Короли и Звездочеты

–  И это тоже не ложь, - подтвердил Лотринаэн.

–  Они что, тебе родственники?
– спросил Громдевур, испытывая некоторую - очень относительную - неловкость, что так пошел разговор.

–  Нет, они мне не родственники, - пробормотал Сашка. И так не слишком стройная схема, объясняющая недоразумения и страсти последних дней, распадалась на куски. Если верить Октавио, тогда получалось… Но что же случилось с Галей? И с чего бы Лукину о чем-то договариваться с тем, кого задержали как опасного для окружающих безумца? Какая чушь…

–  Ничего не чушь, - обиделся Октавио. Сашка сам не заметил, как произнес последнюю фразу вслух.

– Все очень даже разумно. Ваш лысый мэтр не знал, как справиться со сфинксами, вот и воспользовался тем, что меня заграбастали…

–  Сфинксами?
– подскочил Лот.
– Вы сказали - сфинксами?

–  Что у тебя с ушами, убогий?
– съехидничал Громдевур.
– Не выросли?

–  И сколько их было? Вам уже удалось разыскать нору? Это был самец или самки? А… откуда они здесь появились?

Лот задал вопрос Сашке, но Октавио принял всё на свой счет и в очередной раз вспылил:

–  «Откуда они появились»? Ты еще меня об этом спрашиваешь, мажонок недоделанный!

–  Вы не имеете права оскорблять магию в моем лице!

–  По твоему лицу подковой бы пройтись, для полного счастья…

Гости из другого мира с полным самозабвением лаялись, выясняя непростые отношения между магами и воинами, а Сашка, вдруг почувствовавший сильный звон в ушах, пытался справиться с накатившим отчаянием и… чем-то еще. Тоской? Сердечной болью?

Как же так? Ведь Серов, Хвостов и Догонюзайца поймали Громдевура рядом с телом Игоря Волидарова, потому все и решили, что именно этот странный широкоплечий верзила виновен в смерти Галиного жениха. Он, Сашка, сам же и видел, как…

…он опустился на колено, чтобы провести по лохмотьям когда-то белого одеяния ладонью и увидеть в неверном свете блеклых звезд растерзанное бездыханное тело…

–   Руки!
– закричал кто-то из темноты. Он уставился на свои ладони, будто, как оборотень, мог различить в темноте, что же означают эти бурые пятна…

–  Подождите, - хрипло прошептал Саша завертевшимся в безумном хороводе мыслям.
– Подождите…

–  Саша?
– как будто издалека послышался настороженный голос Лота.
– Что с тобой?

–  Это был всего лишь сон… - Глюнов тряхнул головой. Тянущая головная боль вдруг сверкнула огненным полумесяцем, от виска до виска. И Сашка понял, что до конца жизни не простит себе, если не спросит: - Бродя по окрестным холмам, перед тем, как оказаться в клинике Лукина, ночью, вы нашли кого-то, ведь так?

Октавио не понял, чем вызван столь напористый тон, но ответил:

–  Ну, так. Парень чуть постарше тебя, лет двадцати пяти или около.

–  И что вы с ним сделали?
– с металлом в голосе потребовал Сашка.

–  За кого ты меня принимаешь? Что, по-твоему, я мог с трупом делать? Это вот его надо на некромантские пристрастия допросить с усердием… - Громдевур зыркнул в сторону волшебника. Лот проигнорировал необоснованное обвинение, нахмурившись и пытаясь сообразить, к чему Саша задает все эти вопросы.

… ладони испачканы в бурой, засохшей крови, натекшей из глубоких ран…

–  То есть Игорь уже был мертв?

–  А то! Еще как мертв, его клятые сфинксы на части разодрали, о чем я и говорю!

–  Саша, - с заботой спросил Лотринаэн.
– Что с тобой?

Что со мной?
– хотел переспросить Глюнов. А услужливая память уже перелистнула страницы: зимний вечер, буран, Марина Николаевна принесла в кабинет чай и присоединилась к мужу и его пациенту; разговор о роли мифического в психоанализе плавно сменился искусствоведческой лекцией. Марина Николаевна достала с полки альбом по искусству Древней Греции, и, хорошея от удовольствия обсудить любимый предмет, рассказывает о канонах древнегреческой скульптуры… В альбоме черно-белые фото мраморных, застывших в неподвижности людей и чудовищ, Саша мельком сравнивает, насколько отличаются древние пегасы и змеи от расставленных по полям шахматной доски монстров; страницы переворачиваются одна за другой и открывают цветную вкладку…

–   Иллюстрация к мифу о царе Эдипе, - хмыкает Лукин.

Чудовище на старой потрескавшейся фреске имеет кирпично-коричневую кожу и желто-золотистые крылья, грудь украшена бирюзовым ожерельем, прическа - излишне аккуратная, как у египетских фараонов, большие черные глаза смотрят надменно и без души…

–  Вы сказали - сфинксы?
– пробормотал Сашка, не в силах оторваться от картины, представшей перед мысленным взором.
– А какие они?

–  Какие могут быть сфинксы?
– не понял Октавио.
– Обыкновенные. Ростом поменьше пустынного льва будут, но вообще-то зверюги не из мелких. Лапы у них уродливые, с длинными пальцами, издали даже на человеческие руки смахивают, хвост с кисточкой, крылья как у орла, большие… Клыки хорошие, в пол-ладони будут, когти страшенные…

…Доктор присел на край стола и, по мальчишески болтая недостающими до пола ногами, сосредоточенно наблюдает за итогами Глюновских работ.

–   Если жертва при нападении стояла, - принялся выстукивать Саша по клавишам, запуская анимашку по черновым расчетам, - получается, что эта тварь напала с воздуха.

–  И атакуют они, нападая на жертву сверху, - подвел итог Саша.

–  Что случилось?
– уже с явной тревогой спросил Лот.
– Саша, сфинксы - это серьезно. Они держатся стаей…

–  Староста о целой дюжине говорил, - подсказал Октавио.

–  Чрезвыйчайно агрессивны и могут нападать, даже не будучи голодными, - продолжил Лотринаэн.

…Схематический человечек на синем фоне качался и падал, покрываясь свежими красными ранами…

–  Одного-то мы вчера с вашими воинами угомонили, - снова вмешался Громдевур. Этот растрепанный юнец в драной белой мантии вызывал сложные чувства - умом Октавио понимал, что маг, даже не до конца обученный, может быть опасен, опять же, генерал уже видел в действии странное оружие, которое мальчишка так неосмотрительно выронил из рук - разрушительное, несмотря на малые размеры. А интуиция… Интуиция подсказывала, что юнец не опаснее… хотя бы того же самого Черно-Белого Кота.
– Что это с ним?
– спросил Октавио у «чернокнижника».