Королевства света

Макитти и Оскар многозначительно переглянулись.

– Если не возражаешь, – сказал Оскар, – мы бы хотели побродить здесь еще. Тут так много чудесных вещей. А дорогу назад мы всегда можем спросить у других посетителей.

– Это значит, что на своих коротких ногах я буду долго идти к выходу по всем этим бесконечным коридорам, – проворчала Смегден. – Но, если я потороплюсь, то еще успею на еженедельную охоту, запланированную на сегодняшний вечер. – Она вытянулась во весь свой пятидюймовый рост. – Рейд по тараканам, знаете ли. – Смегден легко соскочила с загривка Оскара. Оказавшись на полу, она обернулась к троице.

– Желаю провести приятный день самообразования и надеюсь, что мы больше никогда не увидимся, по крайней мере до тех пор, пока с вас не сойдет налет провинциальности и не появится немного вкуса и утонченности. Прощайте, о носители мягкого дурманящего запаха. – С этими словами она развернулась и с огромной скоростью умчалась по коридору, который, как она только что сказала, был кратчайшим путем к выходу.

– Что теперь? – спросил Цезарь, который неохотно примирился с окончанием поисков.

– Мы подождем, – прошептала Макитти. – Хорошенько отметим эту комнату. – Когда Оскар поднял свою правую ногу, она поспешно остановила его. – Нет, нет, я не это имела в виду! В уме отметим, в уме! Используй свои очеловеченные мозги, я надеялась, что они немного увеличились.

– Извини. – Оскар сконфуженно опустил ногу. – Старые привычки, ты же понимаешь.

Она глубоко вздохнула:

– Лучше всего попытаться вечером, когда дневные жители уже начнут расходиться, а просыпающиеся ночные еще не придут. В это время безразмерное здание должно быть почти опустевшим. Мы заберем белый свет из шкафа и потихоньку выскользнем из города. Обратное путешествие будет для нас легче и безопаснее ночью, так как один раз мы уже прошли этой дорогой.

– Тебя послушать, так все очень легко, – ворчал Цезарь.

– Каждый из этих цветных шариков очень яркий. – Оскар понизил голос, чтобы его случайно не услышала группа фей, порхающих по той же комнате музея. У них на руках болтались стильные маленькие сумочки, как пыльца у пчелы. – Если бы у нас было магическое средство, чтобы на время приглушить их сияние.

Махая крыльями, Тай взлетел между ушей Макитти.

– Не успел сказать, и уже сделано. Я сейчас вернусь и принесу кое-что из того, что я видел недалеко отсюда.

Рискуя привлечь внимание других посетителей музея, Оскар крикнул ему вдогонку:

– Ты видел, что там просто так лежит подходящее волшебство?

– Не совсем, – ответил Тай, прежде чем завернуть за угол. – Это был отличный бумажный пакет.

Так и было. Оскар и Макитти отошли в сторонку, чтобы получше рассмотреть мятый мешок, и решили, что он как раз налезет на шарик белого света. Надо еще посмотреть, как повлияет ровное свечение на непрозрачный пакет. Может быть, предположил Тай, мешок сам по себе, как и многое другое в этом королевстве, окажется заколдованным.

Изображая, что интересуются каждым экспонатом, каким бы скучным он ни был, путники блуждали по лабиринтам здания. Они то и дело останавливались и с притворной эрудицией обсуждали какую-нибудь скульптуру или артефакт. Вскоре дневной свет стал угасать и толпа посетителей поредела. Наконец, в коридорах, сверкавших крошкой драгоценных камней, перестало звучать эхо болтовни эльфов, смеха спрайтов и восхищенного хрюканья эстетически-разборчивых гоблинов.

Окольными путями они снова вернулись в ту комнату, где содержались образцы цветов из других королевств. По всему музейному комплексу, мигая, включалось волшебное освещение. Как и следовало ожидать, оно было мягким и рассеянным, чтобы не ранить глаза ночных посетителей. Цезарь прошел в главный коридор караулить, а Сэм растянулся поперек входа в комнату, чтобы перехватить случайно не замеченного посетителя. Остальные стали решать, как лучше всего изъять бесценный шар.

Оскар прошептал:

– Здесь сзади есть замок.

