Коррекция

– Выходов всего два, – ответил Раймонд. – Точнее, для большинства он один – пришла пора умирать. Но кого-то, может быть, удастся спасти.

– Предлагаешь все запасы продовольствия оставить отобранной группе? Я об этом думал.

– Это тоже можно сделать, – кивнул Раймонд. – Если получится. Даже в такой ситуации многие будут цепляться за жизнь. То что ты захочешь ее укоротить, им не понравится. Это приведет к беспорядкам. И чью сторону займет армия я сейчас утверждать не берусь. Жизнь – это высшая ценность, угроза ее лишиться заставляет забыть о многом. Тебе мало Петтерсонов?

– Уроды! – высказался Снор. – Опуститься до людоедства!

– Ну, они не опустились, они просто убили и заморозили в сарае с полсотни прохожих. Так сказать, запас мяса на черный день. Но я хотел предложить тебе другое. Из нашего посольства в Японии передали сообщение о том, что русские приняли несколько миллионов японских детей. Причем брали их только младших возрастов. С ними еще отправили небольшое число девушек. Но это и понятно: для каждого ребенка переводчиков не хватит даже у японцев.

– Предлагаешь нам сделать то же самое? – задумался Снор. – А чем будем расплачиваться? Надо вызвать их посла и поговорить, может быть, договоримся.

– А не с кем разговаривать, – сказал Раймонд. – Посольство СССР опустело дней десять назад. Тебе разве не докладывали? Я думаю, что нужно всем сказать правду и предложить спасти маленьких детей. Наверное, малышей наберется тысяч восемьсот. Только ведь многие их тебе не отдадут, хорошо, если согласится половина. Ну и к ним еще можно добавить немного девушек, они у нас не хуже японок. Если решишь, можно попробовать связаться с их правительством по радио. У нас есть выделенный канал. Если наберем триста или четыреста тысяч, сможем доставить за один рейс. И нужно торопиться: в море уже полно льдин. Еще две-три недели и воды у берегов скует лед. Похоже, что скоро к нехватке продовольствия добавится и недостаток энергии. Если температура понизится до пятидесяти, нам электроэнергии не хватит. По-хорошему, людей нужно свозить в большие помещения и отключать от электричества частные дома. Но разве их уговоришь...

– Свяжись. Узнай, кого они согласны принять и на каких условиях. Если договоримся, тогда я буду говорить с народом.

то же время Франция, Париж

Последний президент Французской Республики Фредерик Гибер был разочарован и во Франции, и во французах. Он делал все возможное для спасения нации, но все оказалось впустую. Единственное, в чем его поддержали, – это в изгнании новых граждан государства. Всех тех, кто был принят за последние тридцать лет вместе с их семьями выпроводили на немецкую территорию. Заодно избавились от всех темнокожих и вытурили итальянцев в Италию. Перекрыть все границы было нереально, и, чтобы выгнанные не вздумали возвращаться, пришлось применить оружие. Вертолеты летали над удобными для перехода участками границы, и солдаты через инфракрасные прицелы отстреливали всех замеченных. Но и оставшихся шестидесяти миллионов было слишком много. Реакторы давали достаточно энергии, чтобы осветить города и отопить жилища, но продовольствия было в самом лучшем случае на пару лет. Деньги моментально обесценились, а когда правительство наконец решило конфисковать продовольственные запасы, большинство складов уже были пустыми. Крупные оптовики оказались предусмотрительнее. Сбор продовольствия в сельской местности тоже провалился. Продовольственные магазины мигом опустели и воцарился хаос. Началось массовое дезертирство из армии, причем дезертировали, прихватив оружие. Полиция и жандармерия еще не разбежались потому что им платили продовольственными пайками из быстро тающих государственных запасов. Так же платили и энергетикам, и немногим государственным служащим. Остальные оказались предоставленными самим себе. В стране, еще имевшей немалый продовольственный запас, половина жителей уже голодала. Взрослые еще держались, но дети кое-где уже начали умирать. Попытки использовать демократические институты власти оказались несостоятельными перед лицом человеческого эгоизма, а вводить диктатуру было поздно. Все должно было закончиться очень быстро. Через пару месяцев у правительства не останется продовольствия, а значит, и остатков силы. Полицейские и жандармы, которые и так уже не справляются с грабежами и насилием, уйдут, а потом остановятся и станции. Те, кто запасся продовольствием, рано или поздно замерзнут, потому что десяток лет не отопишь дом, сжигая все, до чего можешь дотянуться. Пока на улице только пятнадцать мороза, а скоро будет вдвое больше. И убеждать кого-либо бесполезно: власть уже никто не слушал. Вчера ему сообщили, что недалеко от Тулузы группа вооруженных людей захватила один из реакторов и заняла городок энергетиков. И что у них очень много продовольствия, а теперь и энергии. Эти, может быть, и выживут.

то же время Англия, Лондон

– Мне это не нравится, сэр! – зло сказал главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе адмирал Рейдмон Виллард премьер-министру Великобритании Уильяму Кевину. – И это очень не понравится моим людям! Вы должны оказать помощь моим соотечественникам, уцелевшим в катастрофе!

– Я никому из них ничего не должен, адмирал! – отрезал премьер. – У меня своего населения семьдесят пять миллионов! И переправить в Австралию я смогу в лучшем случае миллионов двадцать! А остальные останутся здесь умирать. А вы хотите, чтобы я еще взял на себя заботу о ваших беженцах. Мало того, что они прибывают вообще без ничего, это в основном темнокожие выходцы из южных штатов. Мы своих черных выгнали, а теперь заниматься вашими? И кто меня поймет?

– У меня здесь каждый третий солдат – темнокожий! А в идущем к вашим берегам шестом флоте таких как бы ни половина!

– Не нужно меня уговаривать, и не вздумайте мне угрожать, – непреклонно заявил премьер. – Я и в Канберре договорился только насчет англичан! И то их пришлось припугнуть и пообещать, что мы привезем продовольствие как минимум на год для каждого! Я думаю, что американских солдат они как-нибудь пустят, учитывая флот за вашей спиной, но ораву беженцев... Попробуйте, но тогда сами их переправляйте и кормите. Мы не русские, и ни к какой катастрофе не готовились. Вот, кстати, интересный вопрос. Как вы думаете, кто будет править миром после того, как все закончится? Мы в лучшем случае просто выживем, причем с большими потерями. А они не только выживут, но станут гораздо сильнее! Они сейчас по всему миру собирают маленьких детей. Миллионы детей, адмирал! Вам сказать, кем их вырастят и воспитают, или догадаетесь сами? Почему вы не нанесли им удар? Ведь наверняка часть стратегических сил не пострадала!

– Я почему-то не вижу у вас готовности принять в этом участие, – мрачно сказал Рейдмон, – хотя у вас самих не так мало возможностей. Не хотите, чтобы они разрядили в вас свои арсеналы? Ну так и я этого хочу не больше вашего! У них мощная противоракетная оборона, и ущерб будет минимальный. А вот нам достанется! И потери понесем, и пыли добавим в атмосферу, причем радиоактивной. И я связывался с генералом Александером. Центр стратегического командования уцелел, и потери среди персонала небольшие. Но все базы стратегической авиации погибли, а две трети постов на шахтах не отвечает. Остальные докладывают о сильных повреждениях и ракет, и самих шахт и просят помощи. Их там сильно трясло. И с базами флота тоже нет связи. Ракетоносцы пришли почти все, и наши базы в Европе и Турции сохранились. А вот базы в Японии не отвечают. И вы хотите в таких условиях начать войну? Они ведь могут не ограничиться Англией, а ударить заодно и по Австралии. И куда тогда поплывете, если уцелеете? Я не больше вас люблю русских, но я не идиот. Пусть они лучше бодаются с китайцами: тем все равно сейчас терять нечего и нужно избавляться от лишнего населения. Ладно, я вижу, что помощи от вас не дождешься. Как только подойдет флот, я начинаю погрузку людей и техники. Если останется место, загрузим соотечественников, сколько сможем. А место в Австралии мы себе найдем и продовольствием заставим поделиться. Если откажут, нам ведь, как и китайцам, терять будет нечего, а поменять цели для ракет дело не слишком долгое.

то же время Республика Польша, Варшава

– Значит, действовать вместе никто не хочет, – разочарованно подвел итог президент Богуслав Грабинский. – Жаль, я рассчитывал на другое.

– Не на кого нам сейчас рассчитывать, – мрачно сказал министр иностранных дел Войцех Мацкевич. – Немцы заняты сами собой, англичане, похоже, скоро сбегут, а Франции больше нет. Остальные не только не помогут, скорее, навредят, если узнают о наших запасах.

– Запасы! – раздраженно сказал президент. – Вы читали заключение академии? Двадцать лет! А запасов хватит в лучшем случае на четыре года! И далеко не все согласны сдавать продовольствие. Мы с такими церемониться не собираемся, но на своих запасах все равно не дотянем. И производство БВК мы сами не запустим. Нет нефти, нет оборудования, ничего нет! И за помощью к Самохину я обращаться не хочу! Сами знаете, что он нам сможет припомнить и что скажет. И мы не можем, как другие, кого-нибудь выгнать: от всех чужих уже давно освободились.

– Самохин принимает малышей, – сказал министр. – Много берут у японцев и договорились с бразильцами. Может быть, и нам своих так же? Если будет тяжело, все равно перемрут