Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Гордостью бедуинов Неджда вообще и Джабаль Шаммара в частности были лошади чистой арабской породы. Слава о них гремела по всему миру. Закупать лошадей приезжали в Джабаль Шаммар торговые агенты-представители правящих династий практически всех крупных держав Европы, включая Российскую империю. Лошадь, сказывали бедуины, понимает все, как любой человек, потомок Адама, и не достает ей лишь языка (35).

Особое отношение у недждийцев, да и у других аравийцев, по словам всех известных путешественников-исследователей Аравии, притом повсюду, и в городах, и в селах, – к журавлю и аисту. В Аравии до сих пор бытует поверье, что журавль и аист – это принявшие облик птиц души переселившихся в Рай добрых людей. В сезон их миграции они прилетают, дескать, вместе с ними на «Остров арабов», чтобы, обернувшись на время в людей, пожить среди них и согнать грусть-тоску по родным землям. Посягать на аистов и журавлей, «почтальонов добрых вестей и хороших предзнаменований в семейной жизни», как их величают арабы Аравии, нельзя. Журавлей и аистов, умирающих во дворах жилищ аравийцев, они обязательно хоронят под кронами деревьев.

А вот реакция арабов Аравии и особенно жителей Неджда на ворона – прямо противоположная. Появление ворона при выходе из дома местные жители там до сих пор воспринимают как знак грядущего бедствия и разлуки. По одной из легенд, первой птицей, которую Нух (Ной) выпустил с ковчега, чтобы она осмотрелась вокруг на предмет обнаружения суши, был не голубь, а ворон. Так вот, покинув ковчег, он на него не вернулся. С тех самых пор арабы Аравии, ведущие свое начало от Сама (Сима), сына Нуха (Ноя), считают ворона «недобрым предвестником». В прошлом с вороном в тамошних племенах связывали предзнаменования о «скитальчестве и долгом расставании с родными землями».

Часть II Эмират Эль-Дир’иййа: Первое саудовское государство (1744–1515) События в истории

Основал эмират Эль-Дир’иййа семейно-родовой клан Аль Са’уд. Прародителем клана хронисты Наджда (Неджда) называют Мани а ибн Раби а ал-Мурайди. Переселился он со своим кланом Мруда в земли, ставшие именоваться впоследствии Эль-Дир’иййей, в 1446/1447 году. Клан Мруда – выходцы из конфедерации племен бану рабиа (принадлежали к ветви бану ханифа). Издревле клан этот обитал в районе Эль-Хаса, неподалеку от Эль-Катифа. Перебрался Мани’а ал-Мурайди со своим семейно-родовым кланом на новое место жительства по приглашению его родственника, Ибн Дира, правителя нескольких поселений и владельца крупных поместий в том районе, где располагается сегодня Эр-Рийад (Эр-Рияд). Ибн Дир принял Мани’а тепло и радушно, и передал в его управление два поместья – Эль-Мулайбид и Гусайба. Поселившись там, в районе Вади Эль-Ханифа, Мани’а нарек новое место оседлости его клана Эль-Дир’иййей – в честь Ибн Дира. Со временем оно превратилось в одно из ключевых поселений Неджда. Вследствие борьбы за власть в Эль-Дир’ий-йе, вспыхнувшей среди нескольких ветвей в клане Мруда, одна его ветвь ушла в соседнюю Дхруму, а другая (ал-Ватбан) – в Зубайр, что на юге Ирака. В Эль-Дир’иййе стала главенствовать (с 1720 г.) ветвь ал-Мукрин во главе с шейхом Са’удом ибн Мухаммадом ибн Мукрином (ум. в 1725 г.).

Его сын, шейх Мухаммад ибн Са’уд, заложил эмират Эль-Дир’иййа, известный в истории Аравии как Первое саудовское государство (1744–1818). Властвовал в нем с 1744 по 1765 гг., и считается основателем династии Аль Са’уд, правящей в Королевстве Саудовская Аравия. У шейха Мухаммада было трое братьев: Сунайан, Фархан и Мишари.

Заметную роль в становлении эмирата Эль-Дир’иййа и Первого саудовского государства сыграл Мухаммад ибн ‘Абд ал-Вах-хаб (род. 1703/04 – ум. 1792), образованный богослов, основатель течения ортодоксального ислама, проповедовавшего возврат к «первоначальной чистоте ислама» времен Пророка Мухаммада и выступавшего за искоренение всех новшеств и нововведений (бида). Стержень его учения – представление о единобожии (таухид), согласно которому только Аллах, единственный Творец всего живого и неживого на земле, достоин поклонения людей, и никто другой. Кодекс поведения истинных мусульман, говорили ваххабиты (сами себя они звали «единобожниками»), – это Аль-Ку’ран (Коран). Все, что не разрешено им, – запрещено. Всякий, кто не придерживался убеждений ваххабитов, являлся, по их мнению, «недругом Аллаха». Ограбить и даже убить такого человека, считали они, было не только можно, но и должно.