Это был очень простой, незамысловатый замок, лишенный всяких хитростей. Да и зачем здесь нужно было что-то более сложное? Кто захочет красть свет? Откинув носом защелку, Оскар плечом подналег на задвижную заднюю стенку. При помощи Макитти и Какао ему удалось отодвинуть ее в сторону. Именно сейчас очень не хватало рук. Но, как всегда решительно, он вытянул шею и схватил зубами стержень, на котором держался шарик белого света. Когда он аккуратно вынул палочку из гнезда, хрустальные грани шкафа уловили движение света и рассыпали по комнате маленькие радуги так же небрежно, как богач раздает милостыню нищим.

– Вы только посмотрите на краски! – восхищенно воскликнула Какао. – Это действительно белый свет, а в нем действительно есть все остальные цвета радуги! – Она отступила назад, чтобы пропустить Оскара. – Это все, что нам было нужно. Те-перь мы отнесем его в Годланд и передадим волшебнику, который еще остался на свободе. Уж он-то знает, как снять проклятие Хаксана Мундуруку.

– Я так не думаю, – заявил хорошо знакомый голос.

Оскар так резко развернулся, что чуть не выронил стержень со светящимся шаром. За ним Макитти и Какао яростно прошипели и заняли боевую стойку: уши прижаты назад, клыки обнажены. Оскар попробовал рвануть к выходу, но увидел, что путь перекрыт. Там стояли вооружённые топорами тролли. Прощай навеки всякая надежда вернуться в Фасна Визель! Один из троллей наступил ногой на горло Сэма и держал топор прямо у его головы. Сэм разочарованно шипел, жалея, что у него нет огромной каменной кувалды, которую он вынужден был оставить в сточной канаве на окраине города, и рук, чтобы этой кувалдой размахивать.

Огр с мрачным лицом (А у троллей не бывает других, подумал Оскар) шагнул вперед. Неодобрительно покачав головой, он забрал у собаки стержень. Оскару было обидно отдавать его. С необычайной осторожностью перетянутый ремнями стражник поставил палочку с шаром обратно в выставочную витрину, закрыл дверцу и одним пальцем, толстым, как нога Оскара, легонько задвинул замок.

Остальные вооруженные представители волшебного народа схватили воришек. И тут снова заговорил голос, который прервал их попытку почти уже удавшейся кражи. Это говорило совершенно мерзкое, похожее на крысу существо, которое дрожало от удовольствия и сдерживаемой свирепости. По бокам от него стояла пара крылатых темных ночных летунов с лицами горгулий. У говорящего была заостренная морда, подрагивающие усы, ржаво-красный мех с белыми подпалинами, навостренные уши, горящие жаждой убийства глаза и острые, как иголки, зубы.

– Ты не разрушишь никакого заклинания, мертвечина, – прорычал Куол. – Ни свет, ни краски вы в Годланд не вернете. Вы просидите в сиреневой тюрьме, как миленькие. А когда вас выпустят – если выпустят – в Годланде уже нечего будет спасать. Все сопротивление будет подавлено. Последний волшебник уничтожен. А все бунтовщики либо сбегут, либо умрут, либо лишатся головы. – Радостно кудахтая, он в восторге кружился по комнате.

– После нашей последней встречи мы решили, что будем идти следом и наблюдать. Наблюдать и идти следом, выжидая своего часа. Это не мой стиль: я люблю рвать добычу на куски сразу, как только представится случай. Но мои коллеги, – он показал на двух тихонько попискивающих летучих мышей, стоящих по бокам от него, – убедили меня быть терпеливым. И мы ждали, пока вы не добрались до своей цели.

Рут неловко шагнул вперед. И его перепончатые крылья затрепыхались, как обвисшие черные паруса.

– Мы долго ждали, прежде чем ударить. Благодаря вашим действиям нам не пришлось ничего предпринимать. Так лучше, гораздо лучше. Когда мы сообщили о готовящейся краже, местный закон сработал удивительно четко и быстро.

Поднявшись на задние ноги, Куол протянул дрожащую лапу в их сторону:

– Все это время мы следили и ждали, и нам даже не пришлось драться! Вы собственными действиями навлекли на себя неприятности. Все, что нам надо делать теперь, – это сидеть и с удовольствием ждать последствий.