Королевская невеста-затворница

Он улыбается еще шире. Белоснежная улыбка сильно выделяется на его суровом лице.

— Я так и предполагал. Я немного изменился с нашей последней встречи. — Он поднимает руку, указывая на свою голову. — Стал немного выше ростом.

Изменился? Выше ростом? И тут на меня нахлынули воспоминания. Я пристально смотрю на воина, силясь разглядеть маленького, спокойного мальчика в этом красивом, властном мужчине.

— Матиор?

— Ты все-таки вспомнила.

Мне нужно что-нибудь сказать, но слова словно застряли в горле. Этот человек совсем не похож на маленького Матиора из моих воспоминаний, на того серьезного мальчика с большими темными глазами, растрепанными волосами и хмурым лицом. Мужчина передо мной радостно улыбается, глядя на меня, а на месте двух прекрасных глаз остался лишь один. Он стал таким высоким, возвышается надо мной словно скала.

— Я… ох. Да, я помню вас. Хорошо выглядите, принц Матиор.

— Первый воин Матиор, — поправляет он. — Или король Матиор, если тебе так больше нравится. Отец мертв, и все его земли теперь принадлежат мне. Я полноправный правитель всех завоеванных циклопами территорий, включая Ишрем и Адассию.

У меня кружится голова. Король Алистер мертв. А это значит, что Матиор пришел убить меня, чтобы окончательно утвердиться на троне.

— Я все понимаю.

Не ожидала, что мой убийца окажется таким. Я долго и пристально изучаю мужчину, а он словно чего-то ждет от меня. Слез? Гнева? Борьбы?

Я давно смирилась с неизбежным. Поэтому лишь крепче прижимаю томик стихов к груди и стараюсь не думать о том, что мой труп найдут с книгой, полной непристойных картинок. Но тут уж ничего не поделаешь.

— Ты сделаешь это быстро во имя нашей давней дружбы?

Мужчина склоняет голову набок, и волосы падают ему на плечо.

— Что сделать быстро?

— Убить меня.

Матиор, если это действительно он, кривит губы в такой знакомой мрачной улыбке, от чего тут же все сомнения испаряются. Он действительно тот мальчик из моего далекого прошлого.

— Я не собираюсь убивать тебя, Халла.

— А разве не за этим вы приехали?

— Нет и никогда не собирался.

Категоричность Матоира сбивает с толку. Я нервно сжимаю губы и изо всех сил стараюсь не дрожать. Он совсем меня запутал.

— Тогда я не понимаю цели вашего визита.

Матиор пристально смотрит на меня, его темный взгляд словно пытается проникнуть мне прямо в душу.

— И даже не догадываешься?

Но я в ответ лишь отрицательно мотаю головой, от чего тяжелые косы начинают раскачиваться. Матиор ловит одну из них и, взвесив на ладони, осторожно поглаживает. От его прикосновений в животе почему-то разливается тепло, а внутри что-то сладко трепещет. А я, наконец, осознаю, как близко он успел подойти ко мне.

— Помнишь, как воины Ишрема ворвались в твои покои и потребовали убить меня? А потом они собирались сбросить мое тело со стены, чтобы отомстить за смерть короля.

Конечно, помню. Мне никогда не забыть свой бессильный гнев от одной лишь мысли об убийстве маленького, беспомощного, ни в чем не повинного мальчика. Как можно вымещать на ребенке разочарование от войны? Но лучше всего мне запомнилось, как Матиор сжимал мою руку своей маленькой ладошкой, когда я прятала его за своими юбками. Этот момент навсегда отпечатался в моей памяти.

— Помню.

— А помнишь ли ты, что я пообещал, когда ты решилась сдаться моему отцу?

Я отрицательно качаю головой. Тот день прошел как в тумане. Я смутно помню горе от смерти отца, вид его головы, насаженной на пику, когда, пронесшись вихрем по улицам королевства, варвары вошли в замок. Помню ужас, когда от страха не сразу смогла сесть на трон. Помню, как надевала королевские регалии Ишрема только для того, чтобы на коленях преподнести их королю Алистеру, не проносив их и часа. Помню, как варвары кричали, призывая своего владыку убить меня. Они хотели обезглавить меня.

Но меня оставили в живых. Так я и оказалась в храме Риекки. Алистер, не отличавшийся ни милосердием, ни добротой по отношению к своим недругам, оставил в живых наследницу врага. Непостижимо.

— К сожалению, я не помню.

— Я обещал, что с тобой ничего не случиться. Что я буду защищать тебя, потому что ты принадлежишь мне. Помнишь?

Как ни странно, что-то такое я припоминаю и улыбаюсь Матиору.

— Да, помнится, я думала, что для такого маленького мальчика, у тебя до странности собственнические замашки. Я рада, что мы были друзьями.

Выражения лица Матиора становится странно напряженным, но он продолжает играть с кончиком моей косы.

— Значит, ты думала, что я шучу?

Я молчу, трудно сосредоточиться, когда воин так близко. От него пахнет потом, лошадьми и свежим воздухом. Казалось бы, подобная смесь ароматов должна быть отталкивающей, но лишь навевает на меня тоску. Я безумно скучаю по внешнему миру. Мне нравится его запах. Прекрасно знаю, сейчас не время и не место для подобных мыслей, но боже мой, Матиор стоит так близко, мысли разбегаются и думать о чем-то серьезном просто невозможно.

— Я считала, что ты пытаешься защитить меня в какой-то своей своеобразной манере, — пробормотала я. — Так же, как я оберегала тебя.

— Я имел в виду ровно то, что сказал. Уже тогда ты принадлежала мне. И сейчас я пришел за тобой.

Глава 4

ХАЛЛА

Я потрясенно смотрю на Матиора. Из вмиг ослабевших рук выпадет книга.

— Что вы имеете в виду? — спрашиваю чуть слышно. Страх сковывает по рукам и ногам, а щеки горят огнем. Он приехал за мной. Обычаи циклопов сильно отличаются от привычных народу Ишрема, так что его намерения мне не известны. Возможно, Матиор собирается забрать меня из обители лишь для того, чтобы провести по улицам Ишрема закованной в кандалы. Может, он желает показать народу их бывшую королеву сломленной и покорной? Мой предок именно так поступал со своими врагами. Однако всерьез задуматься о подобном исходе нашей встречи не дают мысли о том, как ласково Матиор перебирал в руке мою косу.

Думы улетают далеко от тревожной действительности… все чаще возвращаясь к той картинке из книжки.

«Я пришел за тобой».

По телу разливается сладкое тепло. «Ты глупая старая дева, — говорю я себе. — Не позволяй ослепительной улыбке затуманить свой разум. Он враг, а ты — бесправная пленница».

Матиор наклоняется и поднимает с земли мою книгу. Он внимательно изучает обложку, от чего мое сердце испуганно замирает.

— Молитвы Риекки? — испытующе смотрит на меня воин. — Значит, ты приняла обет мира?

Стала ли я послушницей Богини?

— Нет, вовсе нет.

— И все же ты читаешь молитвы? — он снова разглядывает обложку, затем раскрывает книгу и начинает бегло просматривать страницу за страницей. И вдруг останавливается.

На лице воина медленно проступает улыбка, когда он натыкается на картинку.

Горячее смущение вновь разливается по лицу, жжет щеки и шею. Хочется вырвать у него из рук эту отвратительную книгу и забросить куда подальше, в самый темный и пыльный угол моей кельи, чтобы больше ее никто не увидел.