Короли локдауна

Мой язык был влажным и тяжелым во рту, дыхание стало прерывистым, когда я вспомнила, как была придавлена мощью этого жестокого существа. Казалось, это было целую жизнь назад. Иногда я не была уверена, что в нем что-то осталось от того Блейка Боумена, которого я встретила в свой первый день в Еверлейк, но иногда казалось, что он скрывается под поверхностью, смотрит на меня своими полными ненависти глазами, умоляя освободить его. Особенно с тех пор, как он вонзил этот клинок в Мерла. Часть меня хотела продолжать выманивать этого улыбающегося золотого мальчика из глубин его плоти и никогда не позволять ему снова исчезнуть. Но другая, более злобная, презираемая часть меня хотела увидеть, как он сгорит под палящим солнцем.

Я схватила его за руки, разводя их в стороны, и встала с кровати, когда он проворчал что-то бессвязное, перекатываясь лицом вниз на мое место.

— Ты нарушил правило, придурок. — Я уперла руки в бедра, и он застонал в мою подушку. Я наклонилась, толкая его в бок и заставляя перекатиться на спину в центре кровати.

Он приоткрыл глаза, ухмыляясь мне сквозь пелену сонливости и веселья. Мое сердце бешено забилось при виде его, распростертого вот так, выглядящего таким соблазнительно восхитительным, что самой развратной части меня захотелось заползти обратно в постель, запустить пальцы в эти непослушные темные волосы и полностью разбудить его. Но он уже нарушил правило. И мне не нужно было большего оправдания, чем это, чтобы привести в исполнение свое первое наказание. Поэтому я запихнула свое дикое либидо в коробку и крепко заперла ее на висячий замок.

— Ну, и что ты собираешься с этим делать? — Прорычал он, от его глубокого тона у меня дрожь пробежала до кончиков пальцев на ногах. Он прикрыл глаза рукой, явно намереваясь снова заснуть, но к черту это.

Я вышла из комнаты в черной ночной рубашке, которую Блейк выбрал для меня прошлой ночью. И под выбрал я подразумеваю, что он выудил первую вещь, которую нашел в шкафу Сэйнта, и бросил ее мне.

Я зашла на кухню, и жуткие нарастающие и затихающие звуки музыки Сэйнта наполнили Храм.

Дверь склепа была приоткрыта, и из-за нее до меня доносились ругательства и ворчание Сэйнта. Прошлой ночью я мысленно отметила каждое жестокое действие Ночных Стражей против меня и намеревалась воздать им по заслугам в равной степени, когда бы они ни нарушили какое-либо из моих правил. Так что я точно знала, как Блейк будет наказан этим утром.

Я достала из шкафа большой пластиковый кувшин, затем открыла морозилку, достала пакет со льдом и высыпала туда всю массу. Затем я выбросила пакет в мусорное ведро со злобной улыбкой на лице, захлопнула ногой дверцу морозилки и направилась обратно в комнату Блейка.

Посмотрим, как ему это понравится…

Адреналин запел в моих венах, когда я вошла, обнаружив его в той же позе, в которой я его оставила, его грудь медленно поднималась и опускалась, как будто он снова заснул.

О, бедный сонный малыш, как жаль, что я собираюсь испортить тебе утро еще до того, как оно началось.

Я держала кувшин в одной руке, когда забралась на кровать, осторожно перебираясь через него, прежде чем оседлать его бедра и придавить своим весом. Его рука скользнула по моей обнаженной ноге, и жар обжег меня между бедер, когда он стал твердым, как скала, подо мной.

Блин, ну почему он всегда меня так заводит? Было невозможно не возбудиться, когда я вспоминала, как хорошо нам было вместе. Особенно когда я почувствовала, как он набухает у моих трусиков, напоминая мне, какой он большой. Мне нужно было сдерживать свое либидо, потому что Ночные Стражи были моей собственной маркой героина. Вызывающий привыкание и настолько чертовски вредный для меня, что к тому времени, когда все это будет сделано, я должна была окончательно облажаться.

Блейк все еще спал, прикрыв глаза рукой, но его пальцы скользнули под подол моей ночной рубашки, когда он пробормотал что-то о том, какая у меня нежная кожа.

Я медленно провела ладонью по твердым мышцам его груди и почувствовала, как он начал шевелиться сильнее, когда я добралась до его нижнего белья. Я откинулась на его бедра, пошире оттянув пояс, чтобы освободить себе место, затем высыпала весь кувшин со льдом в его боксеры.

— Ублюдок! — Взревел он, выпрямляясь, и я хлопнула его рукой по плечу, чтобы он случайно не ударил меня головой, смех вырвался из глубин моего тела.

Я уронила кувшин и расстегнула его пояс, так что он защелкнулся на коже, а его боксеры наполнились кубиками льда.

— Татум! — Прорычал он мне в лицо, хватая меня за бедра, собираясь сбросить с себя, его темно-зеленые глаза вспыхнули яростью.

— Прими свое наказание, — потребовала я, мое сердце стучало в ушах от возбуждения. — Ты нарушил правила, так заплати за это, Боумен. Так, как я заплатила.

Его глаза расширились, когда его рука опустилась на лед, наполняемый его нижнее белье между нами, а лицо исказилось от боли.

— Ты заморозила мои яйца, — прохрипел он. — И мое гребаное утреннее великолепие.

— Бьюсь об заклад, теперь он уже не так великолепен, — промурлыкала я, упиваясь своей победой и хватаясь за его пояс в надежде взглянуть на его охлажденные причиндалы, чтобы еще раз посмеяться.

Он с рычанием отбросил мою руку, и я мрачно улыбнулась ему, наклоняясь поближе к его лицу.

— Ложись и оставайся здесь, пока он не растает.

Его челюсть запульсировала от гнева, а губы сжались в тонкую линию.

— Ты напрашиваешься на неприятности, Золушка, — сказал он убийственным тоном, его тело напряглось, как будто он собирался отказать мне.

Я толкнула его за плечи, и он сопротивлялся еще секунду, прежде чем рухнуть подо мной, сдаваясь с гневным рычанием. Я ухмыльнулась, наслаждаясь видом, затем перекинула через него ногу, выскользнула из кровати и направилась в ванную.

— Тебе лучше быть здесь, когда я вернусь.

Я оглянулась через плечо и обнаружила, что он наблюдает за мной с прищуренными глазами и вздымающейся грудью, изо всех сил пытаясь убрать руки от промежности, прижав кулаки к бокам. Меня охватил трепет, когда я увидела, как он подчиняется, страдает, и у меня вырвался еще один смешок, когда я закрыла дверь и направилась в душ.

Когда я вернулась в комнату, завернутая в полотенце, он лежал в мокром пятне, растекшемся вокруг него по матрасу. Он был чертовски зол. Закипал. Но он не сдвинулся с места. Он принял свое наказание как хороший мальчик, и это заставило меня почувствовать много чего. В основном я была взволнована тем, что они действительно собирались соблюдать мои правила, наказания и все такое. И это была всего лишь глазурь на этом восхитительно мстительном торте.

— Теперь довольна? — Прошипел он.