Коронация

Камшатов. Главнейший.

Аня. А еще Сократ!

Камшатов. Какой я Сократ? (Чуть помедлив.) Помню, как Яша привел ее в первый раз. Любовался…

Аня. Дед, а кто из них виноват?

Камшатов. Почем я знаю?

Аня. Нет, ты скажи.

Камшатов. «Кто виноват?» Пристала. Герцен я, что ли?

Аня. Не ворчи. Все на меня ворчат.

Камшатов. На кого же ворчать? Ты младшая.

Аня. И все учат.

Камшатов. А что мне еще остается?

Аня. Мать учит, брат учит, к матери ходит друг сердца и тоже учит.

Камшатов. Опять сплетничаешь.

Аня. Я не сплетничаю, я жалуюсь.

Камшатов. Что за друг?

Аня. Я ее донимаю, вдоветь противно. Но – выбор…

Камшатов. Выбора чаще всего не бывает. Кто он такой?

Аня. Его зовут Петром Алексеичем. Как Петра Великого.

Камшатов. Это – все?

Аня. Сидит на месте, хотя и не на своем. Стоит на посту.

Камшатов. На каком посту?

Аня. Я хотела сказать, занимает пост.

Камшатов (помолчав). Ты… занимайся своими делами. Тобой здесь юноша интересовался.

Аня. Это Марк.

Камшатов. Пусть – Марк.

Аня. Он тебе понравился?

Камшатов. Рыхловат немного.

Аня. Я – не про то.

Камшатов. Если по нынешним нормам – воспитан.

Аня. Вообще он не серость. В нем что-то есть. Он – математик, причем вундеркинд. Ну, разумеется, олимпиады, золотая медаль, все как положено. И вдруг он что-то хочет доказать. Едет прокладывать трассу канала. Через полгода ее консервируют, – оказалось, чего-то не подсчитали, и она невыгодна. Тогда он возвращается и поступает. Теперь – на втором. Потерял год. Для математика это безумие.

Камшатов. Интеллект и, как следствие, – комплекс неполноценности. Это в порядке вещей.

Аня. Ты думаешь? Но он очень жаден до жизни. Буквально до всех ее поворотов. Я его называю – томатный сок. Такие, как он, очень полезны для здоровья, – понимаешь, они укрепляют нервную систему и веру в людей! (Задумчиво.) И все-таки мне иногда кажется, что он неценный экземпляр.

Камшатов. Кстати, куда он делся?

Аня. Не знаю. Я его прогнала.

Камшатов. Из-за меня?

Аня. Не совсем. Я люблю другого.

Камшатов. Бывает. Ну а другой-то – ценный?

Аня. Ох, хоть ты не пытай…

Камшатов. Ну-ну, не тявкай…

Аня. Ой, дед, голова болит, сердце болит. Даже под ложечкой сосет.

Камшатов. Как у тебя с кишечником – в порядке?

Аня. Да ну тебя, дед.

Камшатов. Я дело спрашиваю.

Аня (отмахнувшись). Его фамилия – Кочановский. Он приехал в Москву из Симферополя. Он кончил химический, но у него большой круг интересов. Он работает в двух местах, учится в заочной аспирантуре. Темп, темп! Темп – его бог. «Нельзя», «трудно» – он не признает. Только то, что нужно. Для него нет имен. Нет авторитетов. Он ничему не придает значения. Его не волнует, как он одет. Условности для него не существуют.

Камшатов. Опасное дело. Я был франт.

Аня. Если я не хочу, чтобы он пошел в гости или в театр в грязной рубашке, я должна ее выстирать. Подруги меня ругают, они говорят, что нечего исполнять обязанности жены, если я не жена.

Камшатов. А ты что – замуж собралась?

Аня. Как тебе сказать… Конечно, приручить такого человека – удача…

Камшатов. В нашем роду женятся рано. Порода такая? Я рано женился. И Ванюша, и Лена тоже. Потом Яков, да и твой покойный отец. Все… Вот, правда, Николай не торопится.

Аня. Николай никогда не торопится. Впрочем, я тоже могу засохнуть. Мало надежд, что Кочановский дрогнет.

Камшатов. Экий кремень…

Аня. Дело не только в нем. Я некрасива и это знаю. Это очень сковывает.

Камшатов. Чепуха. Ты очень милая зажигалочка.

Аня. Вообще-то ему со мной приятно. Это я тоже знаю. Со мной смешно, забавно. Я ему рассказываю всякие истории. Противно другое. У нас – вечный бой. Не могу понять, зачем надо друг перед другом выдрыгиваться? Все время сплошная борьба нервов, каждый себя утверждает. Говорят, в любви как на войне, это верно?

Камшатов. Верно, но страшно. Можно забыть, с чего начали…

Аня. Этого я и боюсь. (Озабоченно.) Пока у нас то приклеивается, то отклеивается.

Пауза.

В сущности, я ставлю большой эксперимент со своим участием. (Решительно.) Будь что будет. Никаких женских трюков.

Калитка отворяется, входит невысокий молодой человек в ковбойке. Сильно небрит.

Ой, Кочановский!

Камшатов деликатно отходит в глубину сада.

Кочановский. Я едва разыскал эту чертову дачу. Ты увезла мой ключ.

Аня (шарит в кармашке). Правда! Увезла! (Достает ключ.)

Кочановский. Прихожу, лезу под половик – ноль. Нечего затевать эту уборку. Я не просил.

Аня. В такой грязище жить невозможно.