Королевство Адальир. Просветление

Усердие Аэл'орри в исполнении поручения Эллмэороса оказалось столь искренним, недаром народ эрфний славится верностью, что бедняжка совершенно выбилась из сил, экономя время на сне и питании. Нужно было дать себе и своим крылышкам передышку, но вот где тут остановиться?

Вот уже показались южные склоны Свиреаля, покрытые исполинскими зарослями древних чащ, засверкали из глубины лесов бесчисленные ручьи и реки, среди бескрайних полей обрисовались первые деревеньки западных окраин Арвельдона. И Аэл'орри, окончательно поняв, что без отдыха не сможет двигаться дальше, решила всё-таки свернуть к ближайшему селению, дабы передохнуть где-нибудь под крышами людских домов в уютной трещинке или брошенном птичьем гнёздышке.

Аэл'орри зависла в воздухе, подобно стрекозам аз-зурри, примечая подходящую деревеньку, как вдруг со стороны Вэльмвельдона на западе показалась большая серая туча. Непогода надвигалась довольно быстро, и прохладный ветер, верный спутник её, был уже здесь, возвещая приближение своей королевы. На этой стороне Адальира не было снега, тут и дожди бывали только тёплые, но всё равно попасть под ливень Аэл'орри совсем не хотелось. Быстро сориентировавшись, крылатка направилась на северо-запад, где на границе Арвельдона виднелась серая струйка дыма, уверенно борющаяся с нагрянувшим ветром. Стало быть, думала Аэл'орри, очаг в доме большой, значит и дом не из маленьких и сможет выдержать непогоду.

Левее на пейзаже виднелась опушка леса и несколько всадников, толпящихся возле старого пня. Аэл'орри отлично рассмотрела их даже с такого большого расстояния, и, хотя это было немыслимо, но конные воины деталями одежды сильно походили на Свиртенгралльских герддронов. Конечно, что им было делать в самом центре свободных земель Адальира, защищённых древним волшебством Сальира-Вери, но Аэл'орри решила не рисковать и ускорила движение.

Однако на самом деле расстояние да примеченного ею домика оказалось гораздо больше, чем показалось юной эрфнии издалека, к тому же начинало смеркаться и, скрываясь под сенью травы, становилось труднее разбирать дорогу. Вскоре буря настигла юную Аэл'орри, крылатка поняла это по голубым всполохам, что проникали под листья луговых трав, просвечивая их насквозь, и раскатам грома, то и дело сотрясающим окрестные небеса. Аэл'орри припустила что было сил, но уже было слишком поздно вступать в единоборство со стихией, ураган навалился на поле и, через мгновение, выхваченная его бурлящими вихрями, Аэл'орри уже неслась по кругу, совершенно не управляя своими маленькими крылышками. Вокруг всё грохотало, ревело и свистело, смерч вперемешку с дождём танцевал как впервые, обращая всё вокруг в хаос.

Непогода бушевала всю ночь, но Аэл'орри так устала сопротивляться всевозможным ветрам, что положившись на милость богов, просто подчинилась урагану, сопровождая все его танцы подобно опавшему листку и более не тратила сил на взмахи крыльями.

В домике же том жил известный в здешних краях кузнец, он сразу приметил надвигающуюся бурю и поспешил попрочнее закрыть все окна. До вечера он с домочадцами сидел в дальней комнате, слушая завывание ветра и скрип стен дома, но, как и думала Аэл'орри, старая добротная изба сдюжила и ураган не смог одолеть её.

Ветер приносит сухие листья и ещё кое-что

А когда наступил вечер, хмурый ветер принёс на окно кузнеца охапку влажной от дождя листвы и кое-что ещё… Это что-то стукнулось в оконное стекло, и звуком привлекло хозяина дома, к тому времени уже мирно дремавшего у пылающего очага, но тот не стал нарушать домашнего уюта и ночью в непогоду выходить во двор.

Наутро же, когда кузнец оглядывал дом в поисках последствий ночного урагана, вспомнилось ему и о том стуке. Однако если бы это был камень, то он наверняка разбил бы стекло, так что, скорее всего это была птица, и, возможно, подумал добрый кузнец, её можно выходить. Он осмотрел подоконник незамысловатой конструкции из неотёсанного горбыля, и с изумлением обнаружил под грудой листвы маленькое существо, по виду схожее с крошечным человечком, вершка три ростом. По длинным золотистым волосам и изящному силуэту, мужчина догадался, что это девушка. На спине у странного существа виднелось две пары ажурных стрекозиных крыльев. Тело её было обёрнуто листком, словно бы из него сшили крохотную тунику, но, какой чародей сподобился на столь утончённую работу?

