Короткая история моей невыносимой боли
Шрифт:
Мы вызвали на дом врача еще в электричке, когда к городу подъезжали, можно сказать, что врач встречала нас с поезда.
У нас хорошая была педиатр, прямо родная такая и очень опытная. Она сразу сказала – не ветрянка, надо идти к кожнику.
И мы пошли.
Нас встретила прекрасная молоденькая девочка, которая только что окончила ординатуру и точно знала, как лечить стригучку и педикулез. Но вот определить наше заболевание она не смогла, но назначение все же сделала.
Одна гормональная мазь на лицо, другая на ладони и ступни…
Спустя десять дней небольшие
Сменили препараты.
Стало хуже.
Девочка-врач забила панику, поняв, что не справляется. Отправила нас долечиваться в Тверь. А там другие врачи. Опытные, бывалые. Ставят моему пятилетнему ребенку распространенный псориаз и выписывают… солидол…
Мы купались в этом машинном жиру. Вся постель, вся одежда, вся квартира и даже подъезд воняли гаражом, но толку не было.
Надо сказать, что этот солидол был не обыкновенным, а безумно дорогим, потому что продавался в аптеке. Мы тратили две зарплаты на эту мазь, но она не работала.
Мы попробовали все! Платные клиники, бабки-знахарки, молебны за здравие, даже чертову гомеопатию. Все было мимо. Все было не то…
Поражение кожи все распространялось. Захватило все лицо и голову под волосами. Все это ужасно чесалось, трескалось, шелушилось и болело.
Чтобы хоть как-то промазывать голову, мне пришлось обрить ее на лысо, за что мне вскоре прилетело от психолога.
Мы тогда лежали в Твери в стационаре и нас отправили на прием психолога по поводу гиперактивности.
Когда у тебя зудит все тело, наверное, трудно быть спокойным. Соня стала неуправляема и неконтролируема. Она говорила без остановки, перебивая врачей даже, и хватала с их столов все, до чего могла дотянуться.
Вот они нас и оправили на консультацию к психологу.
Мы зашли в кабинет, и мой неуправляемый ребенок спокойно сел на стульчик, сложив на коленки ручки, и не произнес ни слова. Ангелочек, ни дать ни взять.
– Вы зачем пришли? – спросила меня врач.
– Гиперактивность у нас, – ответила я.
Она на меня так посмотрела, вот честное слово, как на дуру… И гипер нам не поставила. Зато отчитала меня за то, что обрила девочку. У нее же теперь будут комплексы, а виновата буду я…
Ну, да…
Это же самое страшное, когда у тебя нет волос. Страшнее чем ярко-красное, почти алое лицо, покрытое белыми струпьями, которые валятся с тебя, как снег…
Два года мы не могли подобрать подходящее лечение, пока однажды не вернулись в родной город к родной нашей девочке-врачу. И она, посмотрев на нас с сожалением, предложила нам наведаться к ее преподавателю в Москву.
Это был первый переломный момент.
Глава 3. Маленькая большая победа
Профессор Суворова звали ту женщину, и на вид ей было лет сто…
Когда наша лечащая врач, спустя два года лечения-мучения, вдруг вспомнила, что нам может помочь ее преподаватель, мы ухватились за ее воспоминание зубами.
Вариантов больше не было.
Взяли паспорта, взяли Соньку под мышку и поехали искать некий медицинский центр
на некой станции метро в столице нашей великой родины.Нашли.
Вышла бабушка божий-одуванчик.
Мы к ней!
Она от нас.
– Я не принимаю пациентов! – почти кричала она, убегая от меня по коридору.
– Пожалуйста! – сквозь слезы молила я, – Просто взгляните! Прошу…
Сжалилась. Приняла.
Осмотрела Соньку со всех сторон, вытащила из-под стола огромную книгу с картинками написанную на латыни и долго листала тяжелые глянцевые страницы.
– Болезнь Девержи, – наконец вынесла она свой вердикт, – Ювенальная форма. Ну, что ж, это хорошая новость. Есть вероятность, что во время полового созревания, заболевание сойдет на нет…
А потом она посмеялась над солидолом с ромашкой, поохала над гормональной терапией и, вытащив из стопки большой лист с отпечатанной шапкой больницы, выдала свое назначение. И в конце, как будто по привычке что ли, под назначением она поставила личную печать, превратив обычную писульку в настоящий документ.
Вместо того, чтобы ехать домой и исполнять назначения профессора, меня потянуло в приемный покой этого медицинского центра.
Не спрашивайте почему. Я не помню вообще, как я там оказалась и зачем.
Только девочки в приемной у меня эту бумагу забрали и сказали, что поставят Соньку мою на очередь на госпитализацию в центр. Только из-за того, что мы иногородние, нам надо взять квоту в министерстве здравоохранения г. Москвы.
Как мы искали это министерство, рассказывать не стану. Мы полдня бродили по каким-то незнакомым улицам, но так ничего и не нашли.
Но квоту все же взяли. Мама съездила специальным рейсом и нашла это ТайноеОбщество.
Так Соня попала в другой мир. В мир, где здоровье маленьких пациентов ставят на первое место, и не лоббируют бестолково дорогие и опасные гормоны.
Когда мы ложились в больницу, покрытие кожи составляло более 70%.
Ее лечили салицилкой! Обычной салициловой мазью 2%, копеечное средство, и через три недели мой ребенок был почти полностью чист. Немного оставалось в локтевых складках, подмышками и под коленками.
Это было счастье. Это была победа. Небольшая. Первая, но очень важная.
Болезнь никуда не делась. Но у нее появилось адекватное название и работающий метод по снижению высыпаний.
А для меня это был еще и следующий этап принятия неизбежного. Последний.
В тот год, основываясь на кипе бумаг, анализов и выписок из историй болезни, мы оформили Соне инвалидность.
Наша девочка-врач уговаривала меня оформить ее года полтора, наверное, на каждом приеме говорила, настаивала, направляла. Но я упорно игнорировала ее и не хотела признавать очевидного.
А реальность была такова, что мой ребенок был болен. Болен неизлечимо. Это надолго, если не сказать, что навсегда. И нам требовалась помощь…
В тот момент, чтобы быть более мобильной, я уже уволилась с работы. Чтобы сэкономить денег и больше тратить на лечение дочери, я бросила институт. И мы очень быстро из нормально обеспеченной семьи превратились в нечто едва сводящее концы к концами.