Королевская Элита. Эпилог

Стоны Ким наполняют воздух, и ее рот открывается в этом бессловесном «о».

— Тебе нравится провоцировать меня, Грин? Тебе нравится, как я показал тебя перед всеми ними, заявив, что ты моя?

— Да, — хнычет она, когда я задеваю ее чувствительное место снова и снова, пока она не выкрикивает мое имя.

Вскоре я следую за ней, сила моего освобождения заставляет нас обоих похолодеть. Ее голова падает мне на плечо, и она смотрит на меня с мечтательной, совершенно довольной улыбкой.

— Мне нравится, когда ты не сдерживаешься, Ксан.

Туманность оргазма медленно исчезает, когда я вспоминаю причину, по которой это конкретное освобождение было приятным. Это потому, что я уже несколько недель не трахал ее так сильно.

— Ох, черт.

Я несу ее в спальню и кладу на кровать. Наша кошка Лондон отскакивает, но остается у двери. Клянусь, она самый большой вуайерист на этой планете.

Ким прикусывает уголок губы, и у нее все еще тот же взгляд «трахни меня», который продолжает манить меня приблизиться.

Я кладу руку на ее выпуклость.

— С ней все в порядке?

— С ней все в порядке. — она тянет меня за шею и снимает с меня галстук, затем расстегивает пуговицы. — Ты ужасно разодет.

Она не останавливается, пока не снимает с меня рубашку и не утыкается носом в татуировку с ее именем на моем сердце. Моей жене это слишком нравится.

Мои пальцы ложатся на ее волосы, в которых все еще сохранились ее фирменные зеленые пряди, хотя теперь они не такие яркие.

— Малыш, Ким. Что, если я причиню ей боль?

— Нет. — она бросает на меня неприязненный взгляд. — Если бы ты не начал сдерживаться, я бы не спровоцировала тебя сегодня. Вини себя.

— Но я не хочу причинять боль нашему ребенку.

Меня чертовски пугает, что я могу навредить ей, если буду продолжать своё обычное грубое поведение.

Доктор сказал, что все в порядке, но я все равно чертовски нервничаю.

Не помогает и то, что моя прекрасная жена после беременности стала настолько неконтролируемое, что даже прерывает меня во время работы, ложась на мой стол и требуя уделить время беременной девушки.

Поскольку у нас у обоих дрянные матери, которые, к счастью, сейчас ушли из нашей жизни, Ким нервничала из-за роли мамы, но я знаю, что она будет лучшей из всех живущих.

Она была для Кириана фигурой матери всю его жизнь, даже не осознавая этого. Вот почему он никогда не спрашивал о Джанин, когда она ушла.

Теперь он в восторге от того, что станет дядей, и начал угрожать мне, чтобы я позаботился о его сестре, иначе он «ударит меня». Отец и Кэлвин звонили ежедневно и присылали всякое дерьмо с тех пор, как узнали, что мы ждем малыша.

За последние восемь лет, которые я провел с Ким, я стал самым счастливым ублюдком на свете.

Не было дня, когда бы она не смешила меня своей глупостью или когда бы не болела за то, чтобы я был лучшей версией самого себя. Точно так же, как я поступаю с ней.

Это то, что мы делали все это время.

Ким никогда не переставала исцеляться, но теперь она с ностальгией вспоминает тот последний год в школе. Она больше не скрывает свои шрамы. Она могла бы сделать пластическую операцию на запястье, но решила этого не делать. Всякий раз, когда кто-то спрашивает ее об этом, она говорит, что это было время, когда она потерялась, а потом нашла меня, и я нашел ее.

И после этого мы больше никогда не терялись.

Ким опускается на колени на кровати и проводит кончиками пальцев по моему полутвердому члену.

— Если ее мама счастлива, то она тоже будет счастлива.

— Да неужели?

— Да.

Она сжимает меня крепче.

Я стону.

— Ты убиваешь меня, Грин.

— Признайся, тебе это нравится.

— Ох, мне это нравится.

Я беру ее покрытое шрамами запястье с браслетом, свисающим с него. Она ни разу не снимала его с того дня, как я снова надел его на нее.

Точно так же, как обручальное кольцо. И нет, я не женился на ней на следующий день после предложения. Мне пришлось ждать целый месяц.

Небольшая цена за то, чтобы наконец-то она была рядом со мной всеми возможными способами.

Люди женятся на своих родственных душах или на тех, кто их дополняет. Я женился на девушке, которая придала смысл моей жизни.

Она не только моя родственная душа, моя жизнь не существовала бы без нее.

— Сделай меня своей, Ксан.

— Ты уже моя, Грин.

— Ты не напомнишь мне еще раз?

— Ох, я напомню.

Я переворачиваю ее, и она визжит, а затем задыхается, когда мои губы овладевают ее губами.

19 Ронан

24 года

Так вот в чём дело. Я уже говорил тебе раньше, что быть мной легко, и в каком-то смысле так оно и есть. Тебе просто нужно пропустить всё это дерьмо про то, что у тебя в голове.

Которым я овладел.

Типа, без шуток. Я король всего этого.

Знаешь, в чём мой трюк? Вместо этого я предпочитаю находиться в голове моей прекрасной жены. Что совсем не сложно. Она охотно впускает меня. И я имею в виду не только её киску, задницу и рот. Это ежедневное удовольствие — спасибо, блядь, за это.

Тил также посвящает меня во все свои прекрасные мысли, к которым никто, кроме меня, не имеет доступа. Ну, может, я и Нокс, но её брат-близнец не в счёт, так как он решил переехать в Штаты ради своей новой жизни там, и мы почти не видим его на каникулах.

Так что я единственный, кто у неё есть — и за это, блядь, тоже спасибо.

Ларс начал с ней дружить, но Ларс тоже не в счёт, потому что я могу выгнать его каждый день. И если интересно, да, у него действительно есть чёрная книга. Я поймал его на днях, когда он писал в ней, как подросток с проблемами страха.

В любом случае, на чём мы остановились? Верно. Я и Тил. Единственные двое, которые имеют значение, и если кто-то скажет иначе, то ты не должен их слушать.

Когда мы только поженились несколько лет назад, я думал, что Тил будет из тех людей, которым иногда нужно прятаться. Не то чтобы я собирался ей это позволить, но таков был её образ действий, когда мы были помолвлены. Я был удивлён, когда вместо того, чтобы исчезнуть, она разыскала меня.