Королева Ойкумены

– Есть, – Регина встала. – Нам показывают смежную комнату или транслируют запись?

– Это происходит в смежной комнате.

– Стена между помещениями… Она блокирует ментальный посыл?

– Да.

– Механизм блокировки?

– Вам достаточно знать, что такие механизмы есть.

– Хорошо. Зачем нужна блокировка?

– Для вашей безопасности.

По залу прокатился смех – настоящий, доступный Тирану.

– Зря смеетесь, – заметил он. – Самоуверенность – бич специалистов.

– Нам, – Регина указала на злополучную стену, – рано или поздно придется осмотреть больного. Осмотр будет проводиться на ментальном уровне. Если бы другой тип осмотра мог предоставить вам точный диагноз и подсказать способ лечения – вы бы не собирали здесь нас. Значит, если осмотр таит в себе опасность, мы так или иначе столкнемся с ней.

– Вы правы. Но тогда вы будете готовы.

– Я правильно понимаю, что первичный осмотр уже имел место?

– Да.

– И вы узнали, что ментальный контакт с больным опасен?

– При осмотре пострадал сотрудник службы Т-безопасности.

– Вы с ума сошли? Великого князя осматривал не опытный врач, а какой-то инспектор? Это преступная халатность!

– Мы хотели избежать огласки.

– Позвольте мне, – вмешался маркиз Трессау, немилосердно терзая свою бородку. – В чем состоит опасность контакта с больным? Или это государственная тайна?

Тиран пропустил выпад мимо ушей.

– Я не смогу объяснить это в терминах, принятых у вас. Мы плохо представляем, с чем столкнулись. Проклятье, мы вообще ничего не представляем! – чудовищным усилием воли он вернул самообладание. Растерянный человек лишь на миг выглянул из люка броневика, и сразу спрятался обратно, захлопнув крышку. – Я могу только искать аналогии, и то с чужих слов. Представьте, что личность Великого князя утратила плотность.

– Личность?

– Личность, разум, мыслительные процессы – нужный термин вы подыщете сами.

– Плотность?!

– Доклад спасателей, вытаскивавших нашего сотрудника из ловушки, которой стал мозг Великого князя… Нет, это займет слишком много времени. Короче, я могу сообщить вам следующее. Инспектор Рюйсдал во время осмотра…

Тиран помолчал и закончил:

– Он просто упал на дно – и расшибся.

II

…позвольте, юные леди…

…представить вам инспектора Рюйсдала..

«Вы обе вполне адаптированы к обществу…»

«Мы провалились, да?»

…упал на дно – и расшибся…

…Белый Рыцарь…

…Линда.

– Инспектор Рюйсдал жив?

– Да. Но находится в тяжелом состоянии. С ним сейчас доктор Клайзенау, готовит к операции. Имейте в виду, оперировать будет кто-то из вас. Больше некому.

– Почему? – съязвил маркиз Трессау. – Поручите дело какому-нибудь Т-шнику! Уверен, у вас отыщется подходящий комиссар-мозгоправ…

Он чуть не оторвал себе бороду, встретившись взглядом с Региной. Перестаньте, говорил этот взгляд. Мы же врачи. Не время для сведения счетов. Иногда глаза выражают мысль яснее, чем самый умелый телепат в Галактике. А в «сведении счетов» – для чего, по мнению Регины, было не время – крылось большее, чем просто укор в адрес маркиза. Трессау, старый умница, понял это мгновенно, без дополнительных комментариев. И не удивился, услышав от молодой коллеги:

– Я готова прооперировать инспектора Рюйсдала.

– Спасибо, доктор ван Фрассен, – Тиран коротко, по-офицерски поклонился. – Хотите увидеть пострадавшего?

– Разумеется.

Стена с ковром вновь «растворились». Собравшимся открылась больничная палата, где и звук, и свет были в норме. В реанимационной капсуле, заполненной мед-гелем, лежал обнаженный Фома. С виду он казался абсолютно здоровым. Рядом на табурете сидел доктор Клайзенау, сверяя показания приборов.

