Королева Теней. Пенталогия

А Вальдерон любит послаще, и Лучано уже извёл почти все запасы мёда на этого сластёну, каждый раз добавляя ему в кружку особую порцию. И ведь не замечает! Ну как можно быть таким беспечным! А если ему кто-то яду так сыпанёт?!

«Ведь должна у них быть хоть какая-то тайная стража, м? – попытался успокоить себя Лучано. – Не могут не беречь единственного наследника там, где все помешаны на линиях крови. Да и вообще, не моё это дело. Мне лишь нужно вернуть его в Дорвенну живым, а там бастардо с его честью и великодушием сыграют, словно козырную карту. Там, где ставка – трон, игроки не тебе чета, мастер Шип. И раньше тебя такие мелочи не беспокоили».

«Потому что раньше я не просыпался, уткнувшись лицом в плечо человека, бросившегося за мной в ледяную реку, – ответил сам себе Лучано. – Конечно, это только из-за тесноты в палатке. Но всё-таки… И раньше меня не звала по имени грандсиньорина, у которой благородных предков больше, чем блох на уличной кошке. Глупо думать, что это делает нас равными. А вот смерть, которую она мне доверила… Вот она, пожалуй, нас уравнивает. И всё чаще приходится напоминать себе, что я ничего не могу сделать. Ни-че-го! Как там говорила чинская гадалка Минри? Судьба идёт по заранее начертанной колее? И никто из нас не может из неё выбраться?»

Следуя за Пушком, он свернул к самому озеру, почти в те кусты, где вчера его нашёл Вальдерон. И смешно вспомнить, и стыдно. Пушок, не останавливаясь, пробежал мимо, хотя глянул на кусты внимательно, даже голову повернул. А потом шумно рухнул в воду и поплыл от берега куда-то вдаль.

– Помощничек! – растерянно и уныло заключил Лучано. – И что мне делать?! Котелок-то где?

Он всё-таки сунулся в кусты, не особо на что-то надеясь, и… Барготовы подштанники, удача! Железный бок их главного походного сокровища, не считая палатки, призывно блеснул в примятой траве. А в котелке виднелось что-то тёмное!

Лучано осторожно раздвинул стебли, опасаясь, что в посудине могла затаиться змея, присмотрелся… и едва не прыснул, даже рот прикрыл ладонью.

Перлюрен! То есть енот!

Маленький, на двух ладонях запросто поместится! Совсем ещё детёныш! Ушки круглые, лапки умилительно когтистые, хвостик серый и короткий, но толстенький, как морковка. И пузо такое круглое, что сразу ясно, куда подевались утиные потроха. Неужели эта кроха их все слопала?!

Трава вокруг котелка была примята, и Лучано, приглядевшись, увидел множество звериных следов, а потом – цепочку собачьих. Так-так… Он, конечно, не опытный егерь, но похоже, что старшие родичи этого малыша доблестно стянули котелок и притащили сюда, но их, в свою очередь, разогнал синьор Собака. Детёныша он то ли не заметил, то ли посчитал ниже своего достоинства поднимать зуб на такую мелочь, а маленький Перлюренчик воспользовался случаем.

– Ну и правильно, – посмеиваясь, одобрил Лучано. – С этими здоровяками того и гляди голодным останешься. Эй, ты меня совсем не боишься, а?

Енотик открыл глаза и посмотрел так жалобно, что сразу стало понятно: боится, ещё как! Но объелся до совершенно невменяемого состояния, превратившись в круглый мохнатый мячик, серый с тёмными полосками. И даже шевельнуться не может, попавшись в ловушку коварного котелка…

– Ну разве так можно, синьорино? – укоризненно сказал ему Лучано. – Еда едой, но об осторожности забывать не следует. Главное в нашем деле – заранее знать, куда и когда бежать после самого дела.

Он протянул руку и погладил мягкую шёрстку. Енотик вздохнул и прижал ушки, словно показывая, что всё понимает, раскаивается, но вот беда – лапы совсем не слушаются, а пузо тяжёлое… И не будет ли великодушен благородный грандсиньор пойти своей дорогой? Что ему, такому большому и сильному, прибытка от маленького жалкого зверька?

