Корпорация "ЭнергоТэк". Ошибка создателя

— Вы сами попробовали его, — спокойно ответил на обвинение Вадим, — подписали отказ от претензий, как и все добровольцы, и поняли что ничего страшного в этом нет. Такие шлемы уже широко используются для экспериментов в области виртуальной реальности, наш ничем не отличается.

— И тем не менее, вы заставили всех подписать этот идиотский отказ! — чуть не кричала Лариса, — вы сами понимаете что это может быть опасно!

— Новые исследования всегда опасны, пожал плечами Вадим, — у всех учёных ЭнергоТэк этот отказ идёт пунктом контракта. Ваш контракт мне неизвестен, поэтому я попросил вас подписать эту бумагу. Но вы же убедились, что нейроинтерфейс безопасен?

— Я только убедилась в том, что он не убивает сразу, — продолжала беситься Лариса, — долгосрочное воздействие его на организм нужно изучать, используя медицинские методики! Вы действуете как варвар, используете вещи, не зная толком ни как они работают, ни как влияют на людей!

— Что за нейроинтерфейс? — заинтересовался Андрей, — это шлемы виртуальной реальности, которые вы выписывали полгода назад?

— Это не просто шлемы виртуальной реальности, — отводила за Вадима Лариса, — это экспериментальная технология, появилась несколько лет назад. Несколько стартапов из силиконовой долины разрабатывали интерфейсы управления на основе электромагнитных колебаний, излучаемых мозгом. Они пытались создать интерфейс связи для полностью парализованных людей, чтобы они могли общаться. Шлем очень чувствительный, улавливает очень тонкие колебания полей. Проблема была в расшифровке этих колебаний, но с этим прекрасно справились нейросети. Тогда эти стартапы пошли дальше и начали пробовать пытаться передавать колебания в мозг. У них кое что получалось, но результат был очень слабый. У команды Вадима, с их мощным ИИ получилось получше — они могут общаться с этим супермозгом через эти шлемы.

— Общаться — это сильно сказано. Но шлемы значительно упростили процесс обучения нейросети, — сказал Вадим, — но мы отвлеклись. До полпервого ночи у вас тоже есть алиби, Лариса. Что вы делали потом — мы не знаем.

— Я пошла спать. Хотела сразу пойти и отправить на вас рапорт в совет директоров, но потом передумала — решила взять с собой Дениса и показать ему всё это безобразие лично.

— Или, например, написала ему на терминал и предложила встретиться в гараже. А там — прыснула ему в лицо или уколола чем-нибудь нервно-паралитическим. Загрузила в вездеход и отправила в пургу. — Аня говорила спокойно, глядя прямо в глаза Ларисе. С каждым её словом, лицо главврача становилось всё белее. Когда Аня замолчала, Лариса подскочила к ней двумя широкими шагами и схватила за грудки куртки.

— Что ты сказала? А ну…

— Убери. Свои. Руки, — в подбородок Ларисе уперлось холодное дуло черного Глока. Взбешённое выражение лица Ларисы мгновенно сменилось на сильный испуг, она разжала руки и потрясённо замерла.

После секунды ошарашенного молчания все заговорили разом

— У неё пистолет…

— Ох…

— Анна, вы что…

Гам прервал громкий голос из распахнутой двери столовой.

— Энни, ну что ты тут опять устроила! Мы ещё даже не завтракали, а ты уже тычешь стволом в лицо человеку, да ещё и врачу!

На пороге столовой стоял Денис.

Глава 9. Люди и механизмы

Я уселся в кресло поудобнее. Энн развалилась на диване рядом с холодильником. Вадик надел мне на голову шлем, от которого шел толстый кабель, терявшийся где-то за стойками с мониторами.

— Как "Вспомнить всё", прям, — пошутил я.

Вадик не улыбнулся. На его лице была мрачная тень.

— Сосредоточься на вопросах, которые ты хочешь у неё выяснить. Это будет не так просто, поэтому, когда я подключу тебя — думай о них непрерывно.

— Всё так страшно?

— Да, нет. Наоборот. Сам увидишь.

— Вадик, — сказала Энн со своего дивана, — ты отвечаешь за него своей, безусловно гениальной, головой. Ты меня знаешь, могу её открутить.

— Знаю.

Вадик прекрасно помнил пистолет у лица Ларисы, но сейчас ему явно было не до того.

