Королевство ведьм

На прощание мне всё же удалось вернуть интерес к жизни хотя бы младшей из Бэтфордов. К сожалению, мой вопрос о том, во сколько надо быть завтра в школе, услышала не только она, хотя, как мне показалось, говорил я тихо. Подскочившая Хельга радостно заявила, что обязательно меня разбудит, предложив и без того охмелевшей подруги выпить за моё решение, а после и вовсе не лезть под дождь и остаться у нас, но намекающий вопрос от Брун, где же она будет спать, вернул всё во круги своя.

Подлетевшая Сигрид с ноги распахнула двери, а после пальцем указала на возвышающийся над городом мыс, принадлежавший дворянам.

— Дома выспишься, ведьма. — Прорычала та, предлагая гостям побыстрее покинуть наш дом. «Она ревновала, и ревность эта была не сестры к брату, а иной».

Когда гости наконец-то разошлись, а мать со старшей решили продолжить свой маленький праздник, я наконец-то решился. В этой семье чувствовалась недосказанность. Несмотря на амнезию, у Глауда отсутствовал чересчур огромный кусок воспоминаний, касавшийся его детства и взросление в кругу семейства Вольф. Он был приёмным — я не сомневался, но кем на самом деле была Хельга? Этот вопрос всё так же оставался загадкой.

Сев напротив, я напоказ залпом выпил кружку не такого уж и крепкого напитка, специально показав к нему своё отвращение и тем самым расположив и позабавив сидевших дам, одна из которых по-прежнему так и не спрятала под одежду свою торчащую грудь. Сигрид взволнованно перебрасывалась с матерью фразами, предполагая, как следовало бы поступить их будущим родственникам, попутно не сводя с меня своих похотливых глаз. Она была пьяна, а алкоголь, как самый лучший растворитель, хорошо размывал все надуманные границы.

— Мама, — данная, мягкая форма обращения в этих местах была редкостью, и сам Глауд почти никогда так не звал Хельгу, отчего та, закашлявшись, подавившись вставшим поперек горла напитком, непонимающе поглядела на меня. — может, наконец-то расскажешь, где и как вы подобрали меня?

Женские глаза, никак не ожидавшие такого вопроса, изрядно меня повеселили. Сама эта информация не представляла для меня какой-либо ценности, а вот подробности прошлого Хельги, её быта и обязанностей, с которыми та была связанна, напротив, играли важную роль. Врагов своих я знал, оставалось как можно лучше прочувствовать союзников. Ведь, по плану, «мамочка» должна была стать не последней городской фигурой. Требовалось разузнать, достойная ли та возложенных на неё ожиданий, или же мне стоит подыскать другую кандидатку.

— Давно ты понял? — Тяжело вздохнув, заглянув в мои искренние и большие глаза, расширившиеся от наигранной обиды, удивления и смирения, последовавшего за последним, я кивнул.

— Чувствовал уже давно, но понял лишь когда Сигрид стала всё чаще грызться с Бьянкой. — Приплетая к этому растерянную старшую сестру, проговорил я.

— Ну так я же заботилась, подыскивала тебе пару получше и… — Под недовольным взгляд матери запричитала та.

— Ты и забота — вещи несовместимые. — Весело хмыкнул я, показав никак не изменившееся к родичам отношение. Мать, видя это, тоже улыбнулась, в очередной раз укорив непутевую дочь в какой-то ерунде.

Хельга долго молчала, гоняла по дну кружки остаток напитка, а после, не выдержав, наконец-то решилась начать свой рассказ, бравший своё начало за долго до моего появление в их семье.

Старуха была потомственной воительницей, прошедшей целый обряд физического и магического укрепления. Ещё в детстве молодым валькириям из их племени каленым железом прижигали молочные железы, дабы в дальнейшем ненужный войну атрибут не мешал при стрельбе из лука или во время боя. Следом шла воинская подготовка. С семи до двадцати семи лет она верой и правдой тренировалась и служила империи, неся волю правящей семьи как на границе, так и за её приделами. Сотни битв, десятки ранений и всё лишь для того, чтобы после службы получить крохотный уголок в столице. Маленький, грязный и пыльный, но свой собственный!

После долгих лет службы, та долгое время не могла найти себя в мире. Пьянствовала, дралась, вела себя, как и все вышедшие в отставку рядовые служащие, пока не попала в подмастерье Плавящей сталь девы по имени Эбегель. Мастер кузнечных дел разглядела в зрелой женщине потенциал, а также не полностью успевший опустеть кошель с золотом, и приняла непутёвую ученицу.

Эбегель Золотой лобок — так в шутку звали кующую друзья. Также в приятных и лесных воспоминаниях о строгой наставнице отзывалась и Хельга. Мастерица научила ту всему: работе с рудой, ковке, заточке, и даже тому, как жить, когда вокруг рекой не льётся кровь, моча и чьи-то слёзы утраты. Она показала матери мир без войны, и та сразу в него влюбилась.

Прошло больше года, прежде чем ветеран сотен битв наконец-то смогла ужиться в новом для себя обществе. Ещё через полгода она встретилась с мужчиной, в последствии давшим жизнь Сигрид и Илве. Мужичок был тем ещё кобелем и плутом. Поговаривали, он промышлял тем, что спал с мастерицами, а после почти за даром покупал у тех продукцию и, многократно увеличивая цены, перепродавал в своей лавке.

В жизни матери он стал первым мужчиной, которого та не изнасиловала, не купила, и кто, пусть по пьяни, но самостоятельно лёг в её постель. Те пару дней в его обществе показались ей сказкой, о которой женщина, прожившая всю жизнь в походах и битвах, могла только мечтать.

Увы, всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, и через неделю он исчез так же внезапно, как и появился, оставив Хельге подарок. Не верившая в то, что ещё сможет иметь детей, мать была на седьмом небе от счастья, узнав о беременности. Бегство любовника хоть и было слегка обидным, но несущественным фактом. Тот исполнил свою роль, а семья, тогда она думала, что именно этот ребёнок станет её единственной настоящей семьёй. Думала и ошиблась.

Едва восстановившись после родов и вернувшись к своему молоту, Хельга, как мать, не имевшая возможности кормить своё дитя, привела в кузню рабыню-молочницу. Практика для этих мест обыденная, да и к тому теперь в мастерской Эбегель Золотой лобок было кому убираться. Дитя росло как на хмельных дрожжах. Хельга так же быстро постигала своё ремесло. Всё шло гладко, но в один прекрасный день стало ещё лучше. В день, когда мать в очередной раз заметила у своей кузни горе папаню, весь в грязи, избитый до полусмерти, он валялся у входа в соседний трактир. Постаревший до неузнаваемости, лишившийся нескольких зубов и своей элегантной шевелюры, тот растерял всю свою привлекательность, а после получил по морде от одной из своих прошлых жертв. Разумеется, мать приютила и выходила отца своего ребёнка, вслед за чем отмыла, приодела и откормила, вернув его коже былой живой, румяный цвет. Окруженный заботой мужчина, не успевший позабыть вкус чужих сапог, ответил Хельге тем же. Четыре счастливых, полных утех и радости года пролетели словно один день, даровав Хельге ещё одно дитя, получившее имя Илва. И жили бы они счастливо дальше, да только в один из дней, когда она по делам отлучилась из кузни, забрела к ним одна знатная особа.

Искавшая какую-то безделушку, женщина при деньгах и статусе с ходу влюбилась в мужа Хельги, а после стала одаривать того подарками и вниманием, коего обычная плавящая метал женщина себе и в жизни позволить бы не смогла.

Сначала Хельга думала, что сможет договорится с аристократкой, заключив контракт двоебрачия, когда низшая по статусу жена переходила вместе с дочерьми в вассалы и подчинения высшей. Но, не имевшая детей Лордесса, жившая в кругах советниц самой императрицы, чего-то испугавшись, отказалась. Возможно, она переживала, что после свадьбы младшая жена прирежет её, получив через мужа часть её наследства, а возможно и чего-то другого.

Как итог, Лордесса приказала устранить всех, кто мешал её с мужчиной отношениям. На кузню напали, Эбегель вместе с рабыней, ставшей Хельге настоящей подругой, пожертвовали жизнями, защитив детей и дав тем самым матери возможность скрыться в улочках огромного города.

С пятилетней Сигрид и годовалой Илвой у неё не было другого выбора кроме как бежать. Из слов помогавших выбраться из столицы подруг, та поняла: всё обставили как несчастный случай, вполне возможно, её муж даже и не знал, что они живы, но рассказывать это было слишком опасно, ведь у неё на руках было две сильные девочки, рисковать которыми ради мужчины та не собиралась.