Короли соседнего мира

Войско вновь двинулось вперед. Но когда после нескольких часов похода авангард колонны начал входить в ущелье, внезапно послышался непонятный звук. Неразборчивый, словно эхо океанского прибоя, но с каждой секундой все более отчетливый и громкий, он нарастал и, наконец, превратился в грохот. А следом за ним ударила тугая волна сжатого воздуха и клубы пыли. Конные ряды смешались. Тревожно заржали перепуганные лошади. Всадники замерли, в изумлении пытаясь понять, что же случилось. Но грохот не стихал. Минуло не менее десяти минут, пока, наконец, клубы пыли не начали рассеиваться; ослабел и рев невидимого великана. Король, все это время стоящий за выстроившейся перед ним шеренгой телохранителей, укрывая лицо от мелких частиц песка, нетерпеливо махнул закованной в доспехи рукой, подзывая командира передовой сотни.

— Узнать, доложить, — рявкнул монарх, уже начиная осознавать неприятную догадку.

Недолгое ожидание подтвердило наихудшие подозрения. Ущелье оказалось почти полностью завалено громадными камнями. Вернее сказать, оно просто исчезло.

Единственная дорога к столь близкому триумфу оказалась отрезана. "Но какие силы могли совершить подобное? — в недоумении пытался понять властитель Аль Гардии. — Неужели это действие венца? Все эти слухи не сплетни досужих выдумщиков?"

— Ерунда, — отрицая саму возможность подобного, произнес он. — Просто он сумел обернуть ситуацию в свою пользу.

Король даже не подозревал, насколько велико его поражение в несостоявшемся походе. Знай гордый властитель, какое продолжение будет иметь его фиаско, он был бы куда более расстроен. А пока Аль Гард лихорадочно искал решение.

— Отправить разведчиков в горы. Искать новый проход и не возвращаться, пока не найдут, — приказал он командующему. — И отправьте с десяток летучих отрядов. Пусть они выяснят, что творится на той стороне. Пусть жгут и крушат все. Но у них не должно быть ни секунды спокойной жизни. Лучших отправь.

Король проводил взглядом воинов, скачущих вдоль скалистых отрогов. Ему и в голову не могло прийти, что уже через несколько дней отборные отряды его лазутчиков будут с треском разбиты неведомо откуда взявшейся здесь пограничной стражей. И только одна группа, потеряв почти половину своего состава, сумеет вернуться из дерзкого налета. Побросав и оружие и лошадей, измученные, деморализованные разведчики с горечью рассказывали о произошедших в приграничье переменах. Безвольные и почти не оказывающие сопротивления жители городов и деревень словно переродились, неведомо откуда появились знающие свое дело командиры, с невиданным ожесточением вступали в бой отряды ополченцев.

Причина стала понятна, когда удалось выяснить, что новый правитель графства оплачивал стойкость своих подданных с такой щедростью, что у слушающего рассказ воинов короля глаза полезли на лоб. Выходило, что… И уже через день после невероятных известий, в лагере стоящего у заваленного ущелья воинства началась эпидемия дезертирства. Бежали целыми полками. И не в тыл. Неведомыми тропами отряды уходили на супротивную территорию.

Король в гневе приказал нещадно карать изменников. Однако, когда следом за простыми солдатами потянулись дворяне, понял, что война проиграна. Сумей даже его разведчики отыскать проход, встретит его, уже порядком поредевшее, войско совсем иная Гвардария.

Аль Гард приказал отходить, и уже на следующее утро остатки еще недавно неуязвимой армии позорно, почти бежав, вернулись вглубь страны.

Стала ли причиной тому реформаторская деятельность короля, или его способность отыскать решение вопросов нестандартным способом, а может быть, сыграли свою роль финансовые вливания в экономику, осуществленные им. Так или иначе, популярность Андреаса росла с каждым днем. И чем больше оживлялись торговля и ремесла, тем громче раздавались на улицах городов здравицы в адрес нового правителя. Армия, в кратчайший срок получившая такие привилегии и условия, что любой из двадцати с лишним тысяч солдат готов был, не раздумывая, перегрызть горло любому, рискнувшему высказаться о Его Величестве нелестно, прекрасно вооруженная, в отличном обмундировании, с трезвыми и рассудительными офицерами, могла соперничать с любым врагом. Средств и сил к тому было, конечно, положено Андреем выше всех пределов.

