Королевское зерцало

Харальд долго смотрел на нее.

— Эллисив, — произнес он. — Елизавета! Неужели ты побоишься сказать мне прямо то, о чем другие только намекают? Объясни, какие знамения ты имеешь в виду?

— Некоторые воины видели дурные сны, — ответила Эллисив. — Одному приснилось, что налетели стаи стервятников и расселись на форштевнях. Другому — будто в Англии тебя встретило несметное войско. Во главе его на волке ехала великанша. Она кормила своего волка человеческими трупами и сказала такую вису [2] :

2

Самостоятельное стихотворение в поэзии скальдов или часть скальдической песни.

Зло сулящая дева щит червленый воздела.Великана невеста смерть пророчит вождю.Жадно воет и лает, мясо рвет человечье,жаркой кровью сердито волчью пасть обагряет. [3]

— Дурной сон выдает трусость человека, — отрезал Харальд. — Испугается сна разве что какой-нибудь убогий.

Эллисив промолчала.

— Эти сновидцы хотят пошатнуть мою веру в себя. Думают, я поддамся их страху. Напрасные надежды.

3

Здесь и далее стихи в переводе Ю.Вронского.

— Известно, что до сих пор в бою ты всегда одерживал верх, — сказала Эллисив. — Известно также…

— До сих пор?! — вскипел Харальд. — Так ты тоже не веришь, что я одержу победу?

— Я не вольна над судьбой, — ответила Эллисив. — И я не ведунья. Не жди от меня пустых заверений, что удача не изменит тебе.

Харальд рассмеялся.

— Тебя не испугаешь!

Эллисив не ответила. Харальд тоже умолк, но ненадолго.

— Неужели ты не понимаешь, что мне необходимо стать правителем Англии? Ты ведь меня хорошо знаешь!

Эллисив продолжала молчать.

— Елизавета, ты любишь меня? — неожиданно спросил он.

— Да. Люблю.

— Ты уверена, что говоришь правду?

— Ты сам знаешь. Зачем спрашивать дважды одно и то же?

— Мне нравится, когда ты говоришь, что любишь меня. — Он придвинулся к Эллисив и положил голову ей на колени.

Потом вдруг сказал:

— Думаешь, я далеко ушел от тех ведунов с их снами?

— И что же тебе приснилось?

— Я видел во сне конунга Олава, — не сразу ответил Харальд.

— Как это было?

— Он сказал вису, предостерегая меня от похода в Англию.

— Вон оно что. — Эллисив ждала, чтобы Харальд продолжил рассказ.

— Олав начал с самовосхваления — это на него похоже. А виса была такая:

Толстый конунг [4] победы в битвах многих стяжал.Был я дома.За это святость в смерти обрел я.Ныне страшно мне, родич, что тебя на чужбине волку-троллю смерть выдаст.Бог того не хотел бы.

4

Прозвище Олава Святого.

— Судя по его словам, Бог против твоего похода.

— Кому какое дело до слов Олава?

— Конечно, не всегда надо брать в расчет слова святого…

— Видишь, даже ты с этим согласна, а ведь в твоем роду в Гардарики [5] много святых, вы в этом знаете толк. Кажется, четверо из твоих предков были святые?

— Верно. Мой дед, святой Владимир…

Харальд приподнял бровь.

— Это тот, у которого было много наложниц?

— Да. Но только до тех пор, пока он не крестился и не крестил Русь… Бабушка Владимира, княгиня Ольга, тоже святая…

5

Название Руси у древних скандинавов.

Бровь Харальда поднялась еще выше.

— Та валькирия [6] — святая? Ведь это она вдохновляла мужчин на жестокие битвы и трижды мстила за убийство мужа?

— Тогда она еще не была христианкой. — Эллисив сохраняла сдержанность. — Святыми были и мои дядья — Борис и Глеб, крещенные в младенчестве. Ты, наверное, не знал, что они предпочли умереть, но не сражаться за свое право на наследство… Иначе ты бы задумался, собираясь завоевывать Англию, будто бы принадлежащую тебе по праву наследства.

6

В скандинавской мифологии воинственные девы, участвующие в распределении побед и смертей в битвах. Павших в бою храбрых воинов они уносят в Вальхаллу, «Чертог убитых», и там прислуживают им.

— Так вот к чему ты ведешь! — Харальд уже не шутил, он даже разозлился. — Намекаешь на то, что я сам себя назначил наследником? А ведь ты лучше других знаешь, что я законный наследник конунга Магнуса сына Олава и имею право управлять не только Норвегией и Данией, но и Англией. Нечего примешивать к этому небылицы о своих дядьях.

— Только Господу Богу да тебе известно, есть ли у тебя право быть наследником Магнуса, хотя он и сын твоего брата, — сказала она.

Харальд резко поднял голову с колен Эллисив.

— Проклятье! По-твоему, я убил Магнуса и потому лишился права наследовать ему?

— Что ты гневаешься? Мы уже много раз говорили с тобой об этом.

Харальд тяжело вздохнул.

— Убил я его или нет, в любом случае я должен наследовать ему и в Дании, и в Англии. Иначе будут говорить, что я не решился настоять на своем праве, потому что убил его.

— Что касается Дании, мне казалось, ты заключит мир с датским конунгом.

Харальд скривился.

— Такой мир ничего не стоит. Он длится ровно столько, сколько мне нужно.

— По-моему, Свейн сын Ульва смотрит на дело иначе.

— Если конунг Свейн меня не понял, пусть пеняет на свою глупость. Я уже нарушал заключенный с ним мир, пора бы ему поумнеть.

— Да не оставит тебя Господь своей милостью! — вздохнула Эллисив.

— По-твоему, мне больше не на что надеяться? — засмеялся Харальд.

Эллисив не ответила, а Харальд продолжал смеяться.

— Елизавета дочь Ярослава! Яви отблеск милости Божьей и не гневайся на своего грешного мужа.

Он снова положил голову ей на колени, притянул ее к себе, стал целовать в глаза, в губы и не отпускал, пока она не смягчилась.

Они заговорили не сразу.

— Мы поминали Олава Святого. Ты как будто чтил его прежде, — сказала Эллисив.

— Я и впредь буду его чтить. Иное дело, что я о нем думаю.

Эллисив испытующе посмотрела на Харальда.

— Что-то случилось?

— Пресвятая Теотокос! [7] Можно подумать, что ты ясновидящая, так ты угадываешь мои мысли.

— Ничего я не угадываю. Просто мы с тобой женаты уже больше двадцати лет.

Он лежал молча, но вдруг усмешка в один миг превратила его в мальчишку, замыслившего шалость.

7

Богородица (греч.).