Королевство ведьм

Дэйда, не стесняясь пользоваться свой чудовищной скоростью, поворачивает корпус и отводит клинок в сторону, а следом, пропуская меня вперед, пытается деревяшкой вдарить по заднице точно так же, как некогда я бил по Эрэну. «Ну уж нет». Падая в песок, делаю кувырок вперёд, отчего меч Горы проходит всего в нескольких сантиметрах от моей филейной части.

— Каждый раз после атаки в песке валяться собираешься? — дразня, произнесла наставница. — Вставай, мальчишка, покажи мне того, кто одолел в честном бою аристократа.

Едва я успел подняться, как несколько быстрых, но откровенно слабых ударов обрушились на меня. Точные, вымеренные, нацеленные на самые чувствительные нервные окончания. Увернуться от каждого я при всём желании не успевал, а вот выборочно пропустить самые малочувствительные — вполне.

— Отлично расставляете приоритеты, Глауд. Полагаю, сражайся вы с более сильным оппонентом, предпочли бы сразу отступить? — Эта женщина видела меня насквозь. Точно так же, как и видела Брунхильду. Ни в скорости, ни в грубой силе, ни в стратегии я не мог ту превзойти. Единственное, в чём я был выше её на голову, так это в использовании грязных уловок. Вот только каждая из них срабатывала лишь раз.

Сделав вид, что открылся, позволяю мечнице зайти мне за спину, вслед за чем туда же отправляется горсть земли, схваченная мной в момент падения. Женщина удивлена, но из-за чудовищной скорости успевает отстраниться. Наблюдая за моими руками и ногами, она вновь наносит атаку. В обмен на что я деревянным тренировочным лезвием, подцепляя несколько мелких камушков, подбрасываю рассыпчатую почву, намереваясь снова заставить женщину закрыть глаза от песка.

— Раздражаешь. — Вытянув два пальца, внезапным потоком воздуха Дэйда направляет весь поднятый мною песок в мою же сторону, затем сначала делает подсечку, а после приставляет своё тренировочное оружие к моему телу, в очередной раз рухнувшему на землю.

— В защите подобен вёрткой и скользкой змеюке, а в открытом нападении ну прям дитя малое. Глауд, прекращай играться и атаковать, словно мясник, разделывающий неподвижную тушу. Ты ведь и без меня прекрасно знаешь, как бы широко не замахнулся, я тяжелее тебя. Прекращай паясничать и будь серьёзнее! — «Да я и так сама серьёзность!»

В голове полыхнула злоба. Сжав меч покрепче, встал в стойку и, осторожно приближаясь, нанёс серию стандартных ударов. Неумелую, подсмотренную у занимавшихся рядом. Гора сосредоточенно отражает каждый, не сводя с меня своих тёмных, как ночь, глаз. Дэйда как-то предсказывает движения оппонента, быть может, даже читает мысли в момент атаки.

Закрыв глаза и пытаясь предсказать движения громилы, подныриваю под её стандартным выпадом и следом, намереваясь проверить догадку, ухожу в сторону, выставляя перед собой меч, и открываю глаза. Пусто.

Хохочущая гора стоит в метре от меня, подперев подбородок рукой. С умилением глядящая на меня, задумавшаяся Дэйда казалась именно сейчас опасной как никогда. Шестое чувство? Опять? Её спокойный вид, приподнятое настроение и то как, она глядит. Я не ощущал какой-либо вражды, но буквально видел опасность, исходившую от её внутреннего «я».

— Мелкий засранец, — обратилась воительница ко мне, — совет на будущее: если столкнулся с кем-то вроде меня, превосходящим тебя по скорости, силе и мане, даже не пытайся действовать наугад и тем более прятать глаза или лицо. Подобный трюк сработает только с равным или слабейшим врагом, не знающим о твоих догадках. А теперь в стойку, я хочу получше разглядеть, кто спрятан под этой шкуркой. — Откинув клинок в сторону, она, намереваясь сражаться голыми руками, даже металлические перчатки скинула.

Её упоминания о мяснике и о том, кто в этой тушке, такая же случайность? Игра слов? Или же она каким-то образом догадалась. Но как? Невозможно связать мои деяния и преступления с одним лишь поединком, в котором я задействовал не все имевшиеся в моем арсенале уловки и трюки.

— Я нападаю! — рыкнула воительница, попытавшись пробить мне в грудь сельским, размашистым и медленным ударом. В ответ проверяю на прочность её кулаки и бью по ним своим мечом. «Отскочил, словно от стали», — с ужасом осознав их опасность, уворачиваясь, начинаю отступать. Огромная, двухметровая, словно настоящая гора, она своими длинными ручищами умудряется подавлять всё моё преимущество, создаваемое длиной клинка. «Я как будто против чудовища с двумя молотами сражаюсь».

— Если не начнёшь использовать ману, рискуешь обзавестись несколькими свежими переломами, мальчишка! — вдарив по земле кулаком, вслед за которым поднялся клуб дыма, произнесла воительница.

— А как мне это сделать, не подскажете? — подсев под резким и неожиданным ударом с ноги в голову, уклоняясь от ещё одного такого же, выплюнул я прежде, чем моя задница оказалась на песке, а наставница, смиловавшись, дала возможность подняться.

— Хочешь сказать, Клинок Бэтфортов тебя ничему не обучила? — скептически, словно пытаясь распознать, вру я ей или нет, спросила женщина.

— О мане внутри себя я догадывался, но как ей пользоваться… — Покачав головой, развёл руками в сторону.

— И как давно ты чувствуешь её?

— Без понятия, я вообще ничего не чувствую, — честно отозвался я, надеясь на изменение хода и методики нашей с Дэйдой тренировки. И лучше бы она меня и дальше пинала, гоняла по арене или мутузила своими огроменными ручищами. Ведь на вопрос, желаю ли помощи в открытии источника, амбициозный я тотчас ответил согласием, не зная, на что подписываюсь.

Руки Горы обхватили мою голову. Тепло её ладоней постепенно переросло в жар, на смену которому явилось обжигающее пламя из самой преисподней. Проникая в организм через нос, рот, уши и даже глаза, оно выжигало внутри меня дыры, заполоняя образовывающиеся пустоты всё тем же необузданным огнём. Не имея возможности даже отключиться, сквозь боль и хруст собственных сжатых зубов, я слышал слова наставницы: «Терпи. Ещё немного!» — вещала она, когда кости, хрящи и суставы, подстраиваясь под новые, неведомые пустоты, стали смещаться внутри меня.

Дальше всё словно в тумане. Вот меня куда-то несут, мелькают знакомые силуэты, чересчур яркие голубые глаза, некая неведомая рябь. Всё размыто, в неких дымах, резко мелькающих красках и голосах. Осуждающих, недовольных и очень требовательных.

— Он мог не выдержать, — прошептал один из голосов.

— Но выдержал, — возразил тяжелый и знакомый.

— Бэтфортам это не понравится.

— Им никогда и ничего не нравится, а пока оставь нас. Я обработаю тело и раны раствором. — Вслед за этими словами по обожжённой коже прокатилась волна, принёсшая с собой умиротворение и спокойствие. Боль отступила, глаза постепенно пытались восстановить чёткость былого мира, каждое подрагивание и сокращение мышц вновь оживляло всеядное пламя внутри тела.