Корона мечей

– Это очень... интересно. – Хорошо хоть, голос у нее не дрожит. – Однако не думаю, чтобы меня попросили прийти только ради того, чтобы поговорить об Айз Седай.

Никто ее, конечно, не приглашал. Сюрот уставилась на нее, не двинув ни единым мускулом, если не считать подергивания пальцев левой руки, украшенной длинными ногтями.

– Тера! – неожиданно пролаяла женщина с резкими чертами лица и выбритой половиной головы. – Каф для Верховной Леди и ее гостьи!

Одна из женщин в прозрачном одеянии, самая старшая, но все равно очень молоденькая, грациозным прыжком вскочила с места. Что-то в выражении ее похожего на розовый бутон свежего рта подсказывало, что приказание разозлило или обидело ее, но она стрелой метнулась за высокую ширму с изображением орла и тут же появилась снова, неся серебряный поднос с двумя маленькими белыми чашечками. Изящно опустившись на колени перед Сюрот, Тера склонила темную головку и одновременно подняла поднос, так что он оказался выше ее. Моргейз покачала головой – любую служанку в Андоре, осмелившуюся так себя вести – или так одеваться, – мигом с негодованием вышвырнули бы вон.

– Кто вы? Откуда?

Сюрот подцепила кончиками пальцев одну из чашек и вдохнула поднимающийся над ней пар. Сюрот милостиво кивнула Моргейз на вторую чашку. Моргейз, якобы не заметив кивка, взяла чашку. Глотнула. И изумленно взглянула на то, что пила. Жидкость темнее любого чая была и несравненно более горькой. Пить такое... Тут не поможет никакой мед. Сюрот поднесла чашку ко рту и снова с явным удовольствием вдохнула аромат.

– Нам о многом нужно поговорить, Моргейз, и все же для начала буду краткой. Мы, Шончан, вернулись, чтобы возвратить себе то, что было украдено у наследников Верховного Короля, Артура Пейндрага Танриала. – Сюрот явно испытывала удовольствие, но совсем иного сорта, не такое, которое получала от каф; она внимательно наблюдала за лицом Моргейз, которая была не в силах отвести взгляд. – То, что было нашим, снова будет принадлежать нам. Поистине, таков закон жизни – украденное никогда не на пользу вору. Я начала Возвращение с Тарабона. Многие вельможи этой страны уже поклялись повиноваться и служить; чтобы выполнить эту клятву, им не придется долго ждать. Их король – не припомню его имени – погиб, оказывая мне сопротивление. Останься он в живых, его посадили бы на кол за мятеж против Хрустального Трона. Я собиралась взять его семью в собственность, но, к сожалению, их не удалось найти. Зато теперь есть новые король и панарх, которые присягнули на верность Императрице – да живет она вечно – и Хрустальному Трону. С разбойниками будет покончено; в Тарабоне забудут голод и раздоры, народ почувствует себя спокойно под крылом Императрицы. Сейчас я приступила к военным действиям в Амадиции. Вскоре все встанут на колени перед Императрицей – да живет она вечно – прямой наследницей великого Артура Ястребиное Крыло.

Служанка унесла поднос, и чашка осталась в руках у Моргейз. Темная поверхность кафа не дрожала, но многое из того, о чем разглагольствовала Сюрот, для Моргейз не имело никакого смысла. Императрица? Шончан? Чуть больше года назад поползли дикие слухи об армии Артура Ястребиное Крыло, вернувшейся из-за Океана Арит, но только самые простодушные верили им; вряд ли сейчас даже болтливые рыночные торговцы повторяли эти слухи. Что тут правда, а что пустая похвальба? В любом случае того, что Моргейз удалось понять, более чем достаточно.

– При всем уважении к имени Артура Ястребиное Крыло, Сюрот, – женщина с резкими чертами лица возмущенно открыла рот, но промолчала, подчиняясь мановению пальца с длинным голубым ногтем, – должна сказать, что те времена давно миновали. У народов, живущих здесь сейчас, древняя родословная. Ни одна страна не подчинится тебе или вашей Императрице. Если вам и удалось подчинить часть Тарабона, – Сюрот шумно втянула в себе воздух, глаза у нее засверкали, – вспомните о том, что эта страна охвачена волнениями, она фактически распалась на отдельные провинции. Справиться с Амадицией будет гораздо труднее. Узнав о вас, самые разные страны тут же выступят ей на помощь. – Действительно ли так будет? – Сколько бы вас ни было, легкой дичи для своего вертела вам не найти. Мы не раз сталкивались с ужасной опасностью и ничего, справлялись. Советую заключить мир, прежде чем вас раздавят.

Вспомнив о бушевавшей в ночи саидар, Моргейз изо всех сил старалась не смотреть на этих... дамани. Так, кажется, эта женщина называла их? Немалых усилий ей стоило и никак не обнаружить своего волнения.

Сюрот улыбнулась, ее лицо снова напомнило Моргейз застывшую маску; глаза ее сверкали, точно полированные драгоценные камни.

– Всем придется сделать выбор. Те, кто выберет повиновение, терпение и службу, будут править своими странами именем Императрицы, да живет она вечно.

