Корона Толимана

– Пойдемте в гостиную, гости уже заждались тебя, Наташа, – сказал повелительно Огарёв, обнимая Михаила за плечи. – У нас сегодня именины. Ты прямо на праздник и пожаловал.

– Вот как? – опешил Михаил, думая о том, что он действительно обремененный своими думами и делами, даже не соизволил узнать, что в эту пору происходило у Огарёвых и пришел без подарка. И это было очень невежливо. – Надеюсь, Наталья Алексеевна простит меня за вторжение?

– Конечно же, не переживай, – кивнул Алексей, ответив за дочь и уже распахнул двери гостиной и громко произнес: – А вот и наша именинница!

Глава III. Тиара

Находясь чуть в стороне от основной массы людей, недалеко от камина, Чернышев неотрывно следил за танцующими парами. Он уже не помнил, когда в последний раз танцы вызывали в нем искренний интерес. Однако теперь его взор ни на миг не отпускал ладную фигурку девушки в светлом платье, с розовым бантом, что опоясывал ее талию. Наташа довольно искусно танцевала для своих юных лет, и лучезарная улыбка не сходила с ее прелестного лица. Перебрав в памяти нужные события и даты, Михаил быстро высчитал, что сегодня Наташе исполнилось восемнадцать.

Спустя полчаса к нему подошел Огарёв и дружески заметил:

– Наконец-то могу поговорить с тобой, Михаил Владимирович.

– Прости, я совсем забыл об именинах Наташи, – произнес озадаченно Чернышев. – Я совсем без подарка.

– Пустяки, – отмахнулся Алексей Петрович. – У нее итак все есть, и даже сполна.

– Балуешь? – спросил он, улыбнувшись другу.

– Она ведь одна у меня осталась после смерти Верочки. Вот и хочу, чтобы все у нее самое лучшее было.

– Твоя дочь прелестное создание, – заметил граф и, не удержавшись, вновь перевел свой заинтересованный взор на грациозную фигурку Наташи, танцующую с очередным кавалером.

При этих словах Огарёв поморщился, и его лицо исказилось мукой.

– Слишком прелестное… – как-то мрачно сказал Алексей.

– Я вижу ты не рад этому?

Огарёв хмуро посмотрел на друга.

– Будешь тут рад. Постоянно кто-то вьется вокруг нее. Еще прошлой осенью она познакомилась в парке с этими фривольными барышнями Урусовыми. Ты ведь помнишь их мать, а дочери еще похлеще будут. Так и меняют кавалеров. Так вот, они то и напели моей Наташеньке, что надо ей в свет выходить. Я как мог, пытался отсрочить это, зная, что она и красива и богата и за женихами дело не станет. Хотел протянуть до ее совершеннолетия хотя бы. Но она ведь еще с детства, ты помнишь, умела упрашивать. Ну, я и сдался. Так вот той зимой поехали мы с ней на первый бал. Как я и предполагал, она произвела фурор, женихов пришлось прямо отгонять от нее.

– Но ведь это прекрасно, если женихов много, ты можешь выбрать из наиболее достойных и титулованных, – заметил Михаил, и тихо добавил: – Хотя лучше бы она сама, по сердцу выбирала.

Но Алексей не услышал его последней фразы и нервно добавил.

– Не выдержал я этого. И запретил ей ездить на балы до именин. Так она мне все уши прожужжала. Она же у меня знаешь, какая своенравная.

– Неужели? – удивился Чернышев, так и не спуская своего взора с Наташи, которая в этот миг весело смеялась, кружа нужные па во время танца. Михаил отчетливо заметил, что его заинтересованность девушкой стала какой-то странной, и он ни в какую не хотел выпускать ее из поля своего зрения. – По ней не скажешь. По-моему, она, как и в детстве веселая и игривая.

– Это когда все по-ейному делается. А как не по душе ей что-то, так она может и ножкой топнуть, уж поверь, – Алексей чуть помолчал и, внимательно посмотрев на друга, спросил: – Какими судьбами ты в Москве?

– Одно дело здесь разрешить надобно, – уклончиво ответил Михаил.

– И где ты остановился?

– Пока в гостинице.

– Ну дак, к нам давай переезжай. У нас места много, поживешь, – предложил Огарёв.

