Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Часть 2

— Лизавета, не спорь. Так и правда будет лучше.

И она попрощалась с отцом, поцеловала его в щеку и, кивнув нам и пряча непрошеные слезы, вышла из царской спальни в сопровождении своей Василисы, взгляд которой был полон невысказанной укоризны. Как же? Мы ведь так обидели ее госпожу!

Мне тоже было ее жутко жаль, но раз так нужно, значит, нужно.

Несколько долгих секунд мы все смотрели на закрывшиеся за ней двери, а потом дед Пихто, прокашлявшись, сказал:

— Я, конечно, никогда прежде с таким не сталкивался, но, думаю, ничего нового не увижу. Все же мне приходилось изгонять подобных демонюк, когда они еще водились на Земле. Но лучше перестраховаться. Дмитрий, навесь, пожалуйста, на комнату купол тишины. Это может понадобиться, — начал он отдавать распоряжения. — Евдокия, подойди ближе и будь готова подпитать Его Величество жизненной энергией. У тебя ведь целительство тоже неплохо развито. А ты Пух… — дед задумался, чем же таким озадачить фамильяра.

Но тот заговорил сам. Причем сразу же обратился к царю.

— Царь-батюшка, Император всея Руси, а возьмите меня к себе в фамилья-я-яры, — и, склонив голову набок, просительно посмотрел на монарха. И так смотрел, что, честное слово, кот из мультика «Шрек» отдыхает!

— Ты чего творишь, кошак облезлый! — не дожидаясь реакции царя, вызверился Дед Пихто. — Ты ж помереть сейчас вместе с ним можешь! Ты в курсе, что фамильяры без хозяев не живут?!

Пух натурально закатил глаза и глянул на возмущенного деда:

— Да успоко-о-ойся ты. Чего разорался? Со мной у царя-батюшки намного бо-о-ольше шансов выжить. Ты поду-у-умал, как его изможденное тело будет усва-а-аивать такой большой поток энергии, который пойдет от ракша-а-аса? Не-е-ет? А я вот смогу этот процесс стабилизи-и-ировать и равномерно распределить по всей а-а-ауре! А излишки на себя-я-я возьму и потом ему верну. Да Его Величество без моей помощи помереть может не от истоще-е-ения, а от переизбытка энергии!

После слов Пуха я поняла, что без этого отважного фамильяра, готового рискнуть собственной жизнью ради каких-то своих убеждений и мечт, мы не справимся. Хотя понять беспокойство деда тоже могла — ему очень не хотелось потерять друга.

Царь соглашаться не спешил, надолго замолчал. Мы старались даже дышать через раз, напряженно ожидая его ответ. Наконец, он испытующе посмотрел на Пуха и спросил:

— Ты правда этого хочешь? Жертвы я не приму.

— Где я-я-я, а где жертва! — возмущенно фыркнул Пух. — Никогда не страда-а-ал склонностью к самоубийству! А со мной вы то-о-очно выживете и проживете не один го-о-од! — важно закончил он и облизнул кончик носа, типа «зуб даю, братан»!

— Что ж, тогда я буду рад, если рядом со мной появится такой отважный друг, как ты, — чуть улыбнувшись, ответил царь и похлопал по кровати рядом с собой, приглашая фамильяра сесть поближе.

Пух сел и протянул свою лапку, монарх взял ее в свою сухую старческую руку и прикрыл глаза, как и кот. А потом между ними возникло сияние, которое в одно мгновение заключило их в мерцающий золотом кокон и тут же схлынуло. Связь установилась.

— О-о-ох ты ж, ракша-а-асовы бубенчики! — через какое-то время выдал пришибленный Пух. — И как ты это те-е-ерпишь? — тут же перешел он на ты. Видимо, образовавшаяся связь не подразумевала никакого выканья. — Такое впечатление, что в груди дыра-а-а, в которую, как в трубу, уходит что-то очень ва-а-ажное!

— Как-то терплю… — тяжело вздохнул царь. — Не один год терплю, потому что не могу просто уйти и оставить своих детей разбираться с тем бардаком, что возникнет после моей смерти.

Мое уважение к его персоне возросло еще больше, и почему-то так жаль его стало, что хоть плачь. Но не бежать же обнимать Императора Российской Империи! Поэтому я обняла Диму, а он ободряюще погладил меня по спине. Зато Пуху проявлять сочувствие никакие нормы этикета и табу запретить не могли, а потому он поставил передние лапы на грудь хозяина, поглядел ему в глаза и от всей своей фамильярской души лизнул. А я и не думала, что язык у него такой большой! Потому что облизанным у царя стало чуть ли не пол лица! Он ошарашено улыбнулся неожиданной поддержке и погладил Пуха по шерстке. Тот оказался доволен реакцией и улегся царю на ноги. После чего монарх по возможности незаметно для фамильяра постарался вытереться краем одеяла.

