Корона жигана

На свои сбережения Валька Длинная Рука купила квартиру, которую совсем недавно занимал профессор гинекологии, растерявший в смуте всю прибыльную клиентуру, а потому отбывший в Париж.

Благо, что женщины во всем мире устроены одинаково!

Здание было трехэтажным, но с улицы не разобрать — плотной стеной его окружали деревянные строения, будто бы брали в полон. Следовало изрядно поплутать в лабиринтах дворов, чтобы выйти к нужному крыльцу. А дозоры беспризорников подмечали любое подозрительное передвижение, так что жиганы чувствовали себя у старой воровки почти в полнейшей безопасности.

Квартира была просторная, здесь запросто умещалось два десятка жиганов. Без суеты, но с должной сноровкой хозяйка убирала со стола грязную посуду. На столе, словно по волшебству, вновь появлялись деликатесы: окорок копченый, балык, лососевая икра. Два дня назад Кирьян дал Вальке горсть золотых монет на организацию «праздника», наказав, чтобы на столе был порядок. Валька смекнула, что денег к ее рукам прилипнет немало, даже если три дня подряд она будет угощать гостей одним лишь балыком. А потому следовало расстараться и оказать уважение.

Жиганы энергично работали вилками, мгновенно сметая выставленное угощение, и, дружелюбно скалясь, требовали немедленной добавки. Старая воровка смотрела на жиганов с нескрываемым умилением. В эти минуты она напоминала заботливую бабку, наблюдающую за шалостями любимых внуков.

Дверь открылась, к Кирьяну подошел молодой жиган — один из тех, что был оставлен на атасе, — и что-то шепнул ему на ухо. Кирьян молча ковырнул селедочку, не забыл о лучке, сосредоточенно выпил. Жиган, чуть нагнувшись, наблюдал за священнодействием.

— Хорошо, — произнес наконец Кирьян, — пусть заходит.

Молодой жиган, молча кивнув, ушел. Вернулся он через минуту вместе с Сявкой. Тот за это время ничуть не подрос, пиджак на его щуплых плечах выглядел почти как пальто. Осмотрев уважаемую публику, он смачно шмыгнул носом и рукавом пиджака щедро растер зеленую соплю под носом. Паренек был неказист и неприметен, может, поэтому он ловко служил глазами и ушами Кирьяна.

— Водки хочешь? — уважил гостя жиган.

— А то! — фальцетом протянул чиграш. — Это кто же от угощения-то откажется?

— Хозяйка! — громко позвал Кирьян.

— Что, милый? — подбежала Валька.

— Не обидь моего гостя, плесни ему в кружку.

Сявка высоко поднял кружку, оглядел стол и произнес не по-мальчишески солидно:

— За вас, жиганы!

Неторопливыми крупными глотками осушил кружку до самого донышка.

Жиганы за столом одобрительно закрякали:

— Посмотри, какая смена растет!

— В три глотка кружку уделал.

— Подрастай побыстрее, мы тебя в жиганы возьмем!

— Жиганы, а может, ему бабу под бок подложить? — весело предложил Кирьян.

— Да он ее так же быстро отпихает, как и водку выпил! — расхохотались за столом.

— А может, мы ему нашу Валеньку предложим? — Кто-то из жиганов шутейно шлепнул хозяйку по тощему заду. — Она ведь у нас баба на выданье.

— Отстань, шаловливый! — вяло отмахнулась та. Но по тону, с каким она ощерила рот, было видно, что шутка пришлась ей по сердцу. Стрельнула игриво глазками на предполагаемого кавалера и с подобающей серьезностью ответила: — Тоже мне сосватали!.. Да у него еще корень с ноготок.

Жиганы за столом дружно расхохотались.

— Это у меня-то! — не на шутку оскорбился паренек. — Да ежели хочешь знать, у меня баб целая дюжина перебывала! — похвастался он. — И ни одна из них еще на корень не жаловалась. Как впарю до ушей, они визжат от удовольствия!

Не удержался даже Кирьян, негромко расхохотавшись.

— А первая баба когда у тебя была? — погасив улыбку, серьезно спросил он.

— Первая-то… — призадумался Сявка и поскреб грязным ногтем под носом. — Дай-ка вспомнить-то… Ох, давно это было! Дуню с Пушкарева переулка знаешь? — поинтересовался чиграш.

— Кто такую гарную дивчину не знает! — в тон ему отвечал жиган. — Правда, говорят, с муженьком ей не повезло.

— Это точно! — заулыбался чиграш. — Мы-то с пацанами часто к нему наведывались с бутылкой самогона. Он стакан выжрет — и в отрубах! — Чиграш махнул рукой. — А мы его женушку начинаем по очереди пялить. Вот она моя первая баба и была. Молодой я тогда был, — протянул он. — В то время куда угодно готов был сунуть. А теперь только с разбором.

Жиганы хохотали долго, вытирая кулаками брызнувшие слезы.

— А сейчас кто у тебя?

— Варька Капустница, — гордо отвечал Сявка.

— Значит, она по-прежнему по молодняку специализируется? — не унимались жиганы.

— Ладно, кончай базар, — неожиданно оборвал разговор Кирьян. — С чем пришел?

— Прав ты был, Кирьян, насчет магазина-то, — мотнул Сявка головой. — Если хочешь, могу еще покараулить.

— А я всегда прав, — усмехнулся жиган. — Караулить больше не надо. И так все ясно, как божий день. На вот, возьми на хавку, а может быть, еще и на бабульку какую-нибудь хватит, — задорно подмигнул жиган, сунув ему горсть монет.

Чиграш без интереса осмотрел вознаграждение, а потом брезгливо поморщился:

— Что я тебе, мелочовщик, что ли? Сявка только по-крупному работает! — Его слова вызвали очередной приступ хохота. — Ладно, как-нибудь потом рассчитаемся. Ну да я пошел, а то у меня в башке тяжеляк капитальный. Кажись, крепко окосел, — и, не прощаясь, затопал к выходу.

Кирьян посмотрел на Макея, угрюмо молчавшего весь вечер. Молодой жиган сосредоточенно подливал себе самогонки стакан за стаканом. Однако совершенно не пьянел, лишь лицо все более покрывалось пунцовой краской.

— Что-то я тебя не узнаю, Макей. Может, случилось чего? Поделись… Все-таки я тебе не чужой, может быть, что-то и придумали бы сообща.

Нервным коротким движением Макей отодвинул стакан с самогонкой.

— Я у тебя давно спросить хотел, Кирьян…

Пахан усмехнулся:

— Ну, чего же телишься… Спрашивай!

— Ты ведь с отцом в одном лагере чалился?

Кирьян нахмурился, откинулся на спинку стула и спросил:

— И что с того?

— А то, Кирьян, что люди о тебе разные вещи говорят.