Королевский выбор

Чарити сжала кулаки и раздраженно пнула ни в чем не повинный диванчик.

— Да, задачка была не из легких, это же не вопросы перерасхода средств на фабрике решить. Это целая страна, пусть и такая маленькая, что не на каждой карте найдешь! Но я справилась, вы сами это признали. Признайте же теперь, что это именно Я справилась!

Принц хотел что-то сказать, но она ему не дала даже слово вставить.

— У вас есть порт, отличный порт, пусть и не очень большой. Значит, нужно привлечь сюда корабли. А корабли пойдут, только если снизить пошлины и налоги, а лучше их вообще отменить, если корабль ввозит определенный товар. Или собирается взять отсюда определенный груз. Таким образом, вы привлечете корабли низкими пошлинами, отобьете их у Мальты и других портов. А также подтолкнете торговцев к мысли ввозить и вывозить нужные вам товары, не придется ездить за каждой мелочью специальным рейсом. Больший приток кораблей создаст значительный доход даже с низкими ставками пошлин, а вот высокие пошлины лишь отпугнут торговцев. Конечно, вы не хотите наплыва сомнительных иностранцев, так не выпускайте их за пределы порта, дайте дешевую аренду всяческим трактирам и прочим развлекательным заведениям прямо в порту, там же постройте большие склады и конторы торговых компаний. Да они и сами построят, если опять же снизить налоги. Второе — это импортные товары. Нельзя ограничивать их ввоз, тогда у вас не будут покупать в ответ. И тут вы уже нашли решение — свой флот. Более того, флот стоит иметь гораздо больший, чем это нужно непосредственно для нужд страны, уж поверьте англичанке. И самое главное: собираемость налогов. Когда вы в последний раз проводили подушную перепись? Знаете ли вы, чем у вас на острове люди занимаются? Мы в Англии знаем все и про каждого. Каждый землевладелец подает подушные списки в графство — и так далее. Поверьте, люди будут с большей охотой платить налоги, если они станут понятными и повсеместными. Более того, в процветающей стране еще никто не жаловался на налоги. А вот если возникают проблемы, то люди станут жаловаться на любые налоги, какими бы низкими они ни были. И еще… Ваши деньги. Золото — это, конечно, хорошо. А…

Чарити пришлось остановиться, потому что она уткнулась носом в грудь принца Рамиро.

Глава 26

Он смотрел на нее сверху вниз, и сейчас, как ей показалось, его лицо не имеет возраста — не молодое, не старое, оно было каким-то… вечным, вот, пожалуй, точное слово. Даже когда пройдет много лет, принц останется для Чарити таким. Ее принц. Ее муж. Господи, неужели она наконец видит настоящего Рамиро?

— Чарити, — негромко произнес он, и ее имя вдруг стало чем-то столь интимным, что девушка даже порозовела, — вы просто чудо.

— Чудо? — Она старалась держать себя в руках, хотя принц стоял так близко. — Это все, что вы хотите мне сказать?

И тут же пожалела. Принц отвернулся и отошел, чтобы положить бумаги на стол.

— Вы сумели меня удивить. О многом я уже думал сам, но… Ваши предложения будут рассмотрены на королевском совете в ближайшее время. Полагаю, — снова эта его улыбка в уголках губ, — совет будет просто счастлив, если вы изложите их сами. После свадьбы. Сразу же.

Чарити не смогла сдержать торжествующий возглас.

— Значит…

— Значит, я поражен. — Рамиро вздохнул. — И снова рад, что принял решение просить вашей руки. Вы — дар для острова.

— А для вас? — вырвалось у Чарити прежде, чем она смогла удержать вопрос.

На скулах Рамиро заиграли желваки; он отошел к окну и отвернулся, сложив руки за спиной. Девушка уже знала, что он так делает, когда думает.

— Это сложно, — произнес он наконец, — однако я должен вам рассказать кое-какие детали нашей помолвки. Вы не хотите присесть?

У Чарити появилось подозрение, что сейчас она услышит нечто неприятное. Нет, сидеть ей не хотелось. Она тоже подошла к окну и остановилась рядом с принцем. И правильно сделала: он тут же повернулся к ней и взял ее руки в свои.

— Чарити, — произнес он негромко и убедительно, — прошу вас, выслушайте меня. Я собирался рассказать вам эту историю до свадьбы, и сейчас самый подходящий момент. Я не хотел бы, чтобы между нами остались тайны, что бы там ни говорил ваш отец.

