Корона Эридана

От речи отца Торвальд прослезился, он и мечтать не мог, что топор Конрада – бесценная семейная реликвия – достанется ему, а не его брату Орму.

После Торвальд переехал к Тордис, где должники ведьмы обучили его искусно сражаться мечом и копьём. В Исландии жили потомки норвежской знати, и они разбирались в военном искусстве. Через два года тренировок Тордис дала Торвальду три серебряные монеты и отправила его в путь.

Торвальд странствовал по соседним королевствам, но не мог найти себе подходящего занятия. И в конце концов физически крепкий Торвальд нанялся к датскому принцу Свейну Вилобородому. В дерзких грабительских набегах Свейна тогда участвовала вся скандинавская элита. Но даже среди лучших норманнских воинов Торвальд быстро выделился. Он рубился очень отважно, и за Торвальдом закрепилась репутация непобедимого бойца, а вскоре он оказался приближённым конунга Свейна.

За проявленный в боях героизм дружинники Свейна часто давали Торвальду, первому после принца, брать себе часть из добычи. Женщин, богатств, слуг – всего у Торвальда было в достатке. Но уже тогда стали проявляться его моральные качества. Пользуясь своим правом, Торвальд оставлял себе предметы, имевшие большую духовную ценность, и отдавал их прежним владельцам. Он также выкупал самых благородных из пленников и отпускал их.

Так Торвальд поступил и с баронессой по имени Вероника. Неотразимую красавицу, шатенку с сияющими голубыми очами, нашли на немецком корабле. Предвидя свою судьбу, Вероника расположилась за лежащим на палубе тараном и отмахивалась кинжалом до последнего, чем сильно позабавила норманнов. Моряки Свейна изорвали на ней одежду, а когда игра им наскучила, один из них оглушил баронессу. Под смех воинов, хрупкая девушка беспомощно рухнула, выронив кинжал. И тогда Торвальд выступил вперёд, схватил обидчика Вероники, и прежде, чем тот понял, что происходит, вышвырнул его за борт. К удивлению викингов, Торвальд укрыл девушку плащом и с оружием в руках стал на её защиту.

– Убирайтесь прочь, она мой трофей! – закричал Торвальд, и в его очах сверкнуло безумие. Скандинавы отступили, вызов Торвальду не бросил никто. Потом он освободил Веронику, но баронесса влюбилась в Торвальда и пожелала остаться с ним. Против этого Торвальд не особо возражал, и спустя время он всем сердцем ответил ей взаимностью. Торвальд был старше её на пять лет.

Конунг Свейн Вилобородый очень уважал Торвальда и не вмешивался в его причуды. Вскоре слава о блистательном воине Торвальде загремела по всей Европе.

– Это всё интересно, Ратимир, но какое отношение Торвальд имеет к Полоцку? – вздохнув спросил отец, подливая себе в кубок вино.

– Погоди, Горислав, не перебивай, дойду и до Полоцка. Так вот, по завершении многолетней службы у Свейна Вилобородого Торвальд, с заработанными им деньгами и опытом, легко мог собрать дружину и завоевать какое-нибудь княжество. И было немало авантюристов, готовых помочь ему в захвате земель. Но Торвальд ощущал, что ему чего-то не хватает, и решил забыть военные походы и поехать на родину Вероники, в богатейшее герцогство Европы, о котором он был много наслышан, – Саксонию. Торвальд был уже известным среди европейской знати человеком, и в Саксонии его приняли радушно. После жестокости набегов, Торвальд был поражён образованностью, благочестием и моральной чистотой священников. Он почувствовал себя неотёсанным полузверем, чья предыдущая жизнь была непрерывной цепочкой из ошибок и заблуждений. Под влиянием Вероники, Торвальд задумал принять христианство и обратить в эту веру свою отчизну – Исландию. Но тогда он ещё сомневался в достаточном знании догматов, поэтому уговорил отправиться в Исландию вместе с ним епископа Фридрека.

Правда, в память о былых временах на драккаре Торвальда трепеталось знамя викингов с изображением чёрного ворона. Торвальд лишь вышил на нём крест, сжимаемый вороном в лапах, как символ миссии проповедника. Под таким штандартом он распространял христианство до смерти.

На родной стороне Торвальд претерпел вдоволь лишений, боролся с нечистью, берсерками и продемонстрировал безумную смелость в самых безвыходных ситуациях. В Исландии Торвальд с Фридреком крестил множество людей, включая своего отца, но, столкнулся с отчаянным сопротивлением. Убедившись, что всё возможное он уже сделал, Торвальд навсегда покинул этот край.

