Королевство Адальир. Путешествие

Они спустились к ручью, у которого сидел Фариселл. Низкорослый рыцарь расположился у самого подножья склона, откинувшись на него, как на спинку удобного кресла и пожёвывал травинку. Глаза его были закрыты, словно бы он дремал, но по подрагивающим ушам становилось ясно, что Фариселл на чеку и вслушивается в окружающее. Так и оказалось, он услышал шаги друзей ещё за сто метров.

— Ну, ты, прям, как собака, двигаешь во сне ушами! — воскликнул Авельир, приближаясь.

Фариселл нехотя поднялся, отряхнул плащ и смерил Авельира утомлённым взглядом.

— Ну, а как же? Жизнь такая! — Фариселл почесал за ухом.

— Слушай, дружище, а подскажи, — Авельир мельком взглянул на Алёну, — кого в Илверре могут именовать «крокодилом»?

— Да, мало ли кого, — Фариселл пожал плечами. — Раньше так называли и перводемонов и самого Т'эрауса, пока он не стал ходить на двух ногах. Там вообще среди Гиртроновских приспешников полно всяких чудищ, которых можно так назвать. А почему в Илверре?

— Мы встретили странного путника, я думаю, он из Электрического Рима, но по говору выглядело, что он долго жил в Илверре. Он дал Алёне странный предмет.

Алёна продемонстрировала ладонь с переливающейся искрой.

— Он сказал, что эта штука может побороть какого-то крокодила, — продолжила рассказ Алёна.

— Странно, — Фариселл задумался, — я, сколько не учился, никогда не умел понимать язык Эзопа. Однако нам пора возвращаться.

— Правда? — Авельир взглянул на наручные часы, на которых почему-то было три циферблата, на каждом по пять стрелок. — В общем, да! — сориентировавшись, согласился готический рыцарь.

— А почему здесь столько часов, а на них по несколько стрелок? — Алёна с удивлением рассматривала часы гота.

Оказалось, что стрелки на левом и правом циферблатах двигались очень медленно, практически не заметно невооружённому глазу. На центральном же они шли в несколько раз быстрее с привычной Алёне скоростью обыкновенного хронометра.

— Стрелки показывают часы, минуты, секунды, миллисекунды и наносекунды. На крайних часах земное время. Наше столичное, — Авельир указал пальцем на левый циферблат, — и время королевства Адальир, — он постучал железным ногтем своей перчатки по выпуклому стёклышку правого циферблата. — А по центру — это время Адальира, в котором мы сейчас с тобой находимся, и, как можешь заметить, оно течёт в разы быстрее, привычного нам земного.

— А кажется наоборот, что время здесь еле тянется! — воскликнула Алёна.

— Так и есть, время в Адальире для нас тянется гораздо дольше, чем на Земле, но в соотношении с земным временем, оно течёт быстрее. Это даёт эффект ускорения, поэтому мы имеем преимущество над местными обитателями, ибо движемся быстрее.

— Это трудно осознать, особенно, когда у тебя по математике в школе всегда были только тройки, — улыбнулась Алёна. — Да и по физике тоже, я знаю только, что Эйнштейн говорил об относительности времени…

Авельир похлопал Алёну по плечу.

— Теперь ты понимаешь, как Бог создал небо и землю в один день? Просто это был не такой день, как мы его себе представляем!

Алёна спрятала подарок странного путника в карман на юбке и понимающе кивнула, в Адальире ей действительно становились понятны многие, ранее казавшиеся неимоверно сложными, вещи.

Постигнув смысл готических часов, но, так и не разгадав загадки странного путешественника, они двинулись обратно к трактиру. По пути Алёна заметила странное сооружение на живописном пригорке, и спросила об этом Авельира.

— Это руины хэза, в переводе с георальдского «дворца» — древнего сооружения для отправления магических ритуалов, — пояснил готический рыцарь.

— А почему такое странное название, в смысле звучание?

— Я думаю, это слово имеет общие корни с английским «haze» [20] , что переводится, как «лёгкий туман», потому что в древности все дворцы магии скрывали от любопытных взоров завесой тумана, которая всегда кружила вокруг их стен, — Авельир пригладил чуть растрепавшиеся волосы. — У каждого народа были свои дворцы магии. Гирльды на заре эпох поклонялись солнцу, их скудные умения изменять окружающий мир строились не на волшебстве, и не на стихиях, а лишь на собственном труде. Поэтому империя гирльдов простояла так долго.

20

Лёгкий туман (Англ.).

— Непонятно, — Алёна покрутила головой.

— Они не нарушали естественного хода вещей, — пояснил Фариселл, — поэтому и просуществовали сотни лет в гармонии с природой.

— Пока однажды их умы не пожрал Гиртрон, правда, тогда его звали Даосторгом, — добавил Авельир.

— А что тогда произошло? — Алёна искренне заинтересовалась.

— Особенностью гирльдов было то, что они не видели снов, потому демон сновидений Даосторг и не мог долгое время одолеть их примитивный край. Раньше Гирльды вели кочевой образ жизни, их ничего не интересовало, кроме собственных дел, пока они не осели в Северном Георальде. Тогда у них начали развиваться ремёсла и искусство, возникла религия. Гирльды стали обращать внимание на окружающий их Мир, и заметили, что все живые существа, людей тогда они ещё плохо знали, видят сны кроме них и растений. А уж когда они встретили людей Герронии, и те рассказали им про свои яркие, цветные сновидения, гирльды решили, что они неслучайно обделены этим даром. Поэтому со временем гирльды начали считать и себя растениями. Такому восприятию Мира гирльдами способствовало также их внешнее сходство с насекомыми, которые живут среди растений и не считаются животными. Покровителем растений в Адальире с рождения эпох был Кэльвиар, против которого выступал Даосторг, он не мог допустить, чтобы крепнущий день ото дня народ гирльдов принял сторону противника. Тогда он пошёл к божеству Третьего Круга Т'эраусу, что правил всеми животными в Адальире и уговорил его даровать гирльдам сновидения. После этого он проник в их сны и пожрал их дух, — Авельир сделал руками в воздухе неопределённый жест. — Это было как бы подготовка. Затем Даосторг совершил своё второе воплощение, став Старгерольдом — Даосторгом-Воином, и уже огнём и мечом завоевал Георальд.

— Я до сих пор не могу опомниться, — призналась Алёна, — звучит, как текст из промо-ролика к компьютерной игре! Да и вообще здесь всё ирреальное, как в игре!

— Это точно, — согласился Авельир, — только вот сохранение не нажмёшь, и чит-код не вводится!

Алёна с удовольствием слушала бы рассказ Авельира и дальше, но вот на пригорке уже показался трактир. Странно, но совершив такое длительное путешествие, Алёна вовсе не устала. Возможно, это Адальир так влиял на неё, а между тем в своём задымлённом мегаполисе усталость была её постоянным спутником.

Они вошли в холл, где какой-то не до конца проспавшийся после вечерней пирушки толстяк слонялся между столов с большой деревянной кружкой в руках, наверно это его Алёна видела по утру, выбираясь из старого трактира на луг. Он заметил разрисованное чёрно-белыми красками лицо Авельира и отпрянул, словно обжёгся. После Фариселл слышал разговор этого толстяка с одним торговцем, из которого выяснилось, что он спьяну принял Авельира за того самого героя древних мифов, имя которого тот носил. Толстяку померещилось, что герой древности ожил и специально пришёл в трактир, чтобы покарать его за пьянку. Выпивоха уже, было, решил завязать, но, уяснив, что Авельир не эпический герой, а всего лишь размалёванный чужеземец, вновь прямо с утра пораньше приложился к хмельному кувшину.

— Многовато здесь народу! — заметил Фариселл, скользя пристальным взглядом исподлобья по толпе собравшихся в холле. — Пошли-ка на улице подождём!

Авельиру показалось, что Фариселл заметил что-то или кого-то, его насторожившее. Он огляделся, ничего подозрительного не нашёл, но всё же согласился с другом. Оберегая девушку руками, он протолкнулся через толпу постояльцев к выходу и вместе с Алёной покинул холл трактира.

Электрический Рим