И вот наступил миг, когда все, что предпринял для возрождения государственности новый король, потребовалось испытать на практике. Ситуация развивалась стремительно и началась, как водится, с пустяка. Парочка офицеров, к тому же высокородных, несмотря на строжайший запрет применять войска в личных спорах, не приняли этот указ во внимание при урегулировании имущественного права одного из них. Иными словами, получив известие о самовольном захвате соседским помещиком двух заливных лугов и мельницы, лейтенант кирасиров де Жуфре, поднял свою роту по тревоге и, после двух часов марша, вырезал два десятка крестьян, которые по приказу господина выгнали туда его стадо. Как на грех, сосед оказался офицером другого полка его королевского высочества и не придумал ничего лучше, как привлечь свое подразделение для выяснения отношений. И дело едва не окончилось крупными неприятностями, вплоть до полномасштабного сражения. Ситуация грозила перейти в разряд небольшой гражданской войны, поскольку у каждого из этих спорщиков имелось громадное количество родственников, готовых принять участие в распре. Когда королю донесли о происходящем в двух шагах от столицы безобразии, Андрей приказал гофмаршалу принять меры и пресечь самоуправство.

Маршал смущенно вильнул взглядом и принялся бормотать о дарованной кем-то из предшественников Андреаса этой привилегии предкам сиятельных шалопаев.

— И что теперь? — Андреас, едва сдерживая негодование, попытался справиться с собой. — Я, значит должен снаряжать армию для того, чтобы какая-то сволочь за мой счет решала свои проблемы?

Маршал развел руками, не смея подтвердить произнесенные монархом слова, однако, всем видом как бы примиряясь со сложившейся практикой.

"А вот хрен вы все угадали", — прошептал Андрей. Злость на охамевших дармоедов вырвалась наружу. Ему вдруг до удивления четко вспомнилась наглая вдовица, походя вытершая ноги о мелкого опера. Всплыли в мысленном взоре отъевшиеся рожи новоявленных дворян и нуворишей его века. Камарилья сумевших откусить лакомый кусок от раздираемой по частям великой державы, построенной на крови миллионов людей, одураченных своими правителями. Людьми, на полном серьезе считавшими, что красть плохо, а труд в скотских условиях нужен Родине, для того, чтобы их дети жили в лучшем мире. А в итоге, сумевшие заработать только на плохо струганный сосновый ящик и бортовой зилок, обитый красным ситцем.

Холодная ненависть пришла на смену вспышке ярости.

— Закон, говоришь? Порядки? — зловеще поинтересовался Король. — А где эти твари были, когда я?.. Ну, хорошо, — произнес он внешне спокойно, однако, от этого спокойствия камергеру стало не по себе.

— Начальника королевской канцелярии ко мне, — негромко произнес Андрей. — Время пошло.

Знай охамевшие молокососы привычки Его королевского Величества в ту пору, когда морпех в меру сил и понимания участвовал в "принуждении к миру", они бы пять раз подумали, прежде чем устраивать резню из-за такой безделицы, как полгектара бросовой земли. Однако, усмешливый и демократичный, временами даже излишне снисходительный, король опаски не внушал.

Канцлер влетел в покои короля. Он распахнул захваченный с собой фолиант, куда вносил диктуемые монархом приказы и распоряжения. Как опытный придворный, канцлер, несомненно, был в курсе произошедшего и, основываясь на собственном опыте, ничего хорошего от срочного вызова не ждал.

— Итак. Маршал Сарьяно, вы, временно, до особого распоряжения, отстраняетесь от руководства армией, — Андрей поднял руку, предостерегая готовый вырваться у маршала неосмотрительный возглас. — Поймите, сударь, это в ваших же интересах. Как только я наведу порядок, вся полнота власти вернется к вам.

— Записали? — задал монарх вопрос лихорадочно переносящему королевскую волю на пергамент чиновнику. — Отлично. Идем далее. Указ. Я, король Гвардарии… далее по тексту, титулы, чины, звания…

…Сим отменяю всяческие права и привилегии, данные моими предшественниками кому-либо. И обязую всех, имеющих оные, в недельный срок представить в канцелярию короля прошения о рассмотрении этих льгот на общих основаниях. Решение о возвращении привилегий будет принято индивидуально по каждому случаю.