– Трансляция, – пояснил Тиран. – За стеной по-прежнему находится Леопольд Эйх. Инспектора Рюйсдала поместили в левом крыле. Там у нас лазарет. Если хотите задать вопрос доктору Клайзенау – спрашивайте. Он услышит и ответит.

Не торопясь спрашивать, Регина изучала Фому. Тот изменился – заматерел, набрал вес. Легкий на ногу фехтовальщик стал похож на боксера-супертяжа, лет пять не выходившего на ринг. Сейчас ему трудно было бы морочить голову двум девочкам, даже самым наивным на свете. Ничего, у инспектора такого ранга много других, более важных дел. А провокации зеленой молодежи можно свалить на подчиненных.

«Линда тебя хорошо кормит. И хорошо, должно быть, любит. А ты больше всего любишь работу. Да, Фома? Морщинки в уголках глаз. Мешки под глазами. Только кудри остались прежними. Их хочется гладить, пропускать между пальцами. Дергать, притворно сердясь. Я не простила тебя, Фома. Я буду оперировать тебя, Фома. Глядя на тебя, я ничего не чувствую – кроме того, что должен чувствовать хирург при виде альпиниста, неудачно свалившегося со скалы. Великий Космос! – четырнадцать лет прошло… день за днем – от фестиваля на Соне до виллы под силовым куполом… половина моей жизни…»

– Если я не могу осмотреть Великого князя…

– Почему? Можете. И вы, и любой из членов нашего консилиума. Просто это надо делать «в связке». Спасатели, вытащившие инспектора Рюйсдала, разработали…

– …я хотела бы провести первичный осмотр пострадавшего.

– Проводить вас к нему?

– Здесь все стены экранируют?

– Нет. Ментальный доступ закрыт только к Великому князю и его товарищам по несчастью. Во избежание случайных контактов.

– Так Леопольд Эйх – не единственный больной?!

По залу прокатился возбужденный ропот – на всех слоях восприятия.

– Нет. Но об этом – позже.

– Если инспектор Рюйсдал недалеко, я дотянусь отсюда. Я знакома с ментальным фоном инспектора. Я найду его, – Регина позволила себе кривую улыбку, – по запаху. Продолжайте, господа! Мне вы не помешаете.

…горечь и мед…

…запах духов – точная копия…

«И третью пуговку расстегнул, подлец…»

…смородина-чай-простуда-постель-семья…

…трусиха, стеснительная идиотка!..

… вдвоем в тебя полезем?..

Давай. Чего медлишь?

…Фома…

«Под шелухой» Фома выглядел прежним – юный красавчик, притворный арт-трансер. Скорчившись в позе зародыша, нагой, как при рождении, он лежал на бетонном полу. Над ним, в туманной вышине, маячили какие-то конструкции – балки, опоры, фермы. Тряслись под ветром дощатые мостки, перекинутые из ниоткуда в никуда. Один из мостков был оборван. Конец его аритмично хлестал по балке – точь-в-точь хвост Фриды, когда барсова ипостась злилась.

Фома дышал – мозг функционировал.

«Спасибо, доктор Клайзенау…»

«…не за что, доктор ван Фрассен…»

Не спеша создать оперблок, Регина встала вокруг Фомы. Дюжина рук легла на тело больного. Шесть десятков пальцев, каждый из которых оканчивался датчиком. Со стороны могло показаться, что секстет молодых колдуний – мед-киборгини, родные сестры панцер-киборгов – высасывает из жертвы жизненную силу.

Работаем, девочки…

…кататравма…

…гемоперитониум…

…ушиб грудной клетки…

…травматический шок 3-й степени…

закрытый перелом левого бедра в верхней трети…

…оскольчатый перелом вертлужной впадины…

…левосторонний тотальный пневмоторакс…

…травма живота с разрывом селезенки…

…разрыв симфиза…