– Может, ещё и котелок тебе оставить? – иронически осведомился Лучано и прочитал в радостно вспыхнувших чёрных глазках, что оставить, конечно же! – Ну, ты и нахал! Пойдёшь со мной, мохнатый недотёпа. Одна прекрасная синьорина наверняка позабавится, глядя на твою умильную мордаху. А мне – так уж получилось! – очень хочется чем-то её порадовать. Не бойся, потом отпущу.

Он подхватил котелок и прикрыл енотика ладонью, невольно ожидая, что зверёк дёрнется. Может, даже, укусит. Но Перлюренчик снова обречённо вздохнул, покоряясь.

– Ну и правильно, – одобрил его Лучано. – Если не можешь сбежать, надо делать жалобные глазки. Глядишь, кто-то и обманется. Я смотрю, ваши мастера знают толк в воспитании. А что попался – это бывает. Скажи спасибо, что мне, а не синьору Собаке…

Кстати, а где синьор Собака?

Лучано глянул на озеро, откуда доносилось весёлое хлюпанье – оказывается, всего один волкодав, пусть и дохлый, может произвести шума больше, чем дюжина прачек, что полощут бельё. Разве что волкодав молчит, зато плещется так, что брызги взлетают до небес. И заплыл уже далеко, почти на середину озера.

Но вот Пушок, словно почувствовав его взгляд, перевернулся в воде, посмотрел на берег, с которого приплыл, и что-то неуловимо изменилось. Волкодав рванулся к берегу мощными размашистыми движениями лап, в которых больше не было никакой щенячьей игривости. Белое мохнатое тело вытянулось в воде, морда задрана, и даже со стороны видно, что пёс отчаянно спешит. Но до берега ему плыть ещё далеко, а вода сильно замедляет движения.

У Лучано по спине прокатился холодок. Он оглянулся на лагерь, оставшийся позади, перехватил котелок поудобнее, так и не вытряхнув из него непрошеного гостя, и кинулся бежать по тропинке. Может, ему показалось, но лучше выставить себя идиотто, чем пропустить настоящую беду. Демоны? Да нет, от этих тварей было бы столько шума!

И потому Лучано не собирался влетать на поляну с разбегу. Он же не синьор Собака всё-таки. Очень уж там нехорошая тишина. И голоса издалека… Спокойные голоса, ни крика, ни ругани, но чутьё так и вопило, что это неспроста.

На бегу он посмотрел на руку, в которой так и сжимал котелок. Идиотто. Нет бы хоть дагу с собой взять! Придётся обходиться тем, что есть. А есть у него шпильки с набором разных секретов, ну и ножи, разумеется. Один на запястье, второй в сапоге. Негусто. Но бывало и хуже.

Когда до поляны осталось дюжины две шагов и один поворот, Лучано осторожно свернул с тропы, превратившись в тень самого себя. Неслышную и как можно менее видимую тень. Да, в лесах он не бывал, зато отлично умел ходить по любому саду. А разница не так уж велика, синьоры. Трава, земля, коварные хрустящие ветки. Зато в этом лесу вряд ли есть ловушки, которыми полны сады итлийских грандсиньоров, очень ценящих свою жизнь. Вот и хорошо, что это всего лишь лес, м?

Шаг, второй, третий… Лучано бесшумно скользнул в кусты, окаймляющие поляну. Беззвучно поставил на землю котелок. Прислушался. Негромкий разговор… Магесса кому-то заговаривает зубы, старается изо всех сил. Умница, беллиссимо. Вот и бастардо присоединился. Но почему ничего не делают? Неважно. Не делают, значит, не могут.

Лучано окончательно отпустил все посторонние мысли и даже задышал иначе, чем обычно, – ровно, медленно и глубоко. Когда-то грандмастер Лоренцо из уважения к Ларци дал его ученику пару уроков. Уроки от самого Лоренцо Стилета – о, это дорогого стоило. Лучано ждал особенных секретных приёмов, но Стилет лишь улыбнулся узкими бледными губами и показал ему, как стать оружием самому.

Оружие не боится, не делает ошибок, не думает лишнего. Оно скользит вперёд в безупречном ударе, единственном, а большего и не надо. Лучано выбросил из головы всё, что делало его человеком, и мир вокруг стал чётким и ярким. Вот поляна, на ней трое. Магесса растянута на земле, бастардо привязан у дерева.