Короткие Рассказы
Шрифт:
– А как я узнаю ее?
– Она приручит меня, как дикого зверя - но не силой, а лаской. Не волей, а любовью.
– А ей хватит на это сил, любви и терпения?
– Если она та самая, то хватит.
– Я идеалист. Хренов тупой идеалист.
– Но мой идеализм оправдается в любом случаи.
– Даже если она не появится?
– Даже если она не появится.
– Что же будет тогда со мной?
– Смерть - девушка, которая всегда будет меня ждать. Она никогда не предаст и всегда поймет.
... Смерть.
– Умирая, я убью весь мир?
– Для себя - да. Но есть
– Не обманывай себя. Смерть сделает тебя безразличным ко всем и всему.
– От женской руки. Только женщине я доверюсь настолько, чтобы стать уязвимым.
– Когда же я умру?
– Не знаю, и даже не хочу знать. Пропадет все удовольствие от сюрприза.
– Я одинок?
– Пока жив - да.
– А когда умру, то больше не буду?
– А когда умру, то больше не буду вообще.
– Умирать страшно?
– Умирать рано, когда бы это не происходило - слишком рано.
– Что я оставлю после смерти?
– Точно знаю - по крайней мере один гниющий труп. Остальное будет уже все ровно.
– Я покончу с собой?
– Может быть, если опять переживу свою смерть.
– Но, я же сказал, что умру только от женской руки.
– Поверь мне - в этот момент моя рука будет более женской, чем чья-либо.
– Я плачу?
– Может быть. А может, и нет. Мои чувства отупели настолько, что чувствую лишь внутреннюю горечь, которая застревает в горле, а потом мало-помалу выливается из глаз. А может все это - я, смерть, все - лишь чей-то ночной кошмар?
– Почему кошмар? Ведь не все так плохо. Одна смерть чего стоит.
– Нет в смерти ничего хорошего. И плохого тоже нет. Она безразлична.
Ведьма
Говорят, жила-была когда-то в одной деревне прекрасная девушка с длинными черными волосами. Она была влюблена в лучи лунного света и каждое полнолуние танцевала у озера под их блеском. Ее белое платье сверкало в те минуты, и она была подобна ангелам.
Жил в той же деревне, что и девушка, и старый священник - старый, как само время. А время сделало его мудрым. В народе верили, что он говорит с самим Господом, и считали его святым.
Хотите - верьте, хотите - нет, но наши герои никогда не встречались, хоть всегда жили в одной же деревне.
Не встречались до одного полнолуния, когда Игнатиус - священник - гулял по лесу. Мир был прекрасен в ту ночь. Священник вдыхал ночной воздух и с каждым вдохом хвалил Создателя, все больше и больше чувствуя свое объединение с ним. Игнатиус иногда сам верил в то, что его голос слышен богу.
Вдруг он вышел к озеру, и увидел девушку - Селену - танцующую под луной. Луна покрыла озеро серебром, и ночь застыла, тысячей глаз уставившись в это зрелище.
Вся красота мира будто тянулась к девушке, чтобы коконом закрутиться вокруг ее танца. Священник подошел к ней и взял ее за руку, восхвалив Господа за эту красоту.
Неизвестно, когда она отдалась Игнатиусу - и отдалась ли вообще, или это все сплетни, но священник каждое полнолуние шел к озеру, где танцевала Селена.
Неизвестно, почему он в одну ночь увидел в ней дьявола, а не божественную красоту. Может - маска самообмана отпала, и он встал лицом к лицу с уродством своей старческой
похоти, которую он поставил у ног прекрасной девушки. А может просто понял, что девушка никогда не полюбит его - она принадлежала лишь луне и ее свету.– Ведьма! Нечисть!
– с ненавистью швырнул он эти слова ей в лицо шипя, словно змея.
Друг перед другом стояли Божий Человек - шипящий старик с искаженным от ненависти лицом, и испуганная до смерти девушка.
В центре деревни стоял столп, к которому для наказания привязывали провинившихся. Столп Позора - так его называли.
К нему привязали и Селену. Крестьяне толпились вокруг нее - на ведьму поглазеть хотели. Толпились, крестились и проклинали ее имя - у кого-то давняя обида всплыла, кто-то глушил зависть, а у кого-то просто ребенок умер последней зимой. Были и те, кто искренне надеялись этим заработать себе место в раю.
А она просто стояла неподвижно и плакала, наконец поняв, что никто не услышит ее мольбу о пощаде. Лишь страх, стыд, бессилие и отчаянье владели ее сердцем.
Священник заговорил:
– Дети Божьи, близок судный день. И сегодня мы должны еще раз показать создателю, на чьей мы стороне. Ибо сказал Господь: не думайте, что я пришел на эту землю, чтобы установить мир: ибо я пришел, чтобы разлучить человека с отцом, дочь с матерью, и невесту - со свекровью. И враги человека из его же дома будут. Кто любит отца своего или мать свою больше, чем меня, не достоин меня: кто любит сына своего или мать свою больше, чем меня, не достоин меня. И тот, кто не берет свой крест и не идет за мной, не достоин меня.
Народ застыл, вслушиваясь в слова из Священного Писания, звучавшие голосом священника, и им казалось - сам Господь говорит с ними. Затишье перед надвигающейся бурей, как говорится.
А он продолжил:
– А про ведьм, как эта, написано - мужчина или женщина, если занимается чародейством или колдовством, обязательно должен быть убит: камнями бейте их. И пусть их кровь будет на них же!
Толпа одобряюще прогудела.
Селена посмотрела в небо - там собирались темные, свинцовые облака, закрывая собой ночное светило.
Ни одного протеста, ни одного оправдывающего слова е было сказано. Селена глазами искала сестру, надеясь хоть от нее получить ту каплю сострадания, в которой нуждалась, но ее нигде не было видно.
– Мы должны быть уверены, что среди нас больше нет подобной нечисти. Пусть все, кто признают в ней нехриста, плюнут ей в лицо.
А облака сгустились еще больше, покрыв все небо. Было сухо и душно, и Селена хотела пить.
– Воды, прошу вас,- промолвила она.
– Не слушайте ее, она вас околдует!- крикнули из толпы, и все испуганно покрестились.
Вдруг толстая женщина с ненавистью и презрением в глазах вырвалась из плотного кольца окруживших девушку людей, подбежала к ней и плюнула в лицо. Селена ее знала: это была ткачиха, подруга ее усопшей матери. Потом пошли все остальные - мужчины и женщины, старики и дети. Волосы прилипли к телу, и платье стало мокрым и липким от их слюны. Какой- то обнаглевший здоровяк ударил девушку плетью, оставив глубокий, кровоточащий след на ее лице.
В один момент Селена подняла глаза и посмотрела на ту, кто стояла перед ней и была так удивительно похожа на нее.