— Ничего-о-о, прорвемся, твое величество. И еще пока-а-ажем супостатам, как ру-у-усичей обижать!

Дед Пихто который уже раз прокашлялся, привлекая внимание:

— Ну, тогда начнем?

— Начнем, — вздохнул царь.

— Тогда по местам! — провозгласил дед и хлопнул в ладоши.

Дима тут же поставил полог, а я заняла место царевны в кресле рядом с кроватью. Дед подошел вплотную к монарху и обхватил что-то невидимое над его головой. Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом раздался звук, будто где-то далеко вздохнул огромный кит! Моя рука сама собой сотворила крестное знамение. А в следующую секунду застонал сам царь.

Я тут же перешла на магическое зрение и в изумлении вытаращилась на то, что происходило в пространстве. А вокруг него и Пуха с ужасающей быстротой заворачивались жгуты силы самых разных оттенков. Они буквально сходили с ума, впиваясь в тело монарха, что причиняло ему жуткую боль. Его магические каналы были просто не в состоянии единовременно впитать такое огромное количество силы! Но и распылиться в пространстве она тоже не могла! Видимо, из-за того, что неведомый невидимый демон возвращал ее в сосуд, из которого взял. Пух старался эти потоки стабилизировать, но еще слишком мало был фамильярном царя, чтобы так просто переключить их на себя. Потихоньку это у него получалось, но как же все-таки медленно! Особенно, если учесть, что сходящие с ума потоки силы так и норовили буквально разорвать в клочья ауру монарха! Шерсть кота так наэлектризовалась, что по ней пробегали искры, даже глаза светились, как автомобильные фары! Деду Пихто тоже приходилось нелегко: вены на его висках вздулись, на лбу выступила испарина, но он продолжал что-то шептать, скручивая магические потоки и выплетая вокруг, ставшего видимым в магическом зрении, хобота ракшаса какое-то заклинание. Я бы и рада была им всем хоть чем-нибудь помочь, но вмешиваться в ту вакханалию силы, что сейчас витала в комнате… Боюсь, еще немного — и случится взрыв! Разумеется, ни о каком использовании моей магии жизни не могло идти и речи, она и так вливалась в царя с такой силой, что он буквально на глазах молодел! Ага, молодел и еще больше худел. Ведь любые манипуляции с телом человека происходят не только благодаря магии, но и за счет его внутренних резервов! А откуда ослабленному старику взять эти резервы? Вот и расходовал организм то, что имел, сам себя загоняя за черту.

Я искусала губы в кровь, не в силах хоть чем-то помочь. От переизбытка силы в маленьком пространстве комнаты, заключенной в непроницаемый кокон, что держал Дима, поднимался ветер. Его порывы постепенно начали сбивать мелочи со столиков и камина и даже умудрились растрепать мои волосы, собранные в довольно тугую прическу. Царь уже почти кричал, стискивая зубы. Вокруг Пуха били натуральные молнии, и он сам стал похож на раздувшийся наэлектризованный белый шар. Дед уже не шептал, а почти кричал какие-то непонятные слова, усиливавшийся ветер заглушал некоторые фразы. Дима продолжал сосредоточенно держать щит, чтобы не выпустить эту вакханалию за пределы комнаты, и ему было очень непросто. Но если щит спадет и на шум сбегутся люди, ситуация окончательно выйдет из-под контроля, да и если тут и правда случится взрыв, щит защитит обитателей дворца от его последствий.

А потом я увидела его: таинственного и ужасного ракшаса. Вернее, он лишь частично проявился в магическом зрении, извиваясь огромным бесформенным телом, будто пытаясь пробить ткань реальности и обрушиться на нас всем своим немалым весом.

Но, несмотря на все, во мне все еще жила надежда, что старый мудрый дед Пихто сейчас что-то такое сделает, да хоть какой волшебный финт ушами, что тут же нас спасет и отправит этого страшного демонюку куда подальше от Земли. Раз уж извести его полностью не представляется возможным.

— Евдокия, помогай! — внезапно закричал дед Пихто.

— Как?!

— Руби хобот! — гаркнул дед. — Иначе он нас всех убьет и дальше пойдет! Тогда уж и не знаю, кто его с Земли выгнать сможет!

А я с ужасающей ясностью осознала, что из охотников мы превратились в жертв. И все потому, что просто недооценили противника. Быстро взглянула на Диму. В его глазах не было и капли сомнения, что я смогу что-то придумать и справиться с ракшасом. Он верил в меня больше, чем я сама! Отчего-то осознание этого было сродни какому-то откровению. Проснувшаяся от комы боевая белочка оскалилась и снова застучала в боевые барабаны. Больше не раздумывая, я сотворила в руке огненный меч и со всей силы рубанула по хоботу ракшаса.