Короли

Пространство вмиг исказилось, насыщенное смехом Шинигами. Казалось, он стоит рядом и наблюдает. А Саске медленно и по-настоящему закипал, полностью плененный яростью битвы. Бросился на джинчуурики, вцепляясь в него пальцами, нанося точные, мощные удары, не чувствуя, как жжет пальцы, и начинает дымиться его одежда.

Да, Нара знал, что спрашивать.

Сосредоточившись на своей дикой цели, Саске едва не зарычал от напряжения, активизируя высший мангекью шаринган с целью испепелить демона с помощью Аматерасу. Теперь, вырвавшись на волю, его собственная чакра электрическими разрядами и языками пламени хлестала вокруг, сталкиваясь с ответными ударами взбешенного Узумаки, взрывалась, испепеляя и растворяясь вокруг подобно яду... И давно позабытая проклятая метка опять наполняла тело первобытной энергией, затрагивая в нем самые страшно чувство: неутолимую жажду убивать.

"

...

– Эх... Саске, - покачал седой головой Шинигами, вставая неподалеку от места боя и наблюдая за сцепившимися монстрами.
– Что же ты делаешь, глупый ребенок?

– Странно ваше замечание, - усмехнулась старуха, ранее работающая библиотекарем в Конохе. Присев рядом, она раскурила трубку и с наслаждением начала пускать кольца дыма.
– Разве не вы выбрали для него такой исход?

Опустившись рядом с ними на корточки, Минато задумчиво взглянул на сцепившихся Наруто и Саске. Он, Намикадзе, проиграл и больше ничего не сможет сделать, жаль. Хотя, да, накуролесил, но разве этого достаточно?

– Так мы ведь не его судьбу решали. Мне мой сын был интересен, госпожа, - прошептал он, трясущимися руками срывая с земли травинку и начиная ломать ее в пальцах.
– Мой сын... Лучшее будущее - это единственное, что я могу дать ему сейчас, будучи в преддверии смерти.

– Уже не можешь, - не совсем тактично поправил его бог смерти.

– Не могу, - как-то совсем прискорбно протянул Намикадзе на эту подколку.

Шинигами фыркнул, заметив, как ловко Саске увернулся от очередной атаки Кьюби и, взлетев в небо, сотворил самый настоящий дождь из черного пламени. Джинчуурики раздраженно взревел.

– Истинно, дать Мадаре, наконец, возможность подохнуть и забыть его позор, почти растянувшийся на целый век, - форменное издевательство, как раз в вашем стиле, - с восхищением протянула Светлейшая, переводя разговор на другую тему.
– Хорошее вы мне развлечение устроили на старости лет.

Шинигами ухмыльнулся:

– Я добр, Мудрейшая. Разве это не божья благодать - умереть, забыв глупые ошибки, и помнить лишь радость, горе да любовь?

– А если Мадара все же вспомнит истинное положение вещей?
– спросил Намикадзе, не отводя встревоженного взгляда от разгоревшегося перед глазами ожесточенного боя. Наруто как раз обвил Саске огненными руками, скручивая того в бараний рог, явно намериваясь порвать на кусочки и не обращая внимания на то, как Саске, сцепив зубы, переплетает пальцы в печатях. Огненный шар, вырвавшись из рта Учихи, ударил точно в голову демона и... раззадорил. Рассердившись, Наруто, хорошенько приложив свою жертву об землю, замахнулся и отправил Саске в полет.

– О, как хорошо полетел, - цокнула языком старуха и со знанием дела ответила на вопрос Намикадзе.
– Маловероятно, Минато-кун... но, скажу я вам, основываясь на нешуточном опыте, - доверительно продолжала она, взглянув на мужчину, - даже забыв, этот старый пройдоха вообще вряд ли когда-либо сможет обрести покой в желудке Шинигами... Увы, но желания, да и еще исполненные самим Шинигами - весьма скверная штука.

– Ее взгляд обратился к бою, и она опять изменила тему разговора.
– Да, Кьюби вырвался, и цвет Конохи подохнет в пламени, как и обещал младший братец Мадары... и жить малышу Наруто осталось... Сколько?
– ее вопросительный взгляд метнулся к Шинигами, но бог смерти лишь загадочно пожал костлявыми плечами:

– Кто знает, вы на правах хозяйки судеб сами это определяли.

Женщина усмехнулась, в полной мере оценив подначку:

– Увы, он один из тех фигур на доске судеб, которые сами определяют свой путь, и в этом полностью ваша заслуга, - говорила она, обращаясь к Шинигами.
– Дорогой это подарок, знаете ли, - жизнь. Очень дорогой... Осмелюсь предположить, что этот смертный будет жить до тех пор, пока будет дорожить каждым своим вздохом. Он-то знает цену жизни...
– и, на миг умолкнув, старуха опять обратилась к Намикадзе.
– А вы дорожите последним вздохом, Минато-кун?

Затянувшись, она вперилась в Йондайме своим пронзительным взглядом, развернувшись к нему всем телом. Намикадзе покачал головой. На душе вдруг стало спокойнее. Сын будет жить, это главное. Будет классно, если будет жить хорошо.

– Перед смертью не надышишься, как у нас говорится, Светлейшая, - сыронизировал он, поднимаясь на ноги. Он со страхом осознавал, что не хочет видеть окончания стычки между Наруто и Саске. В любом случае, она будет до жути печальной.

– Вам пора, смертный, - официальный тон Шинигами покоробил, но Намикадзе не подал виду, не показал своего разочарования и тревоги.

В небе за его спиной на полпути к цели замерло красное солнце, словно задумалось, садится ему, или вставать. Минато слабо, отводя взгляд от долины, измученно улыбнулся:

– Прощайте господа. Жаль, что в моем присутствии больше нет необходимости.

– Пусть небеса будут снисходительны к вам, Йондайме Хокаге,- прошептала старуха, опять затянувшись. Поднявшись на ноги, она вложила в ладони мужчины сломанную, истлевшую фигурку ферзя и, улыбнувшись, прокомментировав: - Ферзь... не самая слабая фигура в игре жизни.

Намикадзе ничего не ответил, лишь крепче сжал в ладони шахматную фигуру. Ферзь, отыгравший свое. Какая ирония.

Развернувшись к женщине и богу смерти спиной, вздохнул на полные легкие. Взгляд скользнул по бескрайнему небу, окрашенным золотыми лучами облакам. Казалось, они тяжелыми комьями опускаются на землю, застилая ее белоснежным светящимся туманом. В следующий раз, когда Минато обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на старуху и Шинигами, на сына, в конце концов, за спиной оказалась лишь бескрайняя пустошь, укрывшаяся белой ватой облаков. Там, вдалеке, безликие обелиски держали на своих плечах оболочку этого мира. Там, утонув в свете, простиралась его собственная дорога.

Значит, таков он, путь человека, от рождения к смерти? Дорога, устеленная непроглядной пеленой, под которой не видно ни ухабов, ни ям...

Обернулся. Солнце все так же висело вдали, словно единственный путеводитель. Впереди кто-то лежал на земле, скрутившись калачиком. Намикадзе подошел ближе. Это была женщина. Нет, иначе, это был давний друг. Склонившись, Йондайме протянул руку и легонько коснулся ее плеча. Женщина вздрогнула, открыв свои светло-карие глаза.