Королевская Академия Магии. Охота на Перерожденную

– Открывай,– с нетерпением произнесла Лин.

Сняв крышку, я с недоумением уставилась на нежно-розовые пионы. Вся коробка была заполнена ими!

– Я люблю желтые розы,– задумчиво произнесла я.

– В этом сезоне модно дарить альстромерии,– добавила Вер-Тарна. – Пионы были в моде несколько десятилетий, но все же приелись обществу.

– Может, их любит Император? – предположила Лин,– в любом случае надо вытащить цветы. Они красивые и ни в чем не виноваты.

Под цветами оказалась мягкая шаль, чей цвет был точь-в-точь как лепестки пионов и плоский ювелирный футляр. В нем обнаружилась золотая цепочка с подвеской. И да, подвеска – пион.

– Его Императорское Величество повернут на пионах,– глубокомысленно произнесла Лин.

– Или не он,– выразительно отозвалась я.

Подарок не принес радости. Я смотрела на цветы, на шаль, на эту дурацкую подвеску и ясно осознавала, что этот подарок мне, но не для меня. Жестоко.

– Отойди,– глухо произнесла я и зажгла на пальцах пламя,– не хочу их видеть.

– Ага, да конечно! – Лин собой закрыла стол, на котором мы распаковали коробку. – У тебя ни копейки денег, а они скоро будут нужны! Так, цветы я забираю, продам нашим парням. Они, во-первых, не особенно разбираются в моде, а во-вторых, у них нет денег на альстромерии. Шаль и золото не трогай! Из первой можно сделать одеяльце, а второе… Ну, в ломбард не отнести, конечно. Зато можно продать артефакторам. С условием, конечно, полной переработки.

Лин за считанные секунды собрала всю охапку пионов и вымелась с ними вместе из гостиной. А Вер-Тарна подняла шаль и глубокомысленно произнесла:

– Это будет очень маленькое, но очень дорогое одеяльце. Ты беременна?

Она смотрела мне в глаза, а я… Я молчала.

– Ясно,– оборотница кивнула. – Надеюсь, ты понимаешь, что если отец…

– Я не беременна,– выпалила я.

– Угу,– кивнула Вер-Тарна,– так вот. Если не-отец – Драконий Император, то найдется немало желающих воспитать ребенка без тебя. Бастард, рожденный раньше законного наследника – лакомый кусочек. С таким можно и династию подвинуть, и…

– Именно поэтому я не беременна,– четко произнесла я.

– На каждый нос не накинешь пахучий платок,– покачала головой Вер-Тарна. – Кого-то я смогу заткнуть, но не всех, не всех.

– Запах уйдет,– пообещала я.

– Твоя скрывающая магия,– вспомнила Вер-Тарна,– и сколько ты можешь прятать себя?

– Двенадцать часов,– с гордостью произнесла я. – Потом столько же отдыха, и вновь двенадцать часов.

Вер-Тарна вздохнула, осмотрела комнату и уверенно произнесла:

– Я соберу букет. Запах не то, что можно просто скрыть. Он ведь остается и на нас с Лин.

– Я не воняю!

Обидно было так, что чуть слезы не потекли. Но оборотница только головой покачала:

– Определенно нет, но оборотнический нюх это нечто большее, чем просто нюх. Так, надо вспомнить мамины лекции. И почему они казались мне такими неинтересными?

Оставив Вер-Тарну вспоминать материнскую науку, я ушла в свою спальню. В очередной раз погладила колбу с питомцами – туман стал насыщенней – и села на постель с почти готовым черновым вариантом чистовой дипломной работы. Лин хохотала над моей формулировкой как сумасшедшая, но… Что я могу сделать, если так оно и есть?

Страница за страницей я правила собственный текст, превращала заумные формулировки в нормальные предложения и…

Стук в дверь? Лин?

– Да открывай же ты уже! – с какой-то веселой злостью крикнула подруга. – Все проспишь!

– Минуту!

Я бережно собрала листы, пометила, где остановилась и вышла из спальни.

– Сядь,– подруга выглядела встрепанной, сердитой и веселой одновременно.

– Сижу,– я послушно опустилась в кресло. – Что случилось?

– Во-первых, я продала твои пионы за вполне достойную сумму. Но во-вторых, и, не самом деле, в-главных, я принесла новости из дома. Моя матушка хохочет и утирает выступившие от смеха слезы официальным письмом Орвалонов.

Вздрогнув, я потрясенно выдохнула:

– Что они хотят?!

– Тебя,– подруга перестала улыбаться и села в соседнее кресло. – Они хотят тебя. У вас есть колдовской гобелен, где появляются все родственники?

– Мозаика,– я облизнула враз пересохшие губы. – Но имя отца там не отображается.

– Анндра тебя не отдадут,– Лин коснулась моей руки,– ты уже наша.

– Они могут обратиться к Императору,– я криво улыбнулась,– дети священны. Ради ребенка можно простить непутевую дочь.

– Я думала у вас наоборот за это изгоняют,– нахмурилась подруга,– ну, за детей вне брака.

– Да, но я была жемчужиной рода, той, в ком талант и сила пробудились на максимум. Мой ребенок должен был наследовать старшую ветвь семьи. Так что в этом случае отсутствие отца не страшно,– тихо сказала я. – Точнее, даже полезно. Для них. Можно забрать ребенка и ограничить его в общении с матерью-блудницей. Ведь малыш ни в чем не виноват и если воспитать его правильно, то он не повторит ошибок своей недостойной матери.

Лин соскользнула с кресла и присела передо мной:

– Ты же понимаешь, что этого никогда не произойдет?

– Если они обратятся к Императору, то он… Он сразу поймет. Что так, что так – ребенка у меня заберут.

– Вариант соврать ты не рассматриваешь? – прищурилась Лин. – Мол, пока бежала из вашего дворца на меня напали и того-этого. Так что малыш не ваш.

– Когда ребенок родится, сразу станет видно кто его отец – до трех лет у малышей на висках цветет чешуя отцовского оттенка.

– Плохо,– Лин нахмурилась. – Очень плохо.

– Я сообщу Орвалонам, кто отец моего ребенка,– решительно сказала я. – Тогда они не рискнут обращаться к Императору. И давить на меня тоже не рискнут – ребенка с кровью Ларовирров им никто в род не отдаст. А значит старшую ветвь придется подхватывать моему брату, у которого тоже есть свои проблемы. Значит, мы сможем договориться. Они же и помогут мне исчезнуть после выпуска на пять-десять лет.

– А я? – возмутилась Лин.

– И ты,– улыбнулась я,– если захочешь.

– Конечно,– Лин фыркнула,– теперь крестная мать называется матерью по магии, но сути это не меняет – я буду баловать своего магического крестника и все-все ему разрешать.

Мы тихо рассмеялись и я, поднявшись с кресла, принялась за приготовление чая. Новости хоть и были убийственными, но… Но надеюсь, что мой бывший отец придет на встречу без матери. Господин Орвалон принимает решения головой, а не комком противоречивых эмоций, который заменяет моей бывшей матери сердце.