Кузнец, а звали его Эрлон, был смышлёным малым, и сразу же догадался, кто перед ним. Ещё когда Эрлон был совсем маленьким и подолгу просиживал подле отца, пока тот работал в кузне, доводилось слышать ему былины об удивительном народе, который прячется в листве и луговых травах и имя которому феи…

В просторечие этих созданий звали незамысловато — крылатками, и часто путали с огромными королевскими стрекозами аз-зурри, которыми кишели благодатные леса Вэльмвельдона и Крилльнхилла. По легенде, пришедшей из далёкого Илверра ещё в Георальдскую эпоху, феи считались хранительницами несметных сокровищ лесного царя, тело которого было похоже на сосну, а нос на самый огромный сук. Также суеверные умы приписывали крылаткам способность влиять на погоду, воровать росу, губить урожаи и повелевать человеческими чувствами — будить любовь и гасить страсть, обуздывать пороки иль сеять раздор. В целом же отношение к этим полумифическим жителям просторных лугов и тенистых лесов было больше положительным, хотя некоторые и побаивались их могущества.

Эта же крылатка вся была испачкана в грязи, измотана лишениями, и тряпочкой свисала с краешка подоконника. Кузнец решил приютить её у себя, почему-то подумав, что она может указать ему дорогу к сокровищам лесного царя. Помня, всё же о невероятной хитрости, проворности и изворотливости этих существ, коими наделяла их вездесущая людская молва, Эрлон положил гостью в металлическую оплётку от старого масляного фонаря. Для феи эта оплётка по размеру была как клетка для канарейки.

Когда солнце поднялось из-за окутанной туманом Голубой горы Свиреаля, кузнец отправился работать в кузню, и ничегошеньки не сказал домочадцам о своей находке. Крылатка так устала, что очнулась только к вечеру незадолго до его возвращения. Она попыталась было выбраться из клетки, но, увы, все попытки оказались тщетны.

Воротившись из кузницы после тяжёлого рабочего дня, Эрлон и позабыл о крылатке. И лишь, когда вечером дети гурьбой обступили его в ожидании развлечения, сказки или игры, вспомнил кузнец о своей живой находке, и поспешил вытащить пленницу на свет. Когда же он раскрыл свои мозолистые ладони и продемонстрировал детям сюрприз, крылатка была ещё так слаба, что еле приподнялась на локоть и плюхнулась обратно. Жена кузнеца Офелия была мудрой женщиной и прекрасной хозяйкой, сразу же сообразила что к чему и поспешила принести крылатой гостье ночных луговых цветов, до краёв наполненных искрящимся сахарным нектаром. Крылатка с жадностью выпила предложенный напиток до капли, и мгновенно ожила, ведь фее надо так мало, чтобы наполнить своё крошечное тело былыми силами!

Детской радости не было предела. Всем хотелось потрогать крылатку и поиграть с этой странной гостьей. У старшей дочери Эрлона, которой уже минуло семь, новая игрушка вызвала такой неописуемый восторг, что девочка могла бы вытрясти из феи всю её маленькую душу, тиская ручонками. К тому времени, когда в комнату вошла жена кузнеца, крылатка уже чуть дышала. Если бы мать не сочла, что ребятне пора спать, эти маленькие изверги наверняка бы замучили малютку до смерти…

Эрлон посадил крылатку обратно в фонарь и та бессильно упала на дно, выстланное заботливой Офелией лепестками всё тех же полевых цветов. Поздней ночью Эрлон пришёл проведать пленницу, к тому же у кузнеца было дело: он всё ещё грезил золотом лесного царя, и выдумывал план, как бы выведать у феи всё, что та может знать о сокровищах. Поглощённый своими мыслями, кузнец уселся подле стола и принялся делать вид, будто что-то чинит, на самом деле, просто разбирая и собирая старинный медный компас, который давно не работал. То и дело он поглядывал на крылатку, словно боялся, что та убежит. Поймав в очередной раз взгляд хозяина дома, Аэл'орри бросилась к прутьям фонарной оплётки и заговорила на человеческом языке:

— Добрый господин, отпусти меня! — взмолилась она. — Я должна лететь дальше в самые дальние края, в самые далёкие земли, чтобы донести весть о грядущей буре!

От изумления кузнец повалился со стула, по пути зацепился о лучину, и та, упав вместе с Эрлоном, погасла. Отец семейства был в полнейшем недоумении, откуда мог взяться этот голос?! Он долго прислушивался к наступившему мраку, боясь пошевелиться, но голоса больше не было слышно, тогда он стал нащупывать огниво, лежащее на столе. Огонь вновь запылал и осветил комнату. Эрлон с изумлением на лице прильнул к фонарю, где томилась крылатка:

— А ну-ка скажи ещё что-нибудь? — с опаской предложил кузнец, он уже решил, что сходит с ума, ведь был уверен, что феи не могут разговаривать на человеческом языке.

Как часто мы становимся подвластны собственному неверию и неграмотному всезнайству, думаешь, что знаешь все законы Мира, вот и не веришь в чудеса, которые видишь собственными глазами! Как на той картинке, где седовласый лектор-атеист читает свою еретическую лекцию, стоя на огромной и безгранично щедрой ладони Создателя, а Творец смотрит на него из-за облаков по-родительски снисходительно.