Корона Российской империи. Слава, честь и доблесть династии Романовых

А вот счастливая семейная жизнь молодого царя была омрачена тем, что его первенец, родившийся в конце 1648 года и названный Дмитрием, не прожил и трех лет. Алексей Михайлович ощутил, как не хватает ему крепкого плеча и мудрого слова верного друга. Но при всей симпатии к своему дядьке Борису Морозову возвращать его на вершину власти царь не собирался.

Ревностно соблюдавший все церковные обряды, а в пост по три дня в неделю ничего не пивший и не евший, царь обратил свой взор на духовных лиц в поисках такого друга и советчика. Его, человека мягкого, добродушного и склонного к созерцательности, привлекала решительность, с которой тогдашний новгородский митрополит Никон усмирил мятеж, вспыхнувший в городе.

Он сумел овладеть доверием царя и в июле 1652 года, после смерти патриарха Иосифа, был возведен в этот сан и тут же взял с царя слово, что тот не будет вмешиваться в дела церкви. Никон, многие годы потративший на изучение греческих и византийских текстов, считал, что необходимо избавить русские православные книги и обряды от расхождений с первоисточниками. Царь поддержал реформу, давно лелеемую Никоном.

Пожалуй, такого царского доверия не имел и Морозов. Патриарх получил право официально именоваться Великим Государем, а с отъездом царя на войну являлся фактическим правителем России. По сути, это означало вмешательство церкви в дела государства. Такое положение патриарха нравилось далеко не всем, причем как боярам, так и духовенству.

Годом ранее, точнее сказать, осенью 1653 года была официально объявлена война с Польшей и Литвой. Однако начало этих событий имело место гораздо ранее, в 1647 году, когда Богдан Хмельницкий поднял восстание против усиливавшегося польского влияния. После ряда громких побед, позволивших Хмельницкому взбунтовать всю Украину, в 1651 году запорожские казаки потерпели поражение и вынуждены были просить мира. Условия договора оказались такими, что мир не мог быть долгим.

Алексей Михайлович не спешил вмешаться в украинские дела. Ему не нравился союз Хмельницкого с крымскими татарами, против которых часто приходилось посылать донских казаков. Однако когда гетман обратился к нему с просьбой принять Украину под русское крыло, царь согласился и объявил Речи Посполитой войну. Впрочем, сборы в поход оказались долгими. Лишь в мае 1654 года русское войско выступило к Смоленску.

Царь, ревностно соблюдавший все церковные обряды, обратил свой взор на духовных лиц в поисках друга и советчика (неизв. худ., XVII в.)

С началом войны Государь, стремясь быть в гуще событий, подолгу отсутствовал в столице. Но драка оказалась затяжной, вдобавок в нее вмешались шведы. Усиление беспокойных северных соседей не входило в планы Алексея Михайловича. Летом 1656 года русские полки двинулись в Ливонию, взяли Дерпт и осадили Ригу.

К осени того же года все участвующие в войне стороны оказались изрядно истощены. Кончались деньги и припасы, войска устали. После заключения Виленского перемирия царь в ноябре 1656 года вернулся в Москву. Несмотря на нехорошие слухи, он не стал вмешиваться в дела патриарха-соправителя. К весне возобновилась война со шведами, и царь снова уехал в войска. В Ливонии схватки длились еще два года и закончились трехгодичным перемирием. Тем временем на Украине умер Хмельницкий, что сулило России лишь новую большую смуту.

Алексей Михайлович вернулся в столицу и обнаружил, что властолюбивый Никон в его отсутствие совсем уж свыкся с ролью Великого Государя. Патриарх заговорил о первенстве церковной власти и о несовершенстве Соборного уложения. По его мнению, оно позволяло светской власти слишком уж глубоко запускать руки в дела церкви. Такого от друга и соратника царь никак не ожидал. Да и отвык он за годы войны опираться на патриаршее слово, поэтому посмотрел на все это немного более отстраненным взглядом.

Алексей Михайлович явно охладел к Никону, перестал звать его на приемы, да и сам начал пропускать торжественные богослужения в Успенском соборе. Царедворцы, чутко державшие нос по ветру, тоже начали сторониться патриарха, да еще и нашептывать Государю как правду, так и небылицы, наводя тень на Никона. Противники патриарха стали гораздо смелее перечить ему.

Самолюбивый иерарх не сдержался и прямо во время проповеди заявил, что слагает с себя исполнение патриарших обязанностей, после чего удалился в Новоиерусалимский Воскресенский монастырь. Он полагал, что царь раскается в том, что отвернулся от него, и призовет обратно. Но этого не случилось. Патриарх переоценил свое влияние на Государя. Более того, видя, что Никон продолжает упорствовать, царь стал задумываться о том, нужен ли русской церкви такой владыка.

Тем временем на Украине разгоралась новая смута. Она привела к возобновлению войны с Польшей и союзным ей Великим княжеством Литовским.

Положение в государстве усугублялось неудачей монетной реформы, начатой в 1654 году, вскоре после объявления войны. Реформа не была царской блажью. Тогдашняя денежная система сильно тормозила как крупные сделки, так и розничную торговлю. Для первых монеты были слишком мелкими, для вторых – наоборот. Дополнительную сложность создавало то, что все монетное сырье было импортным.

Население встретило новые монеты, перечеканенные из имевшихся в казне талеров-ефимков, настороженно и принимало их неохотно. Попытка заместить серебро медью позволила наполнить опустошенную войной казну, но привела к Медному бунту 1662 года.

Неизвестно, о чем думал и на что надеялся Никон в своем добровольном изгнании, но Алексей Михайлович на провалы в памяти не жаловался и не забыл о строптивом патриархе. Большой Московский церковный собор, собравшийся в 1666 году, поддержал все реформы, затеянные Никоном, но в противостоянии царя и патриарха встал на сторону Государя.

«Великий собор» снял с Никона патриаршество и отправил его в ссылку в монастырь (худ. С. Д. Милорадович, 1905)

С. Д. Милорадович «Черный собор. Восстание Соловецкого монастыря против новопечатных книг в 1666 году», 1885

Никон был лишен сана патриарха и священнического звания вообще и осужден на вечное заточение в Ферапонтов монастырь в Белозерске. Судьба его была печальна, но к ней мы еще вернемся. В Москве же был избран новый патриарх – Иоаким.

Исправление книг и обрядов, начатое Никоном и не прекратившееся после его низвержения, было отвергнуто весьма значительной частью паствы и духовенства. Прежний соратник Никона протопоп Аввакум стал одним из лидеров старообрядцев.

По всей России ходили разговоры о «соловецком сидении». Соловецкий монастырь, державшийся старых обрядов, восемь лет осаждался стрельцами и был взят лишь в начале 1677 года, через год после смерти Алексея Михайловича. Справедливости ради стоит отметить, что осада все эти годы была достаточно вялой. Царь до конца надеялся решить проблему без пролития крови. Когда монахи затребовали от осаждающих письмо об амнистии, написанное его рукой, таковое было им вручено. Решительные действия властей были вызваны тем, что в монастыре укрывались уцелевшие сообщники Степана Разина. Кроме того, большая часть братии к тому моменту по тем или иным причинам покинула монастырь.