Королевское чудовище

— Толстушку? Это кобыла. Папа говорит, что воины предпочитают жеребцов, но Толстушка такая бесстрашная, что он не променяет ее ни на какого жеребца. Он говорит, что вы тоже бесстрашная. И что вы ему жизнь спасли. Я поэтому вас защищала, — добавила она, снова помрачнев от нахлынувших мыслей, и еще раз ощупала нос. — Может, и не сломали. Может, просто своротили. Как думаете, так он меньше рассердится?

Файер сжала лоб ладонями:

— Сколько тебе лет, дитя?

— Зимой будет шесть.

Через двор к ним в сопровождении улыбающегося целителя в зеленых одеждах подбежал Нил.

— Леди Файер, — кивком поприветствовал ее целитель и нагнулся к девочке. — Принцесса Ханна, думаю, вам лучше всего пойти со мной в лазарет.

Пока они шли к замку, малышка все что-то болтала, гундося. Пятныш помедлил мгновение, а потом побежал вслед за ними.

Файер, по-прежнему изумленная, повернулась к стражам.

— Почему мне никто не сказал, что у командующего есть дочь?

— Он вроде как держит это в секрете, — пожала плечами Мила. — До нас одни только слухи доходили.

Файер вспомнила женщину с каштановыми волосами, выходившую из оранжереи.

— А ее мать?

— Говорят, что умерла, миледи.

— Давно?

— Не знаю. Муза знает, наверное, или принцессу Клару спросите.

— Что ж, — Файер попыталась вспомнить, чем была занята, когда все случилось. — Думаю, стоит пойти куда-нибудь, где не слышно этих птичьих криков.

— Мы шли в конюшни, миледи.

Ах, да, в конюшни, повидать Малыша. И остальных лошадок, у многих из которых, по-видимому, такие же емкие, говорящие имена.

Файер могла бы сразу же выспросить у Клары, каким это образом у двадцатидвухлетнего принца оказался тайный ребенок почти шести лет, однако она решила дождаться, пока закончится кровотечение, и пошла к Гарану.

— Ваша сестра говорила, что вы слишком много работаете.

Он оторвал взгляд от длинного стола, заваленного бумагами, и прищурился.

— Так и есть.

— Составите мне компанию на прогулке, ваше высочество?

— Зачем вам понадобилось со мной гулять?

— Потому что я пытаюсь решить, что о вас думать.

Брови Гарана взлетели вверх.

— Значит, это проверка? Захотелось развлечения?

— Мне все равно, я просто иду гулять. Пять суток не выходила на улицу.

Повернувшись, она вышла из комнаты и двинулась по коридору, с удовлетворением почувствовав, как он миновал ее охранников и пошел следом.

— Я тоже пытаюсь решить, — заявил он явно недружелюбным тоном.

— Справедливо. Если вы сами ожидаете развлечения, можем зайти ко мне за скрипкой.

— За скрипкой, — фыркнул он. — Да, я о ней слышал. Бриган полагает, мы тут все сделаны из денег.

— Думаю, вы обо всем слышите.

— Это моя обязанность.

— Тогда, возможно, вы сможете объяснить, почему мне никто не рассказывал о принцессе Ханне.

Гаран бросил на нее косой взгляд.

— А какое вам дело до принцессы Ханны?

Разумный вопрос, и он надавил на больное место, в наличии которого Файер себе еще пока не призналась.

— Просто удивляюсь, почему ни королева Роэн, ни лорд Брокер ни разу о ней не упоминали.

— А почему они должны были о ней упоминать?

Файер потерла шею под платком и вздохнула, теперь понимая, почему из всех людей на свете решила завести этот разговор именно с Гараном.

— Мы с ее величеством не держим друг от друга тайн, — начала она, — и Брокер делится со мной всем, что становится ему известно. Вопрос не в том, почему они о ней не упоминали, а в том, почему им не разрешили о ней упоминать.

— А, конечно! — сказал Гаран. — Ведь это же разговор о доверии.

Файер глубоко вздохнула:

— Зачем, делать из ребенка тайну? Ведь это всего лишь ребенок.

Мгновение Гаран молча раздумывал, то и дело поглядывая на спутницу. Он вел ее через центральную дворцовую площадь, и она охотно позволила ему выбирать маршрут, потому что по-прежнему то и дело терялась в лабиринтах дворцовых переходов: не далее как сегодня утром, направляясь в кузницу, почему-то очутилась в прачечной.

— Всего лишь ребенок, — наконец заговорил Гаран, — но о ней молчат с самого ее рождения. Первые четыре месяца не знал даже сам Бриган.

— Почему? Ее мать — жена врага? Или друга?

— Ничья она не жена. Просто служанка при конюшнях.

— Тогда зачем…

— Девочка — третья в очереди на престол, — очень тихо произнес Гаран, — да еще дочка Бригана. Не Нэша, не Клары, не моя — а Бригана. Вспомните, что было шесть лет назад, миледи. Если, как вы утверждаете, вас воспитывал Брокер, вы в курсе, какой опасности подвергся Бриган, стоило ему вступить во взрослую жизнь. Он был единственным при дворе, кто открыто выражал ненависть к Кансрелу.

Это заставило Файер замолкнуть и со стыдом прислушаться к рассказу.

— Она ходила за его лошадьми. Ему едва исполнилось шестнадцать, а она была хорошенькая; не очень-то много радости выпадало в те дни на его долю. Ее звали Роза.

— Роза, — машинально повторила Файер.

— Про них не знал никто, кроме нас четверых: Нэша, Клары, Роэн и меня. Бриган молчал о ней ради ее же безопасности. Хотел жениться, — Гаран коротко усмехнулся. — Болван, романтичный до невозможности. К счастью, жениться он не мог и не распространялся о ней.

— Почему — к счастью?

— Королевский сын и девушка, которая спит на конюшне?

Файер подумалось, что люди, на которых хочется жениться, итак встречаются в жизни нечасто. Как же ужасно тогда встретить такого человека и потерять только потому, что его постель застлана соломой, а не пуховыми перинами.

— Как бы там ни было, — продолжал тем временем Гаран, — примерно в то время Кансрел убедил Накса отослать Бригана вместе с войсками в приграничье, видимо, надеясь, что его гам убьют. Бриган был в ярости, но выбора ему не оставили. Вскоре после этого тем из нас, кто знал о Розе, стало ясно, что часть себя он все же оставил здесь.