– Я думаю, не стоит. Не хочу вас стеснять.

– Не говори глупостей. Я только рад буду.

– К тому же я ненадолго в Москву. Может на неделю-две. Как только дела улажу, сразу обратно в столицу.

– Понимаю, – кивнул Огарёв.

В самый разгар бала, около десяти вечера, Чернышев покинул душную гостиную залу и направился наверх по боковой лестнице, которая находилась в другой части дома. Почти весь вечер он провел в дальнем углу огромного зала у камина, выжидая нужного момента. Момента, когда его исчезновение не будет заметно. Сейчас большая часть гостей танцевала в бальной зале, остальные приглашенные сидели за столами в парадной столовой, поглощая обильный ужин с разнообразными блюдами и вкушая изысканные дорогие вина.

Внутреннее чутье подсказывало Михаилу, что тиара, скорее всего, находится в комнате покойной жены Огарёва. Оттого помня, куда идти он быстро преодолел коридор и остановился у нужной двери. Запертый замок ему не составило труда отпереть, так как, просветив его взором, он определил, куда следует повернуть язычки. Вставив в щель тонкую спицу, он бесшумно открыл его. В коридоре не было ни души, и Чернышев медленно вошел внутрь и осмотрелся.

Было темно, лишь яркая луна освещала пустынную комнату. Вряд ли Огарёв знал истинную ценность этой древней вещи и ее тайну. Оттого тиара наверняка хранилась на виду. Михаил прошел в середину комнаты и внимательным изучающим взором прошелся по мебели, решая в голове логическую задачу, где вероятнее всего могла находиться Звездная капля. Однако к его огромному разочарованию, спустя четверть часа, обыскав все, он не нашел тиары.

Неожиданно за приоткрытой дверью в коридоре послышались голоса. Граф прислонился к портьере у двери и стал прислушиваться к звукам в коридоре.

– Вы принесли что велено? – раздался приглушенный голос.

– Нет, к сожалению, – ответил второй, и Михаил отчетливо узнал голос Огарёва.

– Мы оговорили время. Сегодня в десять, господин Огарёв.

– Да-да. Но письмо от вас пришло слишком поздно. Я не успел забрать тиару у дочери.

– И что же? Заберите сейчас и все.

– Не могу. Я думал, она наденет ее на бал, но она явилась без нее. А теперь я обшарил всю ее спальню и шкатулку, где лежала тиара поутру, но там ее нет.

– Этот ответ нас не устраивает.

– Дайте мне еще пару дней, я непременно найду ее, – промямлил Алексей Петрович.

– Нет, тиара нужна сейчас. У вас всего час и ни минутой более, в противном случае…

– Я понял вас. Я немедля поговорю с дочкой…

Только Михаил, стоявший за дверью, понял, куда пропала тиара – просто она проказница поменяла свое обличие в очередной раз. И потому дело вновь осложнилось. Но, по крайней мере, он знал, что новая владелица Звездной капли Наташа. Это было уже хоть что-то. Но удручало другое – то, что Огарёв подчинялся неким людям, темную агрессивную энергетику которых он явственно почувствовал через дверь. Это были орионцы. И наверняка эти нелюди ни перед чем не остановятся, чтобы достичь своей цели, ведь последняя фраза была явно угрожающей. Михаил отчетливо понял, что Огарёв и его дочь теперь в опасности.

Когда голоса стихли, Чернышев быстро покинул спальню, вновь заперев ее, и так же через черный ход спустился вниз. Он вернулся в гостиную, как ни в чем не бывало, и отметил, что отсутствовал всего полчаса. Вновь изобразив надменность и безразличие на своем лице, он продолжил играть свою роль графа Чернышева, чтобы не вызывать подозрений.

Но его сердце было не на месте. Осознание того, что орионцы, с которыми говорил Огарёв, блуждают по дому в поисках тиары и Наташи, вызывало у него тревогу. Он знал – если они не получат тиару через час, как приказали, то жизнь Алексея и его дочери прервется еще до утра. Чернышев не понимал, зачем его друг связался с этими опасными нелюдями, но скорее всего от незнания и наивности. И его долгом теперь было оберечь Алексея и Наташу от напрасной гибели.