Сюрот еле заметно двинула длинными ногтями, и женщина с резкими чертами лица пролаяла:

– Тера! Танец лебедя!

Сюрот непонятно почему поджала губы.

– Не лебедя, Алвин, слепая дура! – прошипела она себе под нос, хотя из-за ее акцента Моргейз сомневалась, что расслышала правильно. Холодная улыбка вновь застыла на ее лице.

Сидящая у стены женщина вскочила со своего места и на цыпочках выбежала на середину комнаты, держа руки за спиной. Остановившись на выложенном на полу изображении сияющего золотого солнца, символа Детей Света, она начала медленно исполнять своеобразный стилизованный танец – раскидывала руки в стороны, точно крылья, и роняла их вниз. Изогнувшись, она отставила левую ногу, согнув колено, вскинула обе руки, точно взывая к кому-то, и откинулась назад так сильно, что руки, все тело и правая нога расположились по одной прямой. Прозрачное белое одеяние придавало зрелищу неприличный вид. Моргейз чувствовала, что у нее все жарче пылают щеки, по мере того как танец, если это можно так назвать, продолжался.

– Тера новенькая и еще недостаточно натаскана, – пробормотала Сюрот. – Танцы обычно исполняют десять или двадцать да’ковале вместе, мужчин и женщин, отобранных за совершенную красоту форм, но иногда доставляет удовольствие смотреть и на одну. Очень приятно владеть прекрасными вещами, не правда ли?

Моргейз нахмурилась. Как можно владеть другим человеком? Сюрот уже говорила, что хотела «взять кого-то в собственность». Моргейз знала Древний Язык и понимала смысл слова да’ковале; оно означало что-то вроде «тот, кем владеют». Это отвратительно. Ужасно!

– Невероятно, – сухо произнесла она. – Может, мне уйти, чтобы не мешать вам восхищаться... танцем?

– Минутку, – сказала Сюрот, с улыбкой глядя на танцующую Теру, на которую Моргейз, напротив, старалась не смотреть. – Все должны сделать свой выбор, как я уже сказала. Прежний король Тарабона выбрал сопротивление – и погиб. Прежняя панарх попала в плен, но отказалась дать клятву. Каждый из нас волею судьбы – или волею Императрицы, да живет она вечно, – занимает определенное место в этой жизни. Но тех, кто непригоден для своего места, можно свергнуть и отбросить вниз, даже на самое дно. Тера явно очень грациозна. Как ни странно, Алвин неплохая наставница. Надеюсь, пройдет не так уж много лет, и Тера обретет истинное мастерство в танцах, используя всю свою грацию. – Теперь улыбка и сверкающий взгляд Сюрот обратились к Моргейз.

В этом взгляде сквозило явное удовлетворение, но почему? Определенно это как-то связано с танцовщицей. Ее имя повторялось так часто, будто имело какое-то особое значение. Но какое?.. Моргейз повернула голову и посмотрела на девушку, которая в этот момент поднялась на цыпочки и медленно вращалась на месте, подняв вверх ладони сложенных и вытянутых рук.

– Это неправда, – тяжело дыша, с трудом выдавила из себя Моргейз. – Нет!

– Тера, – сказала Сюрот, – как тебя звали, прежде чем ты стала моей собственностью? Какой титул ты носила?

Тера застыла, вытянувшись вверх, дрожа и бросая то испуганные взгляды на женщину с резкими чертами лица, Алвин, то совсем уже панические – в них трепетал ни с чем не сравнимый ужас – на Сюрот.

– Теру раньше звали Аматерой, если это угодно Верховной Леди, – с придыханием произнесла она. – Тера была панархом Тарабона, если это угодно Верховной Леди.

Чашка выпала из руки Моргейз и вдребезги разбилась об пол, расплескав черный каф. Это неправда! Она никогда не встречалась с Аматерой, но немало слышала о ней. Нет. У многих женщин примерно такого возраста темные глаза и рот с недовольным, обиженным выражением. Пура никогда не была Айз Седай, и эта женщина...

– Танцуй! – рявкнула Алвин, и Тера снова поплыла в танце, больше не глядя ни на Сюрот, ни на остальных.

Кем бы она ни была раньше, не оставалось сомнений, что сейчас ею владело одно желание – не допустить никакой ошибки. Моргейз изо всех сил сражалась со взбунтовавшимся желудком.

Сюрот подошла совсем близко, от ее лица веяло зимним холодом.

– Все оказываются перед выбором, – негромко сказала она. В голосе ее звучала сталь. – Кое-кто из моих пленниц рассказывает, что одно время ты жила в Белой Башне. По закону марат’дамани не избежать поводка. Но я обещаю, что тебя, в глаза обругавшую меня и назвавшую ложью мои слова, постигнет другая участь. – Интонация не оставляла сомнений, какую участь она имела в виду. Улыбка, так и не затронувшая глаз, вернулась. – Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор, Моргейз, дашь мне клятву и будешь править Андором именем Императрицы, да живет она вечно. – Сейчас Моргейз впервые была абсолютно уверена в том, что эти слова – чистейшая ложь. – Я поговорю с тобой снова завтра или, может быть, послезавтра, когда найду время.