Короли диверсий. История диверсионных служб России

Несколькими солдатами руководил боец группы «А» Глеб Толстиков. У них, кроме автоматов, были лестницы. Дорога, ведущая к дворцу, с одной стороны была обрамлена высокой бетонной стеной. Без лестницы не залезешь.

Планировалось, что при десантировании из БМП солдаты хватают лестницы и вперед, на штурм. На деле вышло иначе. Выпрыгнули, попали под огонь, залегли — и их словно приморозило. Пришлось Толстикову где криком, где пинками поднимать солдат. Кое-как поднял, добежали до дворца.

Грохот вокруг стоял «зверский», как сказал потом один из бойцов подразделения «А». За две минуты боя из 24 человек «романовской» группы 13 было ранено.

Но бой уже гремел на первом этаже.

Вспоминает генерал Дроздов Юрий Иванович:

— Когда штурмовые группы разведчиков-диверсантов ворвались во дворец и устремились к своим объектам внутри здания, встречая сильный огонь охраны, участвовавшие в штурме спецназовцы «мусульманского батальона» создали жесткое непроницаемое огневое кольцо вокруг объекта, уничтожая все, что оказывало сопротивление. Без этой помощи потерь было бы много больше. Ночной бой, бой в здании требует теснейшего взаимодействия и не признает выделения каких-либо ведомств.

В здании Царандоя Чудеснов вместе с десантниками тоже вел бой. Они определили Нура в один из кабинетов, выставили охрану и двинулись на «зачистку» этажей.

В первые минуты огневого соприкосновения с хорошо подготовленной охраной дворца Амина было очень тяжело. Тем

более, что охрана значительно превосходила в живой силе штурмующих. По всем тактическим канонам такая атака обречена. Но вышло иначе.

В это время Григорий Бояринов и Сергей Кувылин остались прикрывать коридор. Это было за несколько минут до гибели полковника Бояринова. Позже его найдут убитым на выходе из дворца.

Группа в составе Эвальда Козлова, Сергея Голова, Михаила Соболева, Плюснина, Гришина, Филимонова прорвалась на второй этаж. Их поддерживали «семеновские» бойцы. По звуку автоматов пытались определить, где свои, а где чужие. Гранату бросали вперед и шли за взрывом. Мешали только большие стеклянные двери без обрамления. В темноте не видно. Гранату метаешь, а она возвращается под ноги.

В кабинетах, залах искали Амина, начальника гвардии майора Джандата, по приказу которого задушили Тараки.

Бой был тяжелый, ожесточенный. Емышеву оторвало руку, у Баева была прострелена шея. Кузнецов получил серьезное ранение в ногу, осколок попал Николаю Швачко в глаз. Но победа оказалась за нами.

Все группы и в захваченном дворце Амина, и в зданиях Царандоя, и в штабе ВВС провели беспокойную, бессонную ночь.

Так, в штаб ВВС в полночь пришло сообщение: колонна афганских танков движется на штаб. А там на охране всего три БМП. Стали думать-гадать, как организовать оборону.

Выручил опытный, толковый наш майор-советник. Он усомнился: мол, откуда здесь танки?

Савельев вместе с майором выехали навстречу колонне. Оказалось, танки были советские. Заблудились и прут в обратную сторону. Пришлось охладить горячие головы танкистов.

Группа Чудеснова провела ночь в здании Царандоя. Под утро по радио выступал Бабрак Кармаль. Hyp сосредоточенно слушал речь нового главы государства.

Во дворце утро пришлось встретить по команде генерала Дроздова: «Приготовиться к бою! К отражению атаки». Были данные: поднялась танковая «голубая» дивизия Амина и двинулась на дворец.

А когда рассвело, бойцы увидели самолеты: на аэродром в Баграме высаживалась Витебская десантная дивизия. Операция завершилась. Начиналась долгая девятилетняя война.

Вспоминает генерал Дроздов:

— В тот же день, в канун Нового, 1980 года (речь идет о 29 декабря, после возвращения из Кабула), я попросил жену поехать со мной на Манежную площадь к Вечному огню. Падал редкий снежок. Кругом гудела предновогодняя Москва, узнавшая об афганских событиях из скудного сообщения по радио. Ее, как и всей страны, будни еще не были омрачены похоронками, порой опережавшими «Черные тюльпаны». Мы положили к Вечному огню несколько ярких гвоздик, помолчали и так же молча пошли домой.

Пройдут годы. Многое изменится в судьбах тех, кто штурмовал дворец Амина. Изменится и взгляд на Афганистан, на ту войну. Неизменным, святым останется кровь, пролитая на ступенях дворца. Вот только знать бы, ради чего она была пролита?.

«Наставник и отец»

Герои афганской войны не обделены у нас ни почетом, ни вниманием. Страна знает их и любит. Они занимали и занимают высокие государственные и правительственные посты, возглавляют общественные организации.

К ним внимательна пресса, созданы кинофильмы и телепередачи, в книгах самых авторитетных авторов герои-афганцы занимают достойное место. Достаточно назвать лишь некоторые имена и станет ясно, что и сегодня, спустя много лет, они у всех на устах. Александр Руцкой, Павел Грачев, Борис Громов, Руслан Аушев, Валерий Очиров.

Из более чем 200 тысяч награжденных из состава ограниченного контингента советских войск в Афганистане 67 человек стали Героями Советского Союза, 24 из них — посмертно.

В органах МВД этого звания удостоен полковник Михаил Исаков. Есть сведения, что Комитет госбезопасности представил к званию Героя 13 человек. Но все ли они были удостоены высокого звания — неизвестно. Даже о тех, кто стал Героем, долгое время молчали. В личных делах против их фамилий стоял гриф: «без опубликования в печати».

И все-таки, несмотря на запреты, имя первого Героя просочилось на страницы газет. Правда, в каком-то диком обличьи появился перед нами Герой Советского Союза полковник

Бояринов. Писали, что идя на штурм дворца Амина, он страшно орал и крыл матом офицеров. Создалось впечатление, словно полковник больше ничего и не умел, как поливать нецензурщиной своих подчиненных.

Прочитав эти строки, можно улыбнуться и великодушно простить недобросовестность ли, злой ли умысел человеку, запустившему в полет грязную «утку». Оставалась уверенность, что уже следующий литератор обязательно задастся вопросом: как же люди, сплошь матерщинники, крикуны и болтуны сумели выполнить уникальную, беспрецедентную по сложности задачу столь молниеносно, четко и с минимальными потерями? Но, к сожалению, надо сказать: первый Герой не часто упоминался в нашей документалистике, ну а если о нем и говорили, то ссылались на мнение того самого неизвестного автора, якобы видевшего Бояринова в бою и собственными ушами слышавшего мат и крики.