Коррекция

– Вы меня не так поняли, – заволновался премьер. – Я хотел сказать совсем другое!

– Ну так говорите то, что хотели! – зло сказал Алексей. – И не заставляйте меня опускаться до угроз!

Зак в своей комнате играл со Сьюзен, когда в дверь постучали. Он крикнул, чтобы заходили, и в комнату вошли трое мужчин.

– Здравствуйте, генерал, – по-английски сказал один из них. – Я полковник КГБ Рощин, а это два американских летчика из состава Шестого флота США. Вам они представятся сами.

– Капитан Дарелл Эдвардс, сэр! – вытянулся высокий, худой мужчина лет тридцати. – Авиакрыло авианосца «Эндрю Джексон», сэр!

– Капитан Джейк Грин, сэр! – представился тот, который был ниже ростом. – Авиакрыло авианосца «Эндрю Джексон», сэр!

– У вас появилась внучка? – спросил Рощин.

– Это ребенок соседей, – ответил немного растерявшийся Зак. – Сейчас я ее верну родителям, потом поговорим. Милая, – сказал он малышке – надо идти к папе с мамой.

– Не хочу домой, деда, – закапризничала девочка. – Хочу у тебя.

– Я попрошу папу, и он включит для тебя телевизор, – сказал Зак, собирая с пола куклы. – Хочешь смотреть мультики? Вот и молодец! Присаживайтесь, господа, я сейчас освобожусь.

Пристроив Сьюзен, он вернулся к себе, сел на кровать и вопросительно посмотрел на полковника.

– У правительства будет к вам просьба, генерал, – сказал Рощин. – Нужно помочь вашим соотечественникам и англичанам, которые попали в беду в Австралии. Кроме вас мы привлекли адмирала Гарри Крейга. Эти бравые летчики несколько дней назад угнали из Австралии самолет и сумели добраться до нас. Сейчас они вам расскажут о своей эпопее, а потом я дополню их рассказ.

Рассказ Дарелла длился минут десять.

– Наше руководство предполагало как раз такой финал, – сказал Рощин, когда летчик закончил говорить. – Им решили помочь. Хочу, чтобы вы знали, что сочувствия в этом решении было мало. Их, конечно, жаль, но сейчас люди гибнут повсюду. Просто среди них немало ценных специалистов, да и австралийцев нужно было поставить на место.

– Поставили? – спросил Зак.

– Они окажут все возможное содействие, – усмехнулся Рощин. – Операция начнется завтра. У вас остался мундир, или вам пошить новый?

Полет длился уже пятнадцать часов и подходил к концу. Огромные машины шли тремя эшелонами. Впереди летели десять экранолетов, на которых располагались десантники и персонал мобильных госпиталей. Здесь же находились и Крейг с Александером. С часовым интервалом за ними отправили группу из восьмидесяти «Ковчегов». Остальные шестьдесят вылетели еще на пару часов позже. Зак не был знаком с адмиралом, так, видел его пару раз, но сразу его узнал несмотря на то, что поверх адмиральского мундира был надет пуховик. Их посадили рядом в одном из «Ковчегов».

– Повезло вам, – сказал Зак. – Умно поступили, что не пошли в Австралию.

– Если бы это было в самом начале, и мы были вместе со всеми, то сейчас вы летели бы спасать и нас, – ответил Крейг. – А так мы уже на многое успели насмотреться, чтобы понять, что в Австралии делать нечего. Надо было делать ставку на того, кто действительно мог помочь. Выбора у нас не было никакого. Как вас устроили?

– Так же, как и всех остальных. Только дали возможность бездельничать. Мне это уже стало надоедать, поэтому собирался подбирать работу. Живу, кстати, рядом с одним из ваших офицеров. В соседях еще одна американская семья из беженцев. Я у них вместо деда для дочери. Много общаемся, День памяти провели вместе.

– Да, – сказал Крейг. – Не ожидал от них такого. Я тоже поддерживаю связь кое с кем из сослуживцев. Не все в восторге от своей жизни, есть и брюзжащие. Так вот, всякое брюзжание после Дня памяти пропало. Повезло им с руководством. А после этой операции отношение еще больше изменится. Одно дело приютить тех, кто к тебе пришел сам, совсем другое – вырвать людей из концлагерей на другом конце планеты.

Они еще некоторое время переговаривались, а потом пообедали и задремали, усыпленные гулом турбин. За час до прилета всех разбудили.

– «Геркулесы», – сказал Крейг, кивнув головой на десантников, которые упаковывались в скафандры. – Мы тоже разработали очень похожую модель и даже запустили в производство, но в войсках я силовых скафандров не видел. Страшная штука.

– Да, мы смотрели фильмы, – отозвался Зак. – Полтонны вооружения и легко держит очередь из крупнокалиберного пулемета. Лучевое оружие против них тоже бесполезно, по крайней мере, ручное. Гранатомет пробивает броню, но попробуй в него попади с его скоростью. Лучше всего применять управляемые ракеты и зенитные спарки.

– Внимание! До подлета осталось десять минут! – сообщил кто-то из экипажа. – Полная боевая готовность всех систем. Десанту занять места для высадки!

Шестьдесят десантников, находящихся на нижней палубе, разбились на четыре группы и сосредоточились у выходов. Медики поспешили занять места в модуле госпиталя.

– Солнце восходит, – выглянул в иллюминатор Крейг. – Мы сильно опустились, и уже можно различить волны. А берега пока не вижу.

– Скоро будет совсем светло, – сказал Зак. – Через пару месяцев освещение станет, как в пасмурный день. А сейчас пока темновато, потому и не видите берега. Он уже должен быть недалеко. Кажется, пошли на посадку.

«Ковчеги» шли по радиопеленгу в указанное австралийцами место. Они снижались возле небольших построек, разворачивали турбины и, поднимая тучи пыли, садились на грунт. Через раздвинувшиеся створки люков выпрыгивали десантники, а модуль госпиталя двинулся по аппарели к поднимающимся воротам грузового отсека.

– Мы пока сидим, – сказал американцам подошедший Рощин. – Скажут, когда выходить. Мы у одного из двух лагерей военных, так что скоро будет ваш выход. За бортом пять тепла, так что пуховики можно снять, а то никто вашей формы не увидит.

– Толку от нашей формы! – сказал Крейг. – Можно было обойтись и без нее. Меня там многие знают в лицо.

– Можно было обойтись и без вас, – возразил Рощин. – Но с вами лучше. И насчет формы вы неправы, она сильно подействует на людей. По комму дали сигнал, так что идем садиться в машину. Я в гражданском, но тоже сниму пуховик, а то еще скажете, что сам грелся, а вас заставил мерзнуть.

– Можете не снимать, – ухмыльнулся Зак, садясь в машину. – Лично я не обижусь, а вы при плюс пяти через полчаса взопреете.