Королевская кровь-13. Часть 1

Потеря Макса словно разблокировала ее память, и она вспоминала, что много лет назад после смерти матери, Алине, засыпая, казалось, что мама подходит к ней, целует, поправляет одеяло, сидит на кровати, положив руку на спину. А сейчас каждое утро она просыпалась, чувствуя его за спиной — и каждое утро приносило ей боль.

Алина тяжело дышала в подушку и представляла себе, что бы было, если бы она не испугалась тогда, в долине Жреца. Если бы она не была так изломана пережитым в твердыне, а Тротт не был бы таким упертым и совестливым. Он бы прошел портал и был бы жив, и сейчас бы они жили как муж и жена, и, конечно, были бы счастливы, а все проблемы решали легко, и каждый день она просыпалась бы с ним, в их общей постели, и он так же замирал бы, когда она начинала бы шевелиться, и прижимал бы ее к себе.

Напряжение перешло в крик, и она, рывком выдернув из-под себя подушку, накинула ее себе на голову и заорала в кровать, чувствуя, как дрожат слабые руки. А затем вскочила, встала, пошатнувшись, и побрела к гардеробной. Натянула то, что одевалось быстро — какое-то длинное платье, шлепанцы, и, не умываясь, с усилием открыла дверь в гостиную.

Там дремала медсестра. За окнами стояли сумерки — похоже, только-только рассветало. Часы показывали пять утра.

Алина, шаркая по ковру, направилась к выходу. Лицо было мокрым.

— Ваше высочество? — услышала она сонный изумленный голос медсестры.

— Меня не надо сопровождать, — сипло ответила она. — Я скоро вернусь.

— Но…

— Не надо, — ровно повторила она. Руки ее тряслись, и ей было так больно, что она боялась, что начнет сейчас кричать на добрую женщину.

Дверь в покои поддавалась тяжелее — но и она открылась. В светлом коридоре, поблескивающем золотом отделки, медленно фланировали под потолком бабочки-искрянки. Гвардейцы вытянулись по струнке. Дежурный лакей склонил голову.

— Ваше высочество?

— Прикажите подать машину, — попросила она и схватилась за дверной косяк, потому что в глазах на мгновение потемнело. — Немедленно.

В салоне было зябко — или это ее знобило? От Адигель по проспекту тек туман, народу на улицах было немного — работали сейчас в основном государственные службы, ремонтники да пищевые предприятия. Водитель ехал осторожно, стараясь не поглядывать на принцессу, охранники замерли на переднем сидении и рядом, а она, напряженная, как струна, с бешено колотящимся сердцем, смотрела в окно — на серое небо с низкими облаками, на разрушенные дома, на редкие огонечки в окнах — там, где кто-то собирался на работу и использовал свечи. Электричества еще во многих районах Иоаннесбурга не было.

За эти дни она успела совсем немного. Встретилась с Матвеем — он пришел к ней во дворец, и они бродили с передышками и остановками по местами растоптанному, местами сожжённому парку, в котором вовсю велись восстановительные работы. Матвей держал ее за руку так бережно и осторожно, так приноравливался к ее шагу, что ей становилось неловко.

Да, она очень повзрослела на Лортахе. Словно махом на десять лет. И теперь многое понимала и замечала.

От него шла сила и тепло, и ей было с ним хорошо. Но не так. Совсем не так. Однако это не исключало того, что Матвей воспринимался ей как один из самых близких людей в мире.

Они еще раз, теперь не спеша, рассказали друг другу то, что происходило с ними — а Матвей еще и показал, как вызывает клинок Четери, и Алина охнула, глядя как ладно он лежит в крупной ладони друга.

— Теперь тебе точно нужно учиться у Четери, — сказала она убежденно. — Вот он проснется, вернешься с Юга и попросись к нему.

— Придется, — не очень уверенно хмыкнул Ситников. — Странно иметь оружие и не уметь им пользоваться, да?

Они гуляли очень медленно, но Алина все равно устала. И Ситников повел ее во дворец, рядом с которым гудели несколько генераторов электричества.

— Александр Данилович еще восстанавливается, — говорил он, — он на фронт пойдет не раньше, чем через две недели. А мы с Димкой уходим уже завтра в тот полк, которым он будет командовать.

— Ты только навещай меня, если будет возможность, — попросила Алина. — А не будет — пиши, ладно?

В покоях принцессы их ждал обед — полноценный для Матвея и пюрированный супчик для Алины. А после обеда принцесса прислушалась к себе — спать хотелось, но не критично, а затем посмотрела на часы. И неуверенно спросила:

— У тебя есть еще время? Не хочешь съездить в университет? Я очень хочу увидеть Аристарха с Ипполитом, Матвей.

Здание университета было тихо, а вот около общежитий было много людей — сюда временно поселили тех, кто потерял жилье, оставались здесь и студенты, которым некуда было ехать. Матвей рассказал, что учебный процесс свернули, потому что огромное количество преподавателей ушли на фронт, а оставшихся студентов обучали тому, что могло пригодиться при прорыве врага в город — первой помощи, элементарным боевым заклинаниям. Студенты помогали при больницах виталистам и в патрулях боевым магам.

— Интересно, будет в этом году поступление? — полюбопытствовала Алина, которую Матвей перенес прямо к крыльцу МагУниверситета.

— Конечно, — отозвался Ситников невесело. — Столько магов погибло, Алин. Нужно растить новую смену, на год откладывать нельзя.

— А как же тогда решат вопрос с тем, что мы не доучились полгода? — пробормотала она.

— Либо укрупнят группы и к вам добавят поступивших, либо вас переведут на второй курс, но впихнут еще программу второго полугодия, — предположил Матвей, пока они поднимались по ступенькам.

— А вы как же?

Матвей пожал плечами.

— Седьмой курс, насколько я знаю, весь был на войне, Алин. Александр Данилович намекал, что это зачтут экзаменами, а вот диплом придется писать и защищать в следующем году.

Сторож, увидев их, махнул рукой.

— Ситников, кто это с тобой? — ворчливо спросил он, и принцесса вдруг поняла, что ее-то с ее внешностью тут не знают. И что она бы хотела доучиться спокойно, как Богуславская, а не как Алина Рудлог.

Но не успел Ситников ответить, как стены завибрировали.

— Михалыч, пропусти, — раздалось многоголосое ворчание, — это к нам.

— Не положено, — насупился сторож.

— А вот мы ректору расскажем, что там у тебя не положено, — ответили ему. И он под хохот погрозил куда-то в воздух кулаком.

— Но недолго, — сдался он и показал, мол, проходите.

— Козочка наша! Солнышко! А исхудала как! Да как тебя ветер не сносит! — сюсюкали камены не хуже бабушек. Алина стояла, держась за Ситникова, посреди коридора, и вертела головой то в одну сторону, то в другую. На глаза навернулись слезы.