Королева шансона

— Ну, ты же сказала в гостиной побыть…

— Там в баре бутылка «Мартеля», думаю, это как раз то, чтобы встречу обмыть.

— Бутылка «Мартеля»?

— Ну да, тебе же домой ехать надо, — в ее голосе послышался легкий сарказм. — Жена, дети, все дела…

— Дело не в том.

— А в чем?

— «Мартель» — это дорогое удовольствие. Если бы за мой счет…

— Предложи денег, — усмехнулась Алла.

— Да как-то неудобно… Лучше я два таких же «Мартеля» потом занесу.

— Ты планируешь второй заход?

— Ну, если позволишь…

— А жена позволит?

— Я у нее спрашивать не буду.

— А я у Миши не спрошу… Да и спрашивать не надо. Все равно ничего не будет… Хотя… Ну, чего ты стоишь? Иди, коньяк открывай!

Алла наскоро накрыла журнальный столик, они выпили за встречу.

— Ты знаешь, я ведь раньше дурой была, — сказала она. — Все чего-то необыкновенного ждала. И дождалась. Мишу дождалась.

— Но ты же его любила.

— Ну, так я и тебя полюбить бы смогла, если бы встретила так же, как Мишу.

— Как так?

— Он как снег на голову свалился. Снег в июне — это же необыкновенно… А ты мне казался таким будничным, таким обыкновенным. И еще проходу мне не давал… Ты был таким надежным, а я этого не понимала… Давай выпьем за то, чтобы мужчины не осуждали женщин, даже если они полные дуры!

Коньяк шел легко, разгоняя жалкие остатки сомнений. Может, Костя и поступал подло по отношению к жене, но он не мог отказаться от столь долгожданного приглашения. Он очень любил Аллу и в этом видел свое оправдание.

— А ты знаешь, я тебя раньше даже ненавидела, — призналась Алла. — Ты мне казался таким занудой… Вроде бы крутой пацан, все тебя боятся, уважают, а все равно — зануда занудой. — Она сидела лицом к нему, положив локоть на спинку дивана, и в каком-то кокетливом раздумье пальцами теребила свое ухо. — И все потому, что ты мне проходу не давал.

— Любил потому что.

— Да, но меня это злило. Может, поэтому я не могла в тебя влюбиться.

— А сейчас?

— Сейчас я Мишу люблю.

— Вы же с ним расстались.

— Да, но любовь осталась… Правда, ты с ним теперь в равных условиях, — загадочно улыбнулась она. — Я его тоже ненавижу.

— И его?

— Ну да, раньше тебя ненавидела, теперь его. Тебя ненавидела, его любила. Сейчас его ненавижу, а тебя… Нет, не люблю. Но и ненависти больше нет. Уважение есть, а ненависти нет… А может, и не только уважение… Ну чего сидишь, наливай! — весело засмеялась Алла. Так обычно ведут себя женщины, собираясь перешагнуть черту, за которой начинается шальное безрассудство…

Но после нескольких рюмок она вдруг загрустила.

— Мишка оказался козлом. Ты спрашивал, бандит он или нет? Бандит. С большой дороги. Гастролировал по всему побережью, меня за собой таскал. А я за ним как дура… Два с половиной года за ним, как ниточка за иголочкой… Нет, как консервная банка за велосипедом… Как дура за козлом!.. Столько всего было, что лучше не рассказывать!

— Он и сейчас гастролирует?

— Ну да, денег вагон, чего ж не гастролировать? То в Сочи, то в Крыму. В Испании были, во Франции, в Италии… Красиво жили, не спорю. Но как в той басне, лето целое пропела… Нет, лето еще продолжается. Мне же всего двадцать лет. Хотя такое ощущение, что все тридцать… Забыть бы все это, — вздохнула она.

— Забудь.

— Забываю.

— Ты, главное, сама себе не напоминай.

— Может, на тебя переключиться?

— Переключись, я только «за», — разволновался Костя.

— Может, поздно уже? Жена у тебя, дети.

— Если надо будет, я разведусь с ними.

— А надо будет? — Взгляд ее затуманился.

— Я не знаю.

— А ты узнай. — Алла подалась к нему, словно в ожидании поцелуя.

— Попробую.

Он обнял за плечи, привлек к себе, жадно и вместе с тем неторопливо поцеловал ее в губы. Затем уложил на диван и целовал до тех пор, пока она совсем не обмякла.

Костина мечта началась сбываться, и он бы в эти минуты добился своего, но… неожиданно открылась входная дверь, и в квартиру кто-то зашел.

— Алла! — донесся до них Мишин голос.

Алла в панике оттолкнула от себя Костю, но было уже поздно. Миша зашел в комнату, включил свет, оторопело уставился на нее и буквально взвыл от возмущения:

— Ну, ты и тварь!

Костя догадывался, что сейчас произойдет, поэтому решил сыграть на опережение и ринулся в атаку. Но Миша, увы, не позволил застать себя врасплох. Он вытащил из-под куртки вороненый револьвер и приставил ствол к его голове. Ему совсем не нужно было снимать пистолет с предохранителя и взводить курок тоже не обязательно, револьвер тем и хорош, что из него можно стрелять сразу.

— Ты?! — со злостью и удивлением смотрел он на Костю. — Я же говорил тебе, не приближайся к Алле!

Костя вдруг понял, что его не удивляет эта ситуация. Это же проклятие какое-то — стоит ему только увидеться с Аллой, как тут же выскакивает черт из табакерки.

— Миша, но мы же расстались! — Алла стояла у окна, с жалким видом кутаясь в халат.

— Брехня! — Он обращался к ней, но продолжал испепеляюще смотреть на Костю.

Вот-вот, казалось, нажмет на спуск и выстрелом разнесет ему голову.

— Ну, чего ждешь! Стреляй!

— Хочешь сдохнуть? Трахнул мою бабу, а дальше хоть потоп? Так я ведь тебя сейчас действительно грохну!

— Давай! Только быстрей!

— На колени, падла!

— Да пошел ты на хрен! — заорал Костя, пытаясь перекричать собственный страх.

После таких слов Миша просто обязан был выстрелить, но вместо этого он вдруг ударил Костю кулаком в солнечное сплетение. С левой руки ударил, а когда тот согнулся, опустил ему на шейные позвонки рукоять револьвера.

Сознания Костя не потерял, но и сопротивления оказать не смог. А Миша сполна использовал свое преимущество. Еще несколько мощных ударов, и Костя все-таки лишился чувств.

Глава 15

Голова гудит, как трансформатор под нагрузкой, челюсти ноют от боли, перед глазами все плывет. А слух разрывает женский крик:

— Миша, не надо!

Костя и готов был помочь Алле, которая барахталась на диване под взбесившимся Мишей, но руки у него были связаны за спиной.