Корпорация Томб райдерс

И через пару секунд верёвочная лестница упала вниз, на дно колодца, в нескольких метрах от меня.

13.

Страшно умирать ? Не то чтобы страшно... Просто жизнь - интересная штука и хотелось бы ещё пожить. Посмотреть, чем всё кончится.

А уж умереть так, как предстояло мне, вообще обидно... Это как книгу закрыть на самом интересном месте, не узнав, как именно победит главный герой. Да и победит ли вообще.

Я, наверное, своё отбоялся. Повидал много и всякого, очень немногие люди смогут порассказать о том, что довелось повидать мне. Поэтому страха, именно в том смысле, чтобы поджилки тряслись, я не испытывал. Оставалось очень такое неприятное чувство, что меня ловко обманули, обвели вокруг пальца, как мальчишку, заставили работать в моей последней командировке - вот именно это ощущение вызывало досаду и злость... А так, чтоб страх испытать или панику - нет, такого не было !

Может, я не задохнусь тут ? Просто тихо усну ? Закрою глаза и не открою...

Я подцепил пальцем резиновую маску и сорвал её с головы. Вдохнул полной грудью.

Воняло, конечно, взрывчаткой, но дышать можно было вполне. Ведь мы, работая в противогазах, не расходовали кислород, содержавшийся в этом воздухе. Посветил фонарём окрест, выбирая место куда бы сесть.

Вокруг царил разгром. Натворили мы тут, конечно, делов ! Прошёл в дальний угол, где высился расколотый в куски саркофаг. Поймал себя на мысли, что вид его осколков напоминает треснувшую скорлупу огромного раздавленного грецкого ореха.

Я присел на корточки перед мумией, скрытой покрывалами, подумал, не снять ли их, чтобы увидеть лицо давно умершего фараона. Сам же себя одёрнул : зачем это делать ? Поговорить с мумией ? Мне нечего будет сказать в своё оправдание : я не уважал чужие останки, а потому и сам не обрету достойного пристанища после смерти.

Всё правильно. И аз воздам, так кажется ?

Я провёл лучом фонаря по стенам колодца. Никто и никогда не осматривал так тщательно стены своей темницы. Я сильный мужик - нет, я очень сильный мужик !- я отжимаюсь на кончиках пальцев двести раз, пальцы у меня, как гвозди ! Мне бы щелочку, мне бы трещинку, зазорчик в кладке - уж я полезу так, что меня не остановить будет...

Колодец, на дне которого я стоял, не был облицован плитами - его просто пробили в теле монолитной скалы. Не сказать, чтобы стенки его выглядели совсем гладкими, но трещины в них отсутствовали. Любая кирпичная стена имела бы куда больше неровностей. Интересно, многие ли бы решились лезть по отвесной кирпичной стене на высоту восьмого этажа ? Я вот не решился.

Вспомнил, что давно не пил. А бутылка с водою осталась наверху. Что ж, стало быть не суждено мне задохнуться - скорее умру от жажды, вернее, от пули в башке. Я снял с предохранителя пистолет, взятый у Второго, дослал патрон.

Стал отчего-то вспоминать прожитые годы. Итог жизни подводить, что ли ? Чтобы не захлебнуться в слезах от жалости к самому себе, принялся декламировать стихи Александра Новикова, Владимира Высоцкого, Сергея Есенина - что приходило на ум, то и читал. В склепе оказалась прекрасная акустика, которую украшало лёгкое отдалённое эхо, перекатывавшееся где-то в вышине ; странно, что я не обратил на это внимание раньше. В общем, стихи звучали здорово, я и не думал, что у меня, оказывается, имелся дар декламатора.

Не писать мне книжек и романов,

Не читать фантастику в углу...

"...в углу"- повторило за мной эхо в вышине. Я вздохнул - вот уж верно написал Высоцкий, прям про меня !

Я лежу в палате наркоманов,

Чувствую - сам сяду на иглу,-

закончило эхо недосказанное четверостишие. Я поднял вверх голову и включил фонарь. Чертовщина, так не бывает ! Неужели галлюцинации ? Я ведь точно знаю, что не произносил вслух последнее двустишие !

