Короли и Звездочеты
Шрифт:
– Да, Бран - такой, - вздохнул Лукин при следующей встрече. Встал, подошел к подоконнику - там на полу была такая хитрая скамеечка, чтобы низенькому доктору было удобнее сверху опрыскивать фаленопсисы и каттлеи. Лукин взял распылитель, задумчиво выпустил на растения водяное облачко.
– Не представляю, что бы я без Брана делал все эти годы…
– А что, он тут давно?
– черт дернул за язык Сашку.
– Давненько. Едва ли не первый пациент в моей клинике.
– Пациент? Пациент?!
– поразился Саша.
Лукин согласно
– Видишь ли, Саша, - объяснил доктор.
– Бывают разные психологические проблемы. То, что мы, специалисты, называем болезнью… Ах, к чему вся эта научная словобредь! Скажи, вот теперь, когда ты знаешь, что Гильдебран - мой пациент, - что, твое представление о старике круто изменилось?
«Ага. Не представляете, как круто!» - хотел ответить Глюнов, но почему-то сказал совершенно другое:
– Его зовут Гильдебран? Ни фига себе имечко!
– Имя-то как раз обычное, - невозмутимо ответил Евгений Аристархович.
– Старинное, да, а так вполне человеческое. Знаешь, в кельтской мифологии…
И в тот раз они так долго и подробно обсуждали кельтскую мифологию, оказавшую своеобразное влияние на развитие ортодоксального психоанализа, - но совершенно другое, по сравнению с мифологией античной, - что Саша совершенно забыл, что решил для себя бояться «дядю Брана», и, уходя, сердечно, как ни в чем не бывало, рассказал обихаживающему куст черноплодной рябины «садовнику» анекдот про охотника на крокодилов и черствый бургер [1] .
1
Почему охотники на крокодилов предпочитают черствые бургеры? Потому, что им-то все равно, а крокодил нехай подавится!
Гильдебран на анекдот рассмеялся, и рассказал свой: про пройдоху-вора, однажды в дремучем подпитии пытавшемся украсть хвост у дремлющего дракона. История была веселая, и Сашка всю дорогу назад, в общагу, хихикал - и только на следующий день вспомнил, что бедняга дядя Бран неизлечимо болен, и загрустил.
Скажи Саше год назад самый что ни на есть заслуживающий доверия человек - мама, отец, Маша или хотя бы Василь Иваныч Гугоня, - что он будет бегать каждую неделю в психиатричку и смеяться над шутками постоянных пациентов - ей-ей, Сашка бы подумал, что с доверием он поторопился. А так… привычка, знаете ли. Вторая натура.
Вот такая, собственно, и была спокойная жизнь у Александра Глюнова до недавнего времени.
Снова зазвонил телефон. На этот раз подал сигнал черный аппарат - заслуженный офисный «старичок».
Сашка отвлекся от подробного описания нуль-порталов, сделанного по обзору творчества известного фантаста, поднял трубку. Будут молчать? Или Зиманович решил позвать посмотреть на проводимый эксперимент?
– Алло? Я вас слушаю, - вежливо сказал Саша в трубку.
Ответом ему был короткий матерок в исполнении Ноздрянина.
– Тебе сколько раз,…, объяснять,…, как отвечать? Ты «Аист», понял?
«Понял, дятел, понял,» - мысленно вздохнул Глюнов. И вежливо повторил, ибо у Ноздрянина, судя по заплетающимся выражениям, уже пена на клыках висела:
– Я «Аист»,
слушаю.– Так-то лучше, - чуть притих Ноздрянин. И добавил, не делая пауз: - Звони Лукину, код 19-а. Мы будем через двадцать минут.
– Хорошо, сейчас позвоню, - ответил Сашка, подвигая поближе второй аппарат, помоложе и посовременнее, предназначенный для экстренной связи с экспериментальным и оздоровительным.
– Я те,…,»позвоню»!
– опять завелся Ноздрянин.
– Ты что, у тещи сидишь? Ты, пингвин, не звонить, а докладывать должен, понял?
– Понял, понял, - не стал связываться Сашка, набирая номер клиники Лукина.
– Всё понял…
Код 19-а, размышлял Сашка, - интересно, а что он обозначает? Коды второго десятка обозначали события, связанные с присутствие вокруг Объекта кого-то постороннего. Всю весну звучал код «десятка» - посторонние в близком контакте с дальним периметром! А «девятнадцать»?
Глюнов потянулся к стеллажу, искать брошюрку в красной обложке, где перечислялись все внутренние коды и распорядки, - и Черно-Белый Кот, ну как же без него - тут же бросился на клавиатуру, чтобы стереть только что набранный текст. Нет уж, извини… Мы уж сохранились…
Впрочем, игривое поведение Кота натолкнуло Глюнова на мысль, что можно и не копаться в поисках давно потерянной брошюрки, а сходить и самому посмотреть, что, как и чего. Заодно сделать профилактическую гимнастику против прогрессирования миопии и остеохондроза, выгнать Кота, чтоб пошел, что ли, мышей половил, и подышать свежим воздухом.
Сашка подхватил ЧБК на руки и вышел из душного корпуса.
Позади корпусов, блока общепита и стройплощадки суетилась компания техников в синих комбинезонах. Зиманович, возвышающийся над коллегами как минимум на полголовы, со своей аккуратной бородкой похожий на богатыря времен Красного Солнышка, «колдовал» у черного пульта со множеством рычагов и кнопок. Глюнов остановился поблизости и попытался угадать назначение огромного прибора, извлеченного из недр Объекта: огромный круглый металлический каркас был оплетен жутким количеством проводов, на которых висели какие-то дополнительные детали, датчики, кнопочки. Со всех сторон подползали толстенные кабели постоянного тока от дополнительного генератора и вообще, всё выглядело загадочно и солидно, как декорация к фантастическому фильму.
– Что за фигня?
– спросил он у пробегающего с коробкой дополнительных деталей Кубина.
Кубин сочно и кратко Глюнова послал. «Фигня»?! Да чтоб ты в этом понимал! Это не фигня, это новое слово в физике!
– Этот, как его… коллайдер, что ли?
– уточнил Саша, прекрасно зная, что другого способа, как сморозить абсолютную глупость, получить от Кубина подробный комментарий, нет.
– Ты, Саша, тут не умничай, - попросил Зиманович.
– И без тебя умных достаточно, - подхватил Кубин.
– Нет, а все-таки, что оно делает?
– не унимался Саша.
– Вертится оно, вертится!
– рявкнул Кубин.
Саша понял, что на более подробный комментарий рассчитывать не приходится, и отошел в сторонку. Кот попробовал сунуть любопытный нос в конструкцию из проводов и приборов, а Глюнов попробовал его удержать. Получилась боевая ничья: Кот сбежал, а Саша остался лелеять очередную порцию царапин.