Чарити приподняла брови.

— Слушаю.

Ровным голосом, глядя ей в глаза, Рамиро рассказал все.

О том дне, когда уехал из Флоренции. И почему уехал.

О письмах ее отца.

О том, как было принято решение о женитьбе.

Все, до последнего слова, что заставило мозаику сложиться.

Чарити хотелось плакать. Так вот на что намекала Леокадия, говоря о компромиссе. Принц сказал, что женится, и совет выбрал его. Тонкий ход… или нечто большее? Чарити смотрела прямо в зеленые, казавшиеся сейчас очень темными глаза. Рамиро не отпускал ее рук. До сих пор он ни разу так с нею не говорил, так долго и откровенно.

— Я хотел бы, чтобы вы знали, Чарити. Я принял это решение не потому, что считал, будто Леокадия станет плохой королевой, не потому, что жаждал власти. И не только из-за, что это несет благо Фасинадо. Я решил так, оттого что ваш отец намекнул: вы неравнодушны ко мне. Это, и только это побудило меня решиться. Я понял это не сразу. Но сейчас я четко это осознаю.

Чарити сглотнула.

— Там, во Флоренции, между нами произошло… нечто. Нечто, изменившее меня. Но я считал бесчестным вовлекать вас в политическую игру. Я не хотел, чтобы вы, испытав ко мне интерес, стали в итоге заложницей острова. Моя судьба неразрывно связана с Фасинадо, и вам придется ее разделить. Я решил жениться на вас потому, что хотел, чтобы вы были счастливы.

— А ты? — спросила Чарити, уже ничего не боясь. — Ты будешь счастлив?

— Если ты любишь меня — да, — серьезно ответил Рамиро, — потому что я тебя люблю.

Ее накрыла теплая волна. Чарити глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь. Может, ей это снится? Она так часто представляла себе этот миг, что не могла поверить, что он наступил.

— Ты любишь меня? — переспросила она тихим голосом.

— Люблю. Я не сразу это понял. Я боялся, что это не любовь, а лишь мое чувство долга или… Бог знает, что еще. Я так запутался во всем, что произошло, и я никогда не умел сказать или показать…

— Ты все умеешь, — прошептала Чарити. — Ты все можешь, Рамиро…

Ей было все равно, что там за интригу затеял ее отец (спасибо ему, хотя выговора ему, конечно, не избежать). Все равно, что думает Леокадия. А кстати, о ней.

— А Леокадия? Мне временами казалось… — Чарити все-таки смогла это выговорить. — Что она тебе больше, чем сестра.

Рамиро хмыкнул.

— К сожалению, Леокадия так думает. Но она всегда была мне сестрой. Я задумался однажды, что случилось бы, если бы она стала моей женой. Она спрашивала меня: а что, если я возьму англичанку в супруги, а потом встречу настоящую любовь? Будет больно, потому что назад уже ничего не переиграешь. И я представил Леокадию на этом месте и… не ощутил никакого волнения. А ты волнуешь меня, с самой первой встречи. Ты меня просто заворожила.

— И поэтому ты сбежал из Флоренции, — попеняла ему Чарити.

— Каюсь. — Рамиро прикоснулся к ее щеке. — Но я исправлюсь, обещаю. Прости меня, я действительно был безбожно занят все эти дни. Я освобожусь завтра, и мы поедем с тобой кататься верхом. Я хочу показать тебе остров — или хотя бы ту часть, что успею за завтрашний день. Фасинадо велик, хотя иногда кажется мне таким маленьким. Но я люблю его и хочу, чтобы ты полюбила.

— Я полюбила его в тот же день, что и тебя.

Она подумала — просто подумала — о том своем сне, когда Рамиро стоял рядом с нею на вилле Домина, и журчал фонтан, и было так хорошо и светло. Так еще случится. Все будет. Они в самом начале пути — а дорога длинна, и это так прекрасно.

В следующий же миг губы Рамиро прикоснулись к ее губам, и Чарити стало некогда вспоминать сны. Теперь у нее была реальность.

Леокадия пришла, когда Чарити стояла в свадебном платье перед зеркалом, а вокруг суетилась швея с помощницами — где бы еще подколоть, идеально ли все пришито, хорошо ли лежат складки… Свадебное платье было очень тяжелым и вместе с тем чрезвычайно Чарити шло. Ее шлейф понесут девочки в белых нарядах, похожие на маленьких эльфов.

Завтра. Все это будет завтра.