– Кто здесь ?- крикнул изо всех сил.

– Дядя Глеб, это я !- донеслось с верхотуры.

Этого просто не могло быть !

– Проша, ты ?! Живой, что ли ?

– Живой !- донёсся детский голос. Не могло быть никаких сомнений - я на самом деле разговаривал с Прохором.

– У тебя есть верёвка ?

– У меня нет, но я знаю, у кого есть,- настоящим колокольчиком звенел знакомый голосок.- А вы разве сможете залезть по верёвке ?

– Бросай сюда конец, я привяжу верёвочную лестницу, ты её вытащишь наверх. Там есть кольцо, вбитое в пол, осмотрись - увидишь ! Привяжи лестницу к кольцу и я поднимусь !

Последовавшие несколько минут тянулись мучительно долго. Наконец, к моим ногам упал моток весьма грубой верёвки, явно приобретённой не в строительном гипермаркете. Прошло ещё немного времени и я, наконец, услышал долгожданное :

– Я привязал, можете лезть !

Перед тем, как покинуть склеп, чуть было не ставший моей могилой, я подобрал с пола три кольца с драгоценными камнями, которые Второй, торопясь, уронил, переворачивая ларцы. После этого со всей наивозможной скоростью вскарабкался наверх.

Прохор сидел на корточках перед колодцем. Рядом с ним стоял большой, довольно грубо изготовленный масляной фонарь, дававший очень мало света - потому-то я и не увидел его огонь снизу. Мальчик оказался облачён в ту же самую одежду, в которой я видел его в последний раз. Выглядел он совершенно целым и невредимым.

Я его с чувством обнял... Ещё бы ! он спас мою жизнь. Взъерошив на его голове русые волосы, задал самый главный в ту минуту вопрос :

– Проша, Господи, да как же ты здесь оказался ?!

Его слова поразили меня неимоверно, я мог предположить любой ответ, кроме того, который услышал :

– Дядя Глеб, вы же сами мне сказали, чтобы я через неделю искал вас в этой пирамиде !

Прохор пришёл в Лишт не один. С ним постоянно ходил пожилой уже мужчина, которого мальчик называл Мевером. Мевер служил жрецом в Лабиринте, тот самом огромном храме, который находился в Хаваре прямо напротив пирамиды Аменемхета Третьего. За два дня до той ночи, когда экспедиция Корпорации "Томб райдерс" нанесла свой визит в эту пирамиду, почти все жрецы и паломники оставили Лабиринт, спасаясь от ужасных врагов, шедших с севера. Мевер, впрочем, с небольшим числом самых ревностных служителей культа, храм не оставил - то ли решил умереть там, то ли по какой другой причине, понять из его лопотания Прохор не смог. В общем, пожилой жрец оказался свидетелем появления "яйца", счёл сие, конечно же, сверхъестественным знамением, а нас принял за Богов. Мевер видел, как Первый выстрелил в Прохора и бросил его прямо на площади между пирамидой и Лабиринтом. Разумеется, он не понял смысла произошедшего, но после того, как "яйцо" с людьми исчезло, вышел на площадь и обнаружил мальчика живым и невредимым. С той минуты он везде сопровождал Прошу, выказывая ему чрезвычайные знаки почтения и искреннего благоговения.

Впрочем, не ему одному. Меня он, видимо, тоже принял за очередного Бога. Когда мы с мальчиком вышли из пирамиды, куда Мевер категорически отказался входить, бедный жрец распростёрся предо мною ниц и, подползя на животе, смиренно поцеловал десантный ботинок. Меня эта сцена, надо признать, поразила, но Прохор, привыкший к такого рода выходкам, отреагировал спокойно.

– Это фигня, дядя Глеб, он и ко мне периодически подползает и целует ноги !- успокоил меня мальчик.- Подождите, он ещё молиться на нас по вечерам станет - вот это по-настоящему смехота окажется ! Просто ржачь...