Корона Тафелона

— Ты такого наговоришь, Маглейн, что тебя в ближайшем лесочке сожгут — и будут правы, — перебил её Виль. — Увар, слушай. Это всё колдовские дела, они вашего отряда не касаются. Мы сейчас до перевала дойдём, через него большому отряду не пройти. Перевал охраняют. Сам князь часто там охотится. Иногда тайком, иногда открыто, как правитель. Маглейн видела, что князь тебя в замке примет, значит, нас пропустят. Ты ж посол от своего Дюка малолетнего. Договариваешься со всеми. Вот и приди как посол. Союз там предложи. Посули помощь. Торговлю. Что ещё тебе поручили, сам лучше меня знаешь.

— Ты же поставил условие, что на юге мы не договариваемся, — напомнил Увар.

— Поставил. И сейчас говорю. Но где ты видел князя, который с бандой наёмников договоры ведёт и свои цацки им дарит? А послов, глядишь, он и живыми отпустит. Непокусанными даже.

— А ты выкрадешь корону? — уточнил Увар. Виль закатил глаза.

— У вампира, — едко произнёс он. — Выкупите. Зря баб-то не взяли. Глядишь, на какую бы и польстился.

— У него другой вкус, — тихо сказала ведьма. Она-то помнила своё видение, в котором на коленях перед князем стоял юноша — и кровь текла по его коже.

— Цыц, — цыкнул на неё убийца. Увар задумчиво посмотрел на него, потом на сестру.

— Почему этот колдун тебя проклял? — спросил он ведьму.

— Он хотел меня убить, — пояснила Магда довольно спокойно. Она покосилась на названного брата, тот кивнул. — Виль предложил, чтобы я у него поучилась. Я сказала тебе, это другое колдовство, чуждое нам. Виль думал, что я смогу его освоить. Я пыталась. Когда колдун вызнал то, что ему было нужно, он решил нас убить, чтобы откупиться от своих духов. Как я поняла, он много… как сказать… вроде как в долг наворожил. И теперь они требовали платы.

Увар осенил себя священным знаком.

— Это посланники Врага? — уточнил он.

— Это я посланник Врага, — хмыкнул Виль. — Чего так смотришь, даже в твоей грамотке написано, что я еретик и проклятый. И его баронская милость обещает мне прощение — если я ему верну его бабу. Так что тебе и вовсе грех на меня коситься.

— Но ты её не вернул, — заметил Увар. Виль закатил глаза.

— А я предлагал ей одной с вами ехать. Думаешь, она согласилась?

Магда поёжилась. О, да, Виль предлагал!

* * *

— Завтра тебя к Увару отведу, — сказал ей названный брат, когда Эрна уже спала. Они заночевали в наспех сделанном шалаше в лесу: Магда больше не могла находиться рядом с другими людьми, так лютовали духи. Было холодно и промозгло, весна ещё не отогрела землю. А духи всё не унимались. Так просто — руку протяни — и подует тёплый ветер, назавтра солнце вдруг примется жарить по-летнему — и больше не придётся мёрзнуть по ночам. Нужна лишь такая малость. Одно слово. Шаг. Удар.

— А сам куда денешься? — спросила ведьма.

— Уж найду куда, — буркнул убийца. — Нечего тебе мои тайны знать. О чём не слышала, того не выдашь.

У Магды ёкнуло сердце. До гор было далеко. Через всю страну. На юг. Одной среди людей. Людей, которых она должна убить. Которых ей хочется убить. Нет.

— Виль… — протянула ведьма.

— Нет, — тут же отозвался убийца, даже не уточнив, что она хочет сказать.

— Виль, я тебя очень прошу.

— Знаю я, о чём ты просишь. Говорил тебе. Справляйся сама. Или не трусь. Подумаешь, кишки кому-нибудь выпустишь, тоже мне, потеря.

Ведьму затошнило.

— Я не хочу!

— Тогда справляйся.

— Виль…

— Что, Маглейн, и предложить нечего? — издевательски произнёс убийца. — А помнишь, как ты мне шипела, не надейся, мол, не попрошу тебя о помощи, а? Вспоминать-то не стыдно сейчас?

— Ну ты злопамятный.

— Не злопамятный, а справедливый, — наставительно произнёс убийца. — С тобой же не договоришься, Маглейн. Дочку обещала отдать — вцепилась так, что не отдерёшь. Слушаться обещала — через слово перечишь. Как баба ты мне и вовсе не сдалась. Что у тебя осталось-то, а? Вредная ты и бестолковая. Скулишь вон — Виль, Виль… Другая бы на твоём месте от радости бы плясала и спрашивала папашу Виля, чем она ему услужить может. С такими-то силами. А ты — в угол забилась и хнычешь. Куда годишься-то, а?

Магда вскочила на ноги и крутанулась на месте. С ветром договориться было проще всего. Ветер был добрый — или казался таким. Не требовал убивать. Ему вполне хватало щепотки муки или ленточки, которую ты отпускаешь ему на радость. Он откликнулся сразу же, как будто давно ждал приглашения. Миг — и шалаш разлетелся по лесу отдельными веточками.

— Вот молодец! — «похвалил» убийца. — Вот напугала! Сейчас пойдёшь, Маглейн, и ручками всё назад притащишь. Ручками, ручками, Маглейн. Чтобы впредь не ворожила без спросу.

— Ночь вокруг, — напомнила ведьма.

— Беда-то какая, — покачал головой Виль, укутывая своим плащом спящую Эрну (малышка всё так же крепко спала, как и когда-то дома). — Как это я не заметил? А ты куда смотрела? Что ж ты раньше не подумала, а? До утра дождаться не захотела? Иди-иди. Кто слушаться обещал? Живо!

Ведьма заскрипела зубами, но Виль был неумолим.

— Выпорю, — посулил он. Магда шагнула прочь от костра, в ночную темень. Мелькнула мысль наслать на Виля комаров, но для них, пожалуй, было ещё рановато. — Не стой там, Маглейн. Раньше начнёшь, раньше закончишь, раньше спать ляжешь.

Магда шагнула ещё дальше. Духи молчали. Они почему-то никогда не требовали убить Виля — с тех пор, как он убил и выпотрошил для них шестерых человек. Может, считали его ещё одним своим служителем. Или кто их знает…

Надо было что-то придумать, что-то предложить. Виль, конечно, был прав, с ней невозможно договариваться. Ведьмы… не то чтобы ведьмы вообще никогда ни с кем не договаривались. Но… ведьмы не торговались. Они отдавали миру, лесу, который выбирали, себя целиком, а взамен просили выполнять их просьбы. Жертва — это чтобы мир лучше слышал. Чтобы больше любил.