания в лицее, а во-вторых, именно она нам дала номер неотвечающего телефона Машиных родителей, после разговора с ней исчезли все вещи нашей соседки. И сегодня, когда мы вернулись на машине Яна, именно она стояла на крыльце и смотрела на нас пристальным змеиным взглядом. Я более чем уверена, от допроса с пристрастием нас спасло лишь то, что помощница директора куда-то собиралась уезжать. Ее уже ждал водитель. Но кто сказал, что она еще не вернулась обратно в лицей?

Я слишком хорошо помнила пустой, покорный взгляд инспектора МЧС, который должен был искать змею-убийцу в наших лесах. А что, если помощница директора загипнотизировала и Георгия Романовича? Голова разболелась сильнее, и я поняла, что просто не могу думать на эту тему дальше. «Утро вечера мудренее», — заключила я и снова улеглась на кровать, решив завтра еще раз поговорить с Георгием Романовичем, и если он не переменит своего решения, попросить у него номер телефона Машиных родителей, тот, по которому он якобы дозвонился, и попробовать поговорить с ними самостоятельно. Возможно, я и правда надумываю, а на самом деле все проще и логичнее. Но я в это не верила, предчувствие убеждало меня в обратном.