Там, в Исландии, Торвальд совершил и недостойный праведника поступок. Его и епископа постоянно оскорбляли, и однажды продажные скальды сочинили песню, в которой Торвальда и Фридрека сравнивали с женщинами. В этот момент до Торвальда дошли потрясшие его новости об убийстве язычниками приобщённых им христиан и Вероники, приплывшей с ним. Позже злые языки говорили что баронесса оказалась скандалисткой, Вероника поругалась с Торвальдом и уже не в первый раз выгнала его из дому. В день когда пришли злопыхатели, за неё некому было заступиться, быть может, распря с баронессой спасла Торвальда.

Бывалый викинг Торвальд сорвался и перебил всех унижавших его недругов. Узнав о кровопролитии, Фридрек с сожалением сказал ему:

– Ты проявил слабость!

Возвращаясь из Исландии, Торвальд встретил яростного язычника, возглавлявшего гонения на христиан. Несмотря на заверения, данные епископу в раскаянии, когда самоуверенный враг со своими слугами начал смеяться над Торвальдом и порочить память Вероники, вспыльчивый Торвальд потерял над собой контроль и заколол его. Фридрек не стал слушать никакие оправдания, заявив:

– Наши пути расходятся Торвальд, поскольку ты ни за что не перестанешь убивать!

Следом за уходом епископа Торвальд продолжил скитания, ежедневно укоряя себя за гибель Вероники и многих крещёных людей в Исландии. Вдобавок его подвело здоровье, воспалились старые раны, полученные Торвальдом ещё во время морских военных походов. Эти рубцы приносили ему постоянные невыносимые мучения, лишь отягчаемые чувством вины.

И как-то ночью, когда Торвальд шагал по пыльной дороге, любуясь чистым небом, впереди закружились песок, трава и сухие листья. От резкого дуновения ветра знамя Торвальда начало развиваться. И вдруг в воронке вихря загорелись жёлтые огоньки, со стороны это было похоже на звёздную пургу. Затем все они слились вокруг одной оси, и пред Торвальдом появилась Вероника. Волосы девушки были в ореоле сияния, а из-за её спины выступали два белоснежных крыла. Вероника подступила к нему и сказала с очаровательной улыбкой:

– Мы все в раю, Торвальд! Успокойся и живи праведно!

Вероника придвинулась к Торвальду, поцеловала его и исчезла. От прикосновения её нежных губ Торвальд пошатнулся и рухнул на дорогу, внезапно, будто вспышка в сознании, к нему пришло понимание его ошибок, он искренне покаялся и простил губителей христиан. Всё его естество прониклось безграничной верой, он ощутил единство с окружающим миром и любовь ко всему живому на земле. Приятное тепло разлилось по его телу, Торвальду показалось, что небосвод резко приблизился к нему, и он увидел заоблачные высоты, где царили счастье и покой. Боль пропала, словно за мгновение его раны зажили. В ту ночь, стоя на коленях со штандартом в руках, Торвальд поклялся, что больше никогда никого не убьёт, чтобы ни произошло.

После сего случая одухотворённый Торвальд отправился на Русь, в город Полоцк, к давнему товарищу, конунгу Рагвальду, славяне величали его Рогволодом. Как раз незадолго до этого полоцкие купцы пригласили Рогволода править, чтобы сохранить в Полоцке династическую независимость от Киева.

По пути Торвальд обзавёлся молодым вороном, которого назвал Хугином – то есть, «мыслящим». Имя было дано с присущей Торвальду иронией, Хугином звали одного из двух мифических воронов, сопровождавших главного скандинавского бога – Одина. Торвальд научил птицу говорить несколько фраз и даже молитву. С тех пор пернатый спутник путешествовал вместе с ним и при молебне Торвальда повторял текст за хозяином, чем забавлял свидетелей столь необычного зрелища.

В драккаре с норманнами, одетый в доспехи, со знаменем викингов и сидящим на руке вороном, прославленный воин и миссионер Торвальд прибыл в Полоцк.

Этот город, находящийся на слиянии двух рек, очень понравился ему. Здесь же в Полоцке Торвальд познакомился и подружился с будущим королём Норвегии Олафом Трюггвасоном, воспитанным при дворе новгородского князя Владимира Ясно Солнышко. Рогволод, Торвальд и Олаф проводили яркие летние дни в пирушках, рассказывая друг другу о невероятных приключениях. Как-то раз Торвальд с интересом наблюдал купальское гуляние в Полоцке. Всматриваясь в огромный костёр, Торвальд произнёс, обращаясь к Рогволоду: