Королевская прогулка

— Ты в самом деле не ожидал ничего такого?

Грэм пожал плечами… и вдруг насторожился, услышав кое-что, что ему сильно не понравилось. Он вскочил на ноги, схватился за меч и жестом велел Корделии исчезнуть. К лагерю кто-то приближался. Верхом. Шансы на то, что неведомые странники проедут мимо, были мизерны — кто бы то ни был, он ехал прямо на медейский лагерь. Решив не дожидаться гостей, Грэм, оглянувшись на Корделию, которая вовсе не собиралась исчезать, пошел им навстречу. Если это касотцы, лучше им не видеть девушек.

Но когда он, выглянув из зарослей орешника, увидел всадников, от сердца у него отлегло. И вместе с тем ему захотелось предать эту пару мучительной смерти за все те беспокойства, что они причинили.

Потому что всадники были ни кто иные, как Оге и Ив — уставшие, пропыленные, но живые и, кажется, совершенно здоровые.

Грэм выругался на наи и вышел им навстречу.

* * *

Когда улеглась первая бурная и вполне естественная радость, Грэм приступил к головомойке. Ему было плевать, кто перед ним — тан, дюк или сам король Тео. Он дал выход накопившейся злости и обрушился на медейцев с яростью, поразившей его самого.

Для начала он наорал на парней за то, что они оставили девчонок одних, не дождавшись его возвращения. Как только додумались? Ведь девушкам предстояло провести ночь одним, и только Безымянный знает, что могло случиться! Потом огреб персонально Ив. Как это он, такой расчетливый и недоверчивый, оставил свою принцессу (при этих словах Ив вспыхнул и бросил недоуменный взгляд на Ванду, однако же промолчал) на подозрительного проходимца, которого сам не раз и не два называл головорезом и которому приписывал все мыслимые и немыслимые преступления? Почему он не подумал, что может, вернувшись, обнаружить расчлененные тела убитых и изнасилованных девушек? О чем он, Безымянный его побери, вообще думал? Ив выслушал гневную отповедь на удивление спокойно, лишь мрачно сверкая глазами из-под насупленных бровей. Грэм ожидал, что в ответ услышит много интересных слов, но не услышал ничего. И удивился. То ли Иву и впрямь нечего было сказать, и он признавал свою вину, то ли он готовился к более серьезной словесной перепалке и не хотел бросаться в бой прямо сейчас. Зато Оге смотрел такими жалобными глазами, ну точь-в-точь побитая собака, что на секунду Грэмом овладело искушение смиловаться над медейцами и закончить свою обвинительную речь. Но приступ человеколюбия быстро прошел; стоило только бросить взгляд на хмурого, злого Ива, который, несмотря на молчание, выглядел не слишком-то виноватым. Грэмом овладел прежний гнев, и он продолжил метать молнии.

Он удивлялся сам на себя. Злился он редко, а когда это все-таки случалось, то выражалось в том, что он становился еще более холодным, замкнутым и резким, чем всегда. Таких приступов огненной ярости, как сейчас, с ним не случалось уже очень давно, наверное, лет шесть, с тех пор как он решил, что пора научиться держать себя в руках. Выглядел он во время этих приступов, надо думать, страшно. Об этом ясно свидетельствовали испуганные глаза девушек и крайне изумленные — Оге. Грэму было плевать.

Продолжать в том же духе он мог очень долго, если бы его не остановил Оге, буквально взмолившийся о пощаде. Девчонки не смели и рта раскрыть, так они были ошарашены неожиданным гневом, пусть даже и не них он был обращен, а Ив замкнулся в угрюмом молчании. Чем все могло закончиться, только боги знают, так что Оге, рискнувший сунуться под руку кипящему Грэму, просто спас ситуацию.

Грэм, остывающий так же быстро, как и заводящийся, одарил напоследок обоих парней совсем нелестными и в чем-то даже неприличными эпитетами (девчонки их не поняли, а вот Ив понял и побледнел) и замолк. Теперь он хотел собраться с мыслями. Вопросов накопилось множество, но сначала нужно было как-то рассортировать их по степеням важности.

Пока он остывал, инициативу перехватила Ванда, которая довольно агрессивно поинтересовалась у Ива, где же их носило столько времени. Все же молодец девчонка, даром что принцесса. Как быстро взяла себя в руки!..

— Где вы были? Мы уже не знали, что и думать! Где вы гуляли три дня, а? Ну что вы так смотрите на меня? Отвечайте!

Вид у Ванды был донельзя свирепый, глаза метали молнии. Грэм невольно залюбовался ей, забыв обо всем на свете. К делам насущным его вернул голос Оге, который хотел было отмолчаться, понадеявшись на Ива, но видя, что тот молчит, словно немой, принялся оправдываться сам. Молчание Ива внушало подозрения, у Грэма даже мелькнула шальная мысль: не вырезали ли ему касотцы язык?

— Ну что с нами могло случиться, Ванда? — оправдывался Оге, поглядывая на своего товарища. — Мы просто немного поплутали…

— Ах, поплутали! — еще больше разозлилась Ванда. — А с самого начала нельзя было об этом подумать?!

— О чем? — совсем скуксился Оге.

— О том, как обратно будете возвращаться! Болваны!

— Ванда, — тихо, мрачно и как-то угрожающе сказал вдруг Ив, давая возможность убедиться всем, что язык у него все-таки на месте. — Успокойся, пожалуйста. Следи все-таки за тем, что говоришь. Не хотелось бы продолжать разговор в подобном тоне.

Ох и зря он это сказал! Ванда резко повернулась к нему, с такой злостью на лице, что Грэму даже стало неуютно. Не хотел бы он, чтобы она так посмотрела на него. Ив, впрочем, ничуть не смутился и не отвел взгляда, даже когда девушка заговорила с ним, отнюдь не вежливо и почти срываясь на крик:

— А ты-то уж помолчал бы! Тебя я вообще не желаю слушать, ясно? Знал бы Дэмьен, кому он доверяет! Знал бы отец!

Ив выслушал ее спокойно и голову не склонил. В душе у него, однако, едва ли царило такое же ледяное, мрачное спокойствие, которое было написано на лице. Зато Оге явно было нехорошо и неуютно. Правда, вид его вызывал скорее не сочувствие, а смех, до того забавно он выглядел с жалобной физиономией, словно обиженный, испуганный маленький ребенок.

— Обоих вас слушать не желаю! — продолжала бушевать раскрасневшаяся от гнева Ванда. — И видеть вас не желаю! И говорить с вами не желаю! Убирайтесь куда хотите! Чтоб я вас не видела! Не смейте показываться мне на глаза! Катитесь отсюда! Мы без вас обойдемся, это безопаснее будет, а вы — уматывайте домой!

Словарный запас у нее оказался несколько неожиданным для принцессы.

Поскольку уматывать домой никто не собирался, так же как не собирался исчезать с глаз ее долой, Ванда решила уйти сама. В шатер. При этом дернула полог с такой силой, что чуть было не сорвала его.

— Ох, — перевел дух Оге. — Ничего себе…

— Получили? — поинтересовался Грэм все еще зло, но уже гораздо спокойнее. — Маловато, я бы сказал, получили. Не по заслугам.

— Маловато? Ничего себе! У меня до сих пор в ушах звенит. Теперь она будет до вечера дуться. Раньше завтрашнего утра к ней лучше не подходить, точно.

— Что, неужели такая отходчивая? — усмехнулся Грэм. — Добрая у вас принцесса… Я бы на ее месте…

— Принцесса? — вытаращил глаза Оге. — А ты откуда знаешь??

— Да наверняка ему сама Ванда и рассказала, — подал голос Ив и взглянул на Корделию, демонстративно игнорируя Грэма. — Так?

— Я ему рассказала, — тихо ответила та. Прошедшая буря словно и не коснулась ее, такое спокойствие было в ее взгляде. — По просьбе Ванды, конечно.

— Вот и отлично, — оживился Оге. — А то тайны эти… Кому они нужны? Ив! А ты-то хорош! Молчишь, как рыба, а я отдувайся? Что же ты не объяснил все Ванде? Да еще и ума хватило такое брякнуть…

— Оге, — мрачно отозвался Ив, — помалкивай лучше. А то ты не знаешь, что в таком состоянии Ванда никаких объяснений не приемлет.