Королева Теней. Пенталогия
Шрифт:
– Так… – Аластор снова посмотрел на ширму и обострившимся в последнее время чутьем на неприятности понял главное.
– Я спал? А где были вы?
– Здесь, – бледно улыбнулся Лучано.
– За этой перегородкой теперь стоит кровать синьорины. Господа маги считают, что это должно помочь, пока не получится убрать последствия второго ритуала.
– Второго… ритуала?
Аластор испытал почти непреодолимое желание встать, взять этого кошака итлийского за шиворот и хорошенько встряхнуть, чтобы из него вылетело сразу все. Какой второй ритуал?! Какие последствия?! И почему Айлин теперь придется жить в этой
– Лу… – сказал он тихо и вроде бы спокойно, но итлиец, у которого чутье было даже лучше, чем у самого Аластора, заметно напрягся.
– Если ты сейчас же не расскажешь мне все по порядку с самого начала, я… тебе хвост оторву!
В последний момент он все-таки проговорился, забыв, что имеет дело не с Паскудой, но Лучано не обиделся, только посмотрел укоризненно, и Аластору стало почти стыдно. На пару мгновений, не больше! А потом он допил шамьет - как можно было так испортить вкусный напиток?
– и сел поудобнее, опираясь на высокие подушки, а Лучано, снова вздохнув, спустил енота с коленей и принялся рассказывать.
Все по порядку, как Аластор и потребовал. О том, как на холме появился один из орденских магов, причем не Бастельеро, как смутно ожидал Аластор, а какой-то иной, совершенно ему не знакомый. Дункан Роверстан, магистр Белой гильдии. Как этот разумник подхватил выпавшую из Разлома Айлин и принялся спасать Аластора. Как Айлин, видя, что надежды нет, провела ритуал. Тот самый, второй, в который по уши влез уже и Лучано. Подарочек дона Раэна, чтоб его… Не мог объяснить заранее, что это за гадость, раз уж подарил?!
Услышав про магическую метку, Аластор молча закатал сначала один рукав, затем второй. Глянул - и его передернуло. Черная вязь оплетала руки и выглядела не нарисованной, а словно впаянной в кожу, едва заметно выступая над ней. Какие-то веточки, острые листики, шипы… Ничего особенного, даже было бы красиво, наверное, но от метки веяло чем-то невероятно чужим и странным. Аластора передернуло, и он опустил рукава.
– У тебя тоже?
– спросил отрывисто, и Лу кивнул.
– На одной, – уточнил он спокойно.
– Слева. А у синьорины Айлин - справа. Насколько я понял грандсиньоров магов, эти метки нас и связывают.
«Словно клеймо на породистом жеребце, – с неприязнью подумал Аластор.
– Простой честный шрам был бы куда лучше. Впрочем, не мне жаловаться. Если эта метка спасла мне жизнь… Интересно, а откуда на холме взялся этот маг? Как его… Роверстан? Да, точно, Дункан Роверстан…»
Спрашивать об этом он не стал, откуда Лучано знать? А тот продолжал рассказывать в подробностях и, кажется, ничего не утаивая. Как вскоре после второго ритуала открылся портал, и на холм явились маги из Академии во главе с самим лордом-протектором. Ах, он теперь, оказывается, еще и Архимаг?
«Осталось только на трон взойти, – ядовито подумал Аластор.
– Все остальные возможности возвыситься лорд Бастельеро уже использовал. Впрочем, если у него получится и это, я уж точно в претензии не буду».
– Значит, убрать метку, - он кивнул на свою правую руку, – пока нельзя?
Лу молча помотал головой.
– А вам… придется
быть рядом со мной?Лучано так же молча кивнул, словно у него слова кончились, явление для говорливого итлийца настолько необычное, что Аластор даже отвлекся от собственных тяжелых дум.
– Слушай, – начал он неловко, – я понимаю, что ты на такое не рассчитывал. И если я смогу как-то исправить… Я все для этого сделаю!
«Они же действительно оказались ко мне привязаны, – осенило его.
– И Лу, и Айлин! Но… как теперь быть? У них собственная жизнь. Айлин должна продолжить учебу, а Лу снова уедет в Итлию… или куда-нибудь еще, куда его позовет ремесло наемника. Я не могу требовать, чтобы они остались рядом со мной, просто не имею на это права! И ни за что не стану даже просить. Но маги, наверное, сделают с этой связью что-нибудь. И все закончится!»
Он представил, что приходит новый день - а они, все трое, расстались. Больше нет необходимости делить одну палатку и добытую Пушком дичь. Айлин не станет сушить волосы у костра, а Лу - расчесывать их, жмурясь от удовольствия и думая, что никто этого не видит. Не будет шамьета, сваренного в котелке, но куда вкуснее, чем у поваров Академии. Не будет пахнущей дымом одежды и мохнатого тела Синьора Собаки, как зовет его Лу, греющего им всем ноги в палатке. И лютни на привалах, и фырканья Искры…
Вообще не будет ничего, связавшего их навсегда теснее, чем родных братьев и сестру! Ни опасностей, ни боли и смертей, ни той особой искренности, что возможна лишь с людьми, которым доверяешь свою жизнь. Они… просто снова пойдут каждый своей дорогой! А главное, с чего он, Аластор, взял, что кому-то из них нужна эта связь?
– Не бери в голову, Альс, – опять улыбнулся Лучано, и фальшь в этой улыбке мог бы заметить только тот, кто видел совсем другие улыбки итлийца.
– Я останусь, пока буду тебе нужен. Думаю, ее величество поймет все обстоятельства. А синьорина…
– Кстати, где она?
– встрепенулся Аластор.
– Я должен ее увидеть…
Мысли теснились, не желая облекаться в слова должным образом. Конечно, он не станет упрекать Айлин! Лу был прав, она не могла поступить иначе. Но он должен сказать ей… Сказать все!
– Ушла, – отозвался Лу.
– Сказала, что идет в купальню, а потом к себе в комнату, забрать кое-какие вещи. Альс, ты же не думаешь, что девица обойдется гребешком и парой лент, если вернулась домой? Да я бы сам сейчас из купальни неделю не вылез! Но надо подождать, пока все заживет…
Он продолжал болтать, и Аластора почти отпустила странная тревога, накатившая, стоило подумать о проведенном ритуале. Здесь полно могущественных магов, придумают что-нибудь! Главное, что все закончилось. Ведь закончилось, правда?! И он, и Айлин с Лучано живы, почти здоровы, не покалечены. Айлин даже магию не потеряла! Все остальное можно исправить или вытерпеть…
В дверь постучали, Лучано смолк, а в следующее мгновение она открылась, и в палату шагнул высокий худой человек в белом, которого узнал бы любой дворянин Дорвенанта. Серебро когда-то золотистых, а ныне седых волос, темно-серые проницательные глаза на бледном лице, почти лишенном морщин. И взгляд, безусловно, доброжелательный, но все равно Аластору захотелось выпрямиться под ним, словно удерживая давящую тяжесть.