Короткое лето

– Ищете что-то конкретное? Обратите внимание, у нас большое поступление янтарных оберегов. Эксклюзивная коллекция от нового производителя.

Я в задумчивости покачал головой.

– Помню, покупал у вас кулон с камнями, которые цвет меняли в зависимости от ауры владельца. Есть нечто подобное?

– Вот смотрите, изделия ювелирной фабрики «Каменный цветок». Самоцветы они получают из Города, там лучшие производители, а оправу разрабатывают сами. Каждое изделие уникально и неповторимо.

Цены также были… уникальны и неповторимы.

– А покажите серьги. Да, эти.

Консультант отперла витрину и достала указанные украшения. Подогнанные друг к другу в виде виноградных гроздьев самоцветы заискрили мягким изумрудным свечением, но в моих руках моментально поблекли. Камни стали на вид самыми обычными стекляшками.

Девушка покраснела от смущения.

– Первый раз такое!

Я вернул ей серьги, и они вновь сделались изумрудно-зелеными.

– Хм… – хмыкнул я. – Наверное, в защитном амулете дело. Да, беру.

Серьги выглядели изящными, легкими и нисколько не громоздкими. На Ирине они будут смотреться просто превосходно.

– Показать что-то еще?

Я уже открыл рот, чтобы отказаться, но неожиданно вспомнил о вчерашнем подарке Клондайка гимназисткам. Нет, так не пойдет! Они все же мой персонал. Да и выручили серьезно со своими дипломными оберегами.

В итоге я выбрал две пары сережек-гвоздиков со столь же эффектными самоцветами, выписал чек и приложил большой палец к впечатанному в бумагу кружку фольги, подтверждая платеж.

– Гравер сегодня работает? – спросил после этого.

– Да, проходите!

– Благодарю.

Небольшая комнатушка оказалась по обыкновению погружена в мягкий полумрак, единственным источником освещения служила настольная лампа. Неизменных алхимических светофильтров на ней сегодня не было, и седой как лунь мастер через обыкновенную лупу рассматривал какую-то непонятную микросхему. Хотя скорее не микросхему, а какой-то алхимический амулет – то был эдакий маленький черный паучок, растопыривший серебристые лапки-контакты.

Я пригляделся внимательней, и сразу дернулось веко – будто холодом в глаз укололо, а когда проморгался, дядя Миша уже подцепил артефакт пинцетом и сунул его в прозрачный пластиковый конверт.

– Слава! – повернулся ко мне мастер на вращающемся стуле и покачал головой. – Только ты и навещаешь старика!

Конверт он как бы между делом убрал в ящик стола. Я не стал акцентировать на нем внимание, опустился на свободный стул у двери и устроил на коленях пакет с таблетками Клондайка.

– Здравствуйте, дядя Миша!

– И тебе не хворать, Слава. Опять штампы пролюбил?

– Тьфу-тьфу-тьфу! – трижды сплюнул я через левое плечо. – Этого еще не хватало!

– Тогда что? – спросил старый мастер. – Только не говори, что проведать зашел!

– А если?

– Да брось!

– Пили бы вы пиво – был бы повод заходить. А так чего занятого человека от дела отвлекать? – отшутился я.

– Ближе к делу, Слава, – поторопил меня дядя Миша. – Время – деньги, а у меня нет ни времени, ни денег.

Я тянуть резину не стал и сразу выложил цель своего визита:

– Интересуют дешевые алмазы.

– Слава, «дешевые алмазы» – это оксюморон. Эти слова не предназначены для того, чтобы стоять рядом. Это нечто, чего не бывает по определению. Тем более в Приграничье.

Но я не дал сбить себя с толку.

– Ладно, интересуют алмазы по цене существенно ниже рынка. Кому-то срочно нужны деньги, кому-то надо избавиться от горячего…

– Если нужны деньги, человек идет в ломбард! – отшил меня гравер. – С горячими камнями идут к скупщику краденого. Кто я, Слава, жулик или ростовщик?

– И тем, и другим нужны оценщики, – спокойно улыбнулся я в ответ и закинул ногу на ногу. – Камни могут быть очень мелкими. Даже чем мельче, тем лучше. Много силы в них заливать не планируется. Камни могут быть очень горячими. Дальше меня они никуда не уйдут. Но лучше бы кровавый след все же не тянулся.

Дядя Миша фыркнул.

– Ты обратился не по адресу, но я поспрашиваю. Кое-кто из старой гвардии еще в строю, они могут что-то знать. Но на особый дисконт к рынку не рассчитывай. Много алмазов на моей памяти грозились выбросить только раз. Да и то дальше разговоров дело не пошло.

– А что такое?

– Лет десять назад было, – наморщил лоб гравер. – Никак не меньше. Двое блатных из Семеры в Пентагон приезжали о продаже камней договариваться. Образцы привезли. Я их тогда смотрел – хорошие камни были. Хорошие. Мы даже по цене особо не торговались, нам сразу неплохой дисконт к рынку предложили. Видать, с подельниками делиться не хотели. Куш там более чем серьезный на двоих выходил.

– Сколько? – заинтересовался я.

– Сам посчитай, на какую сумму пятьсот карат потянут.

Я присвистнул. Пятьсот карат – это очень, очень много. Сто граммов алмазов – не шутка.

– Почему тогда сделка сорвалась?

– А убили их, – сообщил дядя Миша. – На следующий день обоих ухлопали.

– Кто-то о камнях прознал?

Седой мастер покачал головой.

– Сомневаюсь. У Семеры с Цехом война началась, тогда много кого положили. Это сейчас порядка прибавилось, а тогда не успевали трупы в крематорий отвозить. Лихое времечко было. Лихое…

– А камни?

– А камни так нигде и не всплыли. Мне, по крайней мере, об этом ничего слышать не доводилось. Лежат где-нибудь в захоронке.

– А если мелкими партиями распродали?

– Сомневаюсь. Шила в мешке не утаишь. Чем больше покупателей, тем больше слухов. И цены на алмазы не падали, а пятьсот каратов даже самому крупному игроку переварить непросто.

– Это да, – вздохнул я.

Пятьсот каратов – это много. Очень-очень много. Хватит, чтобы заткнуть все дыры, и на безбедную жизнь останется. Впрочем, делить шкуру неубитого медведя пока рановато…

– Дядь Миша, а не помните, как тех бандитов звали? Я бы поспрашивал.