Королева Шутника

Прибыл отец Виннамин, Мэтфрид Фонфала, и герцогиня встала.

– Друзья мои, я думаю, что в Тиковой гостиной прохладнее, чем здесь. Уверена, наша молодежь не будет возражать, если мы покинем их. Пусть слуги останутся с ними.

Неспешно, будто бы только обещание прохлады придавало им сил, старшая половина гостей поднялась и последовала за герцогиней. Али проводила их взглядом. Она была совершенно уверена, что эти люди составляли ядро луаринского заговора. В любом случае, она скоро узнает об этом наверняка, потому что темненок Перышко уже поселился в Тиковой гостиной.

Али думала, что Дов пойдет за взрослыми, но она осталась. Она беседовала с Займидом, все остальные кавалеры крутились вокруг Сарэй. Али еще раз поразилась уму этого целителя из Картака. Займид и Дов вскоре так увлеченно обсуждали идею создания императорских благотворительных больниц, что Али могла поклясться: Дов ничего больше не видит и не слышит. И ошиблась. Когда лакей объявил о приходе Имгехай Кеши, жрицы Черного бога, служившей в самом большом храме города, Дов вежливо прервала беседу, чтобы представить ей Займида. На жрице было ее храмовое одеяние, но капюшон был откинут, и это означало, что она сейчас не на духовной службе. Имгехай Кеши, Займид и Дов поговорили недолго, потом Дов извинилась перед Займидом и повела жрицу к выходу из комнаты. Али видела, как Займид посмотрел им вслед. В его темных глазах светились интерес и тревога.

Трик вытянулся к уху Али.

– Перышко говорит, что пришли Дов и Имгехай.

Али сжала пальцы. Жрица занимала высокую ступень в храмовой иерархии. Хорошо бы заполучить ее в помощники.

«Эти собрания луаринов не представляют угрозы Короне, – подумала Али. – Ясно же, что они только говорят и говорят, и ничего не делают. Но это измениться. Если этих людей вообще можно приспособить к делу, то им придется начать действовать».

Вдруг ее внимание привлек голос Ферди Томанга.

– …не забудут, кто охраняет их спины!

Окружающие умоляли его говорить тише.

– Не волнуйтесь, – беспечно сказала Сарэй, – тут у нас столько секретных охранных заговоров, что вы можете начать войну, и маги Короны ни за что не узнают.

Али поморщилась. Сарэй, видимо, не понимала, что секретные вещи лучше всего держать в секрете. Если кто-то из ее друзей был агентом Топабоу, он еще до заката узнает, что этот дом охраняется тщательнее, чем обычно. Али отметила про себя, что должна предупредить Окобу и Юсуля, и возблагодарила богов, что Сарэй не знает о планах, готовящихся от ее имени. Неужели Сарэй такая глупышка? На Архипелаге каждый разумный человек остерегался вольно рассуждать, особенно на тему Короны, если только не был абсолютно уверен в надежности собеседника.

Ферди понизил голос, но не сильно.

– Пора преподать им урок, – сказал он и оглядел остальных высокородных луаринов. – Давайте дождемся ночи и поскачем к Канодангу. Все знают, что если дашь кому надо взятку, можно пройти куда угодно.

– Мы сможем освободить Номру, – щеки Дрюса Адоны вспыхнули.

Кто-то добавил:

– Покажем регентам, что они никто без нас, знатных луаринов.

– Проучим их, – поддакнул кто-то. – И если нам придется драться, чтобы выйти из крепости, мы будем драться, – и он положил руку на рукоятку меча.

«Вот недоумки», – думала Али, слушая эти разглагольствования, которыми они разогревали свою решимость. Они раздували в себе юношеский праведный гнев и готовы были убивать каждого, кто встанет на их пути. Один Займид молчал и стоял, скрестив руки на груди, с выражением вежливого интереса на лице. Юные леди реагировали на происходящее по-разному: некоторые испугались, а некоторые заразились воодушевлением мужской половины общества.

Сарэй сначала глядела на окружающих с тем же выражением, что и Займид. Она кивала, когда обращались непосредственно к ней и, если на нее смотрели, улыбалась. Но когда молодые люди начали договариваться о месте встречи и раздумывать, кого еще можно привлечь к этой акции, на ее лице появилось новое выражение: лукавое и презрительное. Затем она опустила ресницы, поправила брошь на кремовом платье и закусила нижнюю губу.

– Звучит замечательно, – сказала она, – но я думаю, что на самом деле ваши планы глупы и бессмысленны.

– Но мы же заступаемся за одного из нас! – возмутился Ферди. – Он же луарин, знатный! Они не имеют права так с нами обращаться!

Сарэй тяжело вздохнула.

– Могу поклясться, их высочества ожидают такой выходки. Могу поклясться, что за стенами прячутся сотни и сотни солдат и ждут чего-то в этом роде.

«Молодец, – подумала Али. – Но Улазим и Фесгао позаботятся об этом».

– Вас всех арестуют, – продолжала Сарэй, – может быть, выставят на Примерах у входа в гавань, и кто в таком случае будет сопровождать меня на бал в день летнего солнцестояния?

– И меня! – воскликнула какая-то дурочка.

Понимание возможных последствий медленно проступило на лицах молодых людей. Когда Сарэй сказала об арестах и казнях, они сразу утратили решимость.

Из любопытства Али посмотрела на Займида. Картакец смотрел на Сарэй и ее поклонников с легкой улыбкой на губах.

Когда разговор перешел на верховую прогулку в день после лунного затмения, Али перестала наблюдать за высокородной молодежью и вернулась в свою рабочую комнату. Там еще были дела, к тому же ей надоело слушать, как беспечная золотая молодежь переливает из пустого в порожнее. Али улыбнулась. Фразу «переливать из пустого в порожнее» часто произносила мама.

– Может, мама была права насчет этих вещей, – пробормотала она.

– Насчет каких вещей? – спросил Трик.

– Ну, например, насчет того, что болтают эти дурачки, и с какой скоростью меняют свои решения, – ответила Али.

Она не видела, кивнул ли темненок, но услышала его тоненький голос:

– Глупые.

Одна из рассыльных прибежала к Али с сообщением от Чинаол. Двойной агент, вернее, агентка, ждала Али в личной комнате Чинаол. Это была Виторсина, горничная Изалены Обемэк. Али пошла к ней. Виторсина мерила шагами комнату Чинаол, сжимая в руках маленькую корзинку. Как только Али закрыла дверь, Виторсина протянула ей корзинку.

– Все, я все переписала, – прошептала она. Али принялась перелистывать бумаги в корзине. – Топабоу ничего не видел.

Али посмотрела во встревоженные глаза девушки.

– Ты знаешь, что Топабоу хорошо вознаградит тебя за информацию, которую он сможет использовать против семьи Обемэк. И все же ты помалкиваешь, рискуя собственной жизнью, чтобы охранить от неприятностей своих хозяев.

Виторсина вспыхнула и опустила глаза.

– Лорд Обемэк мне как отец. И леди Изалена такая славная. Она никогда не бьет меня, как другие хозяйки. – Она сжала руки. – Я не хочу предавать их, но Топабоу…

– У тебя есть что-нибудь еще? – требовательно спросила Али.