Корпорация Томб райдерс
Шрифт:
Третий квадрат я назвал несколько расплывчато : "цель путешествия". Подумав немного, я перенёс этот квадрат на чистый лист бумаги, тем самым создав второй "планшет", призванный дополнить первый, связанный непосредственно со мной. С целью путешествий в яйце оказалось связано большое количество в высшей степени странных наблюдений. Я попытался их детализировать : то место, куда я попадал резко отличалось от Санкт-Петербурга климатически и ландшафтно. Воздух там был явно суше, совсем иным казался рельеф местности, наконец, там я видел во множестве живых скорпионов. Как ни крути, на широте Петербурга скорпионы по земле не бегают. Да и барханов тут тоже нет.
Я продолжил детализировать свои впечатления и сделал приписки о Полярной звезде, переставшей быть полярной,
Все свои замечания я выписывал на второй "планшет" и максимально детализировал. Скоро весь лист оказался испещрён моими заметками.
Разумеется, я не мог пренебречь застреленными мною людьми - они должны были занять подобающее место среди моих "контактов". Чтобы отличать загадочных врагов в керамических доспехах от других людей, я обозначил их ромбиком, внутри которого нарисовал череп с перекрещенными костями. Получилось аллегорично и по существу верно. К этому ромбику сделал приписку : "абсолютная нереальность оружия и технического оснащения".
Подумав немного, я завёл третий "планшет", который целиком посвятил неизвестному противнику. Выписал туда всё, что посчитал способным характеризовать его по существу. И "использование оружия на неизвестных физических принципах", и "керамические доспехи", и "десантирование без парашютов или иных посадочных средств, в огненных коконах". Не забыл добавить и "подавление систем ночного видения", и "прерывание радиосвязи путём постановки помех".
В течение целого дня шестнадцатого мая я правил и дополнял свои "планшеты". Венцом моего труда явился четвёртый лист, куда я выписал вопросы, призванные явиться своеобразным тестом на мою собственную адекватность : "Чем я вообще занимаюсь ? Как я это делаю ? За что мне платят деньги ? Если я путешествовал, то куда ? Если я путешествовал, то как именно я это делал ?" И сам же тезисно на каждый из них ответил.
А затем принялся внимательно изучать собственную писанину.
Хотя занятие это могло показаться со стороны лишённым всякого практического смысла, польза от него оказалась немалая. Я как бы пережил события последних недель заново и увидел людей и явления в их, так сказать, сермяжной сути. Анализ позволил отмести мимолётные и ошибочные впечатления и вычленить наиболее существенные элементы пережитого.
Что я мог сказать по существу ? Конечно, написанное мною выглядело настоящими записками сумасшедшего. Причём одноимённая повесть Гоголя на фоне этих "записок" выглядела просто жалкими потугами инфантильного писаки. У меня же получалась настоящая ахинея, шизофренический бред в его выраженной, так сказать, форме.
В школе подготовки оперативного состава, куда я попал после зачисления в КГБ, нам читали очень интересные лекции по психологии и психиатрии. Конечно, они имели сугубо прикладную направленность, лекторы не ставили перед собою цель глубоко осветить психолого-психиатрические особенности человеческой личности с научной стороны, но познавательной и практически полезной информации эти занятия содержали очень много. Нас учили отличать бред психически нездорового человека от ценных сведений, сообщаемых добросовестным источником. Дело в том, что сумасшедшие могут быть в своих рассказах очень достоверны, зачастую они подкрепляют свои бреды разного рода документами - удостоверениями, авторскими свидетельствами и фотографиями. Бреды при некоторых видах шизофрении предстают в виде чрезвычайно детализированных и внутренне логичных рассказов с порой весьма сложными сюжетами. Логичность их может оказаться столь "железобетонной", что при всём желании опровергнуть их, опираясь лишь на фактологию самого бреда, оказывается невозможно. Но практически всегда в основе бреда
лежит некий изначальный посыл, очевидно безумный в глазах нормального человека. Шизофреник же этого безумия не ощущает, поскольку он искренне верит в правдивость своих видений и переживаний. И именно это даёт возможность ясно понять, кто же именно перед тобой - здоровый человек или нет. Задача оперативного работника при столкновении с психически больным человеком, заключается в том, чтобы как можно быстрее обнаружить этот "бредовый посыл" и должным образом скорректировать своё поведение с нездоровым человеком.Изучая свои записи, я понял, что по сути они представляют собой образец безумия - сложно структурированного, внутренне логичного, весьма достоверного. Являясь человеком адекватным и склонным к аналитическому мышлению, я смог это признать, точнее говоря, не побоялся себе в этом признаться.