Члены секты ваххабитов выделялись среди других жителей Неджда их внешним видом: головы свои они брили наголо, бороды носили нерасчесанные, штаны подворачивали. Намеревались будто бы даже ввести неслыханную дотоле в Аравии традицию для женщин – обязать их состригать волосы на голове, то есть лишить женщин символа их красоты и женственности, воспетого столпами древней арабской поэзии. Предания гласят, что в ответ на это женщины, сговорившись, потребовали, чтобы в таком случае и ваххабиты-мужчины отказались от символа мужской красоты – сбрили бороды. И женщин оставили в покое.

Родился Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб в Наджде (Неджде). Принадлежал, как указывал в своих информационно-справочных материалах российский дипломат-востоковед Александр Алексеевич Адамов (1870-?), к «неджским бедуинам из племени бану тамим». Раннее религиозное воспитание получил от своего отца, ‘Абд ал-Ваххаба ибн Сулаймана, кади (судьи) поселения Эль-‘Уй’айн. С детства, со слов летописца Ибн Ганнама (ум. 1811), автора «Истории Неджда», «проявлял большие способности». К десяти годам уже выучил наизусть Коран. Достигнув зрелости и женившись, совершил паломничество в Мекку. Два месяца провел в Медине. Много путешествовал. В течение 20 лет странствий побывал в Эль-Хасе, Басре и Багдаде (прожил в этом городе пять лет и женился на богатой женщине, оставившей ему в наследство после смерти 2 тыс. динаров), Куме и Исфахане, Курдистане и Хамадане, Алеппо, Халебе и Дамаске, Иерусалиме и Каире, Суэце, Йанбуа’ (Янбо) и Бурайде. Обучался в религиозных школах Басры, Багдада и Дамаска. «Искал поддержку своему учению» среди знатных и влиятельных лиц в Сирии и Ираке. «Непризнанный в Дамаске и изгнанный из Бассоры [Басры] и Багдада», возвратился в Неджд. Поселился в оазисе Хураймала, куда отец его перебрался в 1726/27 г. после ссоры с новым правителем Эль-‘Уй’айна, где и стал проповедовать свое учение. Выступал «за очищение ислама от поздних нововведений и наслоений». Осуждал роскошь, стяжательство и жадность. После смерти отца (1740/41) занимал его должность судьи (кади). В Хураймале его чуть не убили, и он возвратился в Эль-‘Уй’айну. Будучи выдворенным и оттуда, подался в Эль-Дир’иййу (1744/45 г.). Там-то и обрел покровителя в лице шейха Мухаммада ибн Сауда. В нем Ибн ‘Абд ал-Ваххаб нашел не только сильного покровителя, но и стойкого приверженца своего учения (шейх Мухаммад женился на дочери Ибн ‘Абд ал-Ваххаба). Актом официального признания учения Ибн ‘Абд ал-Ваххаба семейно-родовым кланом Аль Са’уд явилось вручение главой этого клана почетного меча Ибн ‘Абд ал-Ваххабу. Так, сообщают хронисты Неджда, и сложился «союз мазхаба [религиозного толка] и меча»; союз, в котором объединились влияние религиозного реформатора с военной силой и властью эмира. Мухаммад Аль Са’уд поклялся распространять таухид (единобожие) в землях Аравии, а Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб – не вступать в союз ни с кем другим из аравийских эмиров.

К сведению читателя, меч в культуре арабов Аравии прошлого занимал почетное место. Его клали в могилу вместе с телом погибавшего на поле брани воина. Мои ближайшие друзья и товарищи в набегах, говорил бедуин, – это быстроходный верховой верблюд и обоюдоострый меч. Особо почитались мечи, освященные Пророком Мухаммадом. Такие мечи считались в Аравии приносящими их владельцам удачу в схватках и сражениях. Ими Он лично награждал своих сподвижников и военачальников за проявленные ими мужество и храбрость в битвах за веру. Награды Пророка за доблесть во имя веры в форме меча непременно летописцами фиксировались, а «судьбы» самого оружия внимательно ими прослеживались. Один из таких мечей носил ‘Али ибн Аби Талиб, последний из четырех «праведных» халифов, зять Пророка Мухаммада, муж Его дочери Фатимы. Впоследствии по примеру Пророка Мухаммада халифы из династий Омейядов (‘Умаййидов, 661–750) и ‘Аббасидов (750-1258), а также эмиры племенных уделов в Аравии «отличали» мечами, как тогда выражались, своих полководцев, а обменами таким оружием скрепляли союзы, межплеменные и военные (1).

Что касается упомянутого выше племени бану тамим, к которому принадлежал Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб, то с этим племенем связан один интереснейший эпизод в истории ислама времен его утверждения в племенах Аравии, получивший название «чернильной войны». Дело было так. Знатное и гордое племя бану тамим, славившееся своими третейскими судьями, решений которых в племенах Аравии не оспаривал никто, не захотело платить мусульманам джизйю (подушную подать за покровительство) и прогнало сборщиков налогов. В ответ на это прибывший отряд мусульман взял у них заложников и увел в Медину. Тамимиты отправили к Пророку Мухаммаду делегацию с просьбой освободить соплеменников. По обычаю тех лет, состояли в ней и известные «златоусты», то есть поэты и ораторы. Прибыв в Медину, они ежедневно стали хаживать на центральную площадь города, декламировать стихи и произносить зажигательные речи в защиту своих собратьев по роду и племени. Каждое их выступление заканчивалось словами-обращениями к мусульманам, суть которых сводилась к вызову их на «поединок речи». Дело в том, что, по традиции предков, схваткам на мечах в те времена непременно предшествовали «схлестки на словах».

Мусульмане, хочешь не хочешь, вызов приняли; ведь дело касалось их чести и свято чтимых традиций. Так и разразилась сохранившаяся в преданиях и сказаниях арабов Аравии «война златоустов» или «чернильная война». Побежденными в ней признали себя тамимиты, притом открыто, во всеуслышание. Такое благородное поведение тамимитов, а главное – сам способ урегулирования споров и разногласий, без жертв и крови, настолько пришелся по душе Пророку Мухаммаду, что Он распорядился не только тотчас же освободить заложников, но щедро одарить тамимитов.

Эль-Дир’иййа, где обосновался Мухаммад ибн ‘Абд ал-Ваххаб, была одним из эмиратов области ‘Арид. Среди других ее центров (с «домами власти») хронисты называют: Джубайл; Абу Кибаш – «колыбель» рода Аль Са’уд; Эль-‘Уй’айн, центр всей этой области, границы которой со времени распада в XI в. Государства карматов и до прихода в Аравию турок простирались до Эль-Хасы; и Эр-Рияд.

Члены клана, их союзники и сторонники именовали себя муваххидунами и агль ат-таухид, то есть народом-приверженцем единобожия (таухид). Однако в племенах Аравии их стали звать ваххабитами, последователями учения Ибн ‘Абд ал-Ваххаба. Они осуждали культ святых, которым поклонялись в то время арабы Аравии. Говорили, что святым нужно оказывать уважение, но не поклоняться. Выступали против обожествления Пророка Мухаммада, которого считали обыкновенным человеком, выбранным Аллахом для пророческой миссии.

Следует, думается, рассказать и о том, что, жительствуя в Эль-‘Уй’айне, откуда его впоследствии выслали, Ибн ‘Абд ал-Ваххаб, обладавший «искусством слова», «мастерством убеждать и покорять сердца людей», завоевал доверие тамошнего эмира, шейха ‘Усмана ибн Хамада ибн Му’аммара. Убедил его в том, что, занявшись вместе с ним распространением единобожия, он смог бы объединить бедуинов Неджда и завладеть всем этим краем.

Предложение Ибн ‘Абд ал-Ваххаба пришлось эмиру ‘Усману по душе. Вместе они принялись уничтожать местные тотемы и святилища. Покончив с ними, двинулись на Джубайл, что в 25 милях от Эр-Рияда, и разорили куббы (надгробные купола) гробниц местных святых. Ибн ‘Абд ал-Ваххаб собственноручно срубил священное дерево, у которого жители просили благословения. Дерево это особо почиталось женщинами. Они величали его заступником-покровителем девушек, вдов и беременных, страстно желавших родить сыновей. Когда, будучи срубленным, оно упало на землю, повествуют сказания арабов Неджда, то страшный удар от падения его отозвался эхом и в самом ущелье Вади Эль-Ханифа, где оно росло, и во всей округе. Спустя какое-то время по призыву Ибн ‘Абд ал-Ваххаба его последователи забили камнями женщину в Эль-‘Уй’айне, уличенную в прелюбодеянии. Первый камень, исполняя раджаму, то есть акт побиения камнями, бросил в нее, как сообщает Ибн Ганнам, сам шейх ‘Усман.