— Чтобы там ни было бояться тебе там нечего. Это просто способ общения с нейросетью. Он… Ну… Необычный, но это самый простой способ её понять. Поверь, мы многое перепробовали. В общем не бойся…

— Ты так часто говоришь, чтобы я не боялся, Вадик, что я начинаю нервничать, — многословие, обычно не самого разговорчивого в мире математика и вправду начинало меня напрягать, — На что это похоже? Что мне там делать? Как спрашивать?

— Ты всё сам поймёшь, — Вадик, закончил пристраивать у меня на руках и груди какие-то датчики и отошёл к мониторам.

— Зачем датчики?

— Сеть будет контролировать твоё самочувствие. Обратная связь. Чтобы не перегрузить тебя, — математик сосредоточенно что-то набирал на клавиатуре, не приседая за стол, — сейчас начнется сеанс. Закрой глаза и расслабься.

— Хорошо, — я глянул на Энн. Она нарочито небрежно что-то листала на терминале.

Я закрыл глаза и расслабился.

Однажды я читал книгу, в которой человек пытался объяснить словами, что чувствует просветлённый буддийский монах, погрузившийся в джхану, некую глубокую медитацию, из которой, по легенде, Будда отправился в Нирвану. Так вот, в процессе этого многословного описания, с множеством красочных метафор, мне стало понятно, что ничего у этого писателя рассказать не получается, да и сам он честно признался, что описывать словами это бессмысленно. Слова — это всего лишь ярлыки, которые люди навесили на вещи, которые можно увидеть или потрогать или попробовать на вкус. То же, что происходило с человеком в джхане, на это нельзя было подобрать никаких аналогов из понятий мира знакомого нам.

Так и мой опыт общения с нейросетью, которую создал Вадик со своей командой, это было что-то сродни погружению в Нирвану.

Я растворился. Я исчез как личность. Я перестал быть отягощенным телом, мыслями, заботами. Я читал чистым разумом и не просто разумом, а разумом всезнающем и всеведущим. Я получил, ответы на абсолютно все вопросы и далее не просто получил, я понял всё так глубоко что эти вопросы просто отпали сами собой. Я мог узнать всё что угодно, любое знание было уже у меня в памяти, я не напрягаясь постиг все секреты мироздания. Вопросы, которые я хотел задать сети, болтались где-то на окраине моего всемогущего разума. Мне пришлось слегка напрячься, чтобы просто перевести свой всемогущий взгляд разума на эти мелкие, как муравьи проблемки, но я всё же смог это сделать. И тут же, мгновенно обретя абсолютно полную ясность по ним, отвернулся на более интересные задачи. Я погружался в поразительные и интереснейшие глубины познания, как вдруг что-то резко рвануло меня, по глазам ударила яркая вспышка света, и я вывалился обратно в комнату с терминалом. Ощущения были, как будто у меня из головы с корнями и хрустом выдрали мозг. Это было чудовищно. Я не могу толком описать эти ощущения, у меня нет метафор, которыми я мог бы оперировать. Но если бы меня проплатили описать это по школам боли — я потребовал бы увеличить шкалу.

Точно помню что я закричал. Горло было какое-то сухое, крик превратился в сиплое клокотание. Я вывалился из кресла и скорчился, меня вырвало. Комната вращалась, я слышал крики.

— …три часа, твою мать, ублюдок, что это такое…

— … Ты убьешь его, так нельзя!…

— …я тебя убью, тварь, где докторша…

— я предупреждал! Нельзя прервать сеанс!

— три ё@#нных часа, пусти меня, мудак, Дэн, ты слышишь меня?

— вх… вох… воддхыы…

Свет постепенно переставал разрезать меня на части сквозь закрытые глаза. В рот потекла жидкость, я закашлялся, но потом смог присосаться к бутылке. Как же я хотел пить…

Потом всё было как в сером тумане. Вынырнув из него, я ощутил себя лежащим на диване. Мрачный Вадик елозил шваброй, подтирая мою блевотину.

По середине комнаты стояла Лариса, и злым голосом высказывала всё, что думает о мозгах учёных и о Вадиме в частности.

— … так использовать аппаратуру глубокого сканирования! На какие энергии вы её настроили? Поэтому вы все чахли? Истощение? Вы как эти тупые мыши — давили на педаль, пока падали от истощения? Что эта хрень делает? Центры удовольствия?