Так с чем же я имел дело ? Очевидно. что спустившись в подвал и усевшись в "яйце", я никак не мог перенестись на другой континент и уж тем более на другую планету. Полярная звезда никак не могла перестать быть полярной, а лазерный луч никак не мог изгибаться. Мне стало ясно, что все эти моменты как раз и образуют тот самый "бредовый посыл", который способен помочь мне не потерять голову и остаться на позициях здравого смысла.
Но оставался один нюанс, который не укладывался в схему. За две "командировки" я получил более двадцати тысяч долларов - два своих оклада и премию в пятьдесят процентов. Деньги эти не были бредом - я благополучно поменял их в банке и раздал долги. Кассовые справки убеждали меня в том, что эти тысячи долларов не привиделись мне в наркотическом бреду и не приснились с пьяных глаз.
Так за что же мне платили ? Действительно ли я убил неведомых мне четверых человек в некоем загадочном месте или это воспоминание внушено мне кем-то с некоей, непонятной пока целью ?
Я много думал над всем этим, крутил проблему в голове по-всякому, пытаясь подступиться к головоломке с неожиданной стороны. Я почти перестал сомневаться в том, что явился жертвой некоей психологической игры, или точнее говоря, эксперимента, хотя так и не понял, кто этот эксперимент ставит и как именно он это делает.
Но именно поэтому поздним вечером шестнадцатого мая я позвонил своему старому другу по "Граду" Славе Микешину и произнёс сакраментальное :
– Отведи-ка меня к Степану Могильному !
Есть такая старая-старая русская примета, или поверье - уж и не знаю, как правильно назвать : коли первый раз идёшь к колдуну лечиться - возьми собой поводыря. В принципе, Степан Степанович Могильный не являлся колдуном, а я менее всего походил на болезного, которого надо полечить, но... но примету я уважил. В приметах, вообще, большая сила кроется - убеждался я в том за годы своей корявой и опасной жизни неоднократно.
Мало кто знает, что Виктор Фёдорович Карпухин, руководитель группы "А", будущей "Альфы", уволенный в запас сразу после провала ГКЧП, уехал в Казахстан, где почти год возглавлял Службу безопасности Президента. Затем он вернулся в Россию, а вслед за ним появился и Степан Могильный, выдающийся психолог и психотерапевт, творивший, как говорили знающие люди, феноменальные вещи.
Насколько я понимал, Могильный всегда крутился возле силовых структур, имел там массу друзей и пользовался известным покровительством. Скорее всего, привлекался к каким-то работам в их интересах, прежде всего, как эксперт и консультант. Но основным источником доходов его, разумеется, являлась частная практика и закрытые демонстрации. Говорят, Могильный лечил всё - от онкологии до бесплодия и делал это исключительно психологическими методиками. А на публичных демонстрациях вообще творил невозможные вещи - мало того, что пил серную кислоту, так ещё поил ею и людей из зала, причём без погружения их в гипнотический транс. Серная кислота, разумеется, ожогов не вызывала, а сие возможно лишь при фундаментальных изменениях на уровне клеточного метаболизма. Сам я таких фокусов никогда не видел, но о них мне рассказывали люди, заслуживавшие абсолютного доверия.