Королевство Гаргалот

Зеленый дернулся и в ужасе прижался к стене, а Серый спросил прерывающимся голосом:

– Они… здесь?

Я покачал головой.

– На свои земли никому ступать не разрешаю без моего ведома. Тем более не позволяю творить суд и расправу. Однако не расслабляйтесь! Пока не выйдем в море, вы в опасности. Эти рыцари Ордена могут попытаться проникнуть и сюда. Кто знает их возможности?

Зеленого трясло, я отчетливо слышал, как стучат зубы, а Серый прошептал в ужасе:

– Мы не высунемся из трюма!

– Это ненадолго, – сказал я успокаивающе. – Завтра-послезавтра. У нас почти все готово.

Серый смотрел на меня такими благодарными глазами, что стало неловко. Мелькнула мысль, что ничего зря не дается. Точнее, если что-то и дается, то обязательно за счет чего-то. Можно завидовать силе огров, но это как раз тот ясный случай, когда сила есть – ума не надо, или еще лучше: сила – уму могила. К тому же у огров из-за их огромного роста и мощи повышенная утомляемость, они вынуждены отдыхать втрое больше, чем люди. То же самое с остальными химерами: все, у кого способности выше человеческих, в чем-то важном да обделены.

Я сказал с сочувствием:

– И вообще старайтесь не высовываться. Я имею в виду, что, и когда выйдем в море, не выказывайте окружающим свои возможности. Но если что – сразу же сообщайте. Я постараюсь защитить вас хоть от Братства, хоть от чего угодно. Возможности мои не беспредельны, однако я сильнее, как мне кажется, своих соседей по глердству.

Серый низко поклонился.

– Вы спасаете нас!

– Спасаемся вместе, – сказал я как можно мягче. – Я такой же, как и вы, только это не так заметно. Вообще между людьми и химерами нет четкой границы. Переход такой медленный и постепенный, что и не заметишь, если смотреть не на крайности… В общем, здесь вы в безопасности.

Он спросил с надеждой:

– А потом на кораблях…

– На кораблях, – заверил я, – вас точно никто не достанет. А еще я рассчитываю отыскать в океане земли, где нет ни Ордена Алого Света, ни вообще никаких законов.

Серый вздохнул с мольбой.

– Только бы это случилось.

– Завтра-послезавтра, – повторил я. – А пока не то что на берег, даже на палубу не высовывайтесь. Вполне возможно, рыцари Ордена могут тайком пройти через все наши заслоны. У них много своих секретов и возможностей, но на середину бухты, как надеюсь, им не попасть.

Зеленый впервые заговорил тонким жалобным голосом:

– Мы из трюма не высунемся!

– Когда-то придется, – возразил я. – Вот что, люди…

Оба дернулись и посмотрели на меня с недоумением и надеждой.

– Вот что, люди, – повторил я, – у команды все равно возникнут вопросы, кто вы и почему здесь, если не моряки и точно не воины… Нет, слушайте сюда!

Серый, раскрывший было рот, захлопнул его и посмотрел виновато, а Зеленый ткнул его локтем в бок.

– Ваша легенда такова, – сказал я. – Некий знатный глерд возжелал изнасиловать вашу жену или сестру, тут сами придумайте, но так, чтобы не запутаться и не противоречить один другому, а вы этого глерда немножко убили.

Серый вскрикнул, глаза выпучились.

– Мы?.. Да мы и муравья…

– Муравьев нельзя, – отрезал я, – людей можно. Муравьев в раю будет полно, всех примут, а вот людей поштучно. Вы убили глерда, а потом убежали!.. Понятно?.. И спрятались здесь, чтобы уйти в океан, где нет вообще никаких глердов… Эта легенда всем понравится. Глердов простой народ не любит, а когда узнает, что один вел себя безобразно, а вы его хрюкнули, вас еще и зауважают. Поняли?

Серый сказал дрожащим голосом:

– А нам поверят?

– Загнанные в угол дерутся даже зайцы, – сообщил я. – Вы как раз такие зайцы. Вы же не нападали, а защищали женщину! За женщину можно убить кого угодно. Как обычно и делается. Так что поверят, обычное дело. Все, теперь сидите и ждите выхода в море. Этот мешок вам, здесь еда.

И, не слушая их жаркие благодарности, я поднялся по лестнице вверх на палубу, а оттуда по ступенькам почище и покрасивше взбежал на капитанский мостик.

Солнце припекает, мелькнула мысль, прыгнуть бы прямо с борта и к берегу где кролем, где брассом, но не поймут, я же глерд, должон только на лодке с гребцами, гордо выпрямленным и с упертой в бок рукой.

Когда лодка причалила к берегу, навстречу уже спешит Фицрой, отвел меня в сторонку, я насторожился, очень уж держится таинственно, а он сообщил тихонько:

– На твоем флагмане в трюме прячутся двое.

Я насторожился.

– А ты с ними… общался?

Он пожал плечами.

– Зачем? Я решил, это каторжники, которых ты определил в такую вот тюрьму, откуда не удрать. Если, конечно, плавать не умеют. Или плавают слабо. А что… с ними что-то особенное?

Я поколебался, говорить не говорить, но Фицрой не тупой деревенский мужичок, взгляды шире, вон и Понсоменер у нас какой-то странный, но с ним дружит, сказал медленно:

– Фицрой… мы в таком положении, что все время нарушаем какие-то законы. Даже законы Дронтарии. Хотя король и в курсе, но если наша затея с кораблями раскроется для общественности, он нас вынужден будет арестовать.

Он сказал в нетерпении:

– Не надо этого виляния. Говори прямо.

– Прямота в том, – сказал я, – что эти двое в трюме – химеры. Прячутся от Братства Людей, что истребляет химер вот уже сотни или тысячи лет, не знаю.

Фицрой нахмурился, некоторое время двигал складками на лбу, удивительное зрелище, еще никогда не видел, чтобы Фицрой так заметно задумывался.

– А может, – спросил он в нерешительности, – люди из Ордена Алого Света правы?

– Может, – буркнул я. – Более того, правы в самом деле. Я их деятельность одобряю. В целом и общем. Но…

Я запнулся, он спросил почти враждебно:

– Что за «но»?

– В моем королевстве, – ответил я, – когда-то истребляли местные племена злых и жестоких людей, которые никак не хотели уживаться. Наши воины убивали мужчин, женщин, детей, а селения сжигали дотла… Так длилось сотни лет, но когда тех остались жалкие остатки, наши внезапно сжалились и, выделив побежденным некие резервации, дальше помогали им существовать, давали еду и одежду… Их уничтожаемую письменность начали собирать, записывать их языческие песни… Понимаешь?

Он покачал головой.

– Что-то чувствую, но не понимаю.

– Сейчас те из химер, – пояснил я, – что не в лесу или пещерах, а стараются ужиться среди людей, кажутся чем-то вроде… вроде калек! Что уже не воюют, а приползли, истекая кровью, к нам за помощью.

Он хмыкнул:

– Хороши калеки! Они сильнее нас.

– Но если хотят быть, – возразил я, – как мы, то, значит, не сильнее?

Он поморщился.

– Значит, у нас есть то, чего у них нет. Хотя и не знаю, что у нас лучше. И видят это они, а не мы. Тогда да, им можно покровительствовать. Кто выше нас – тех уничтожать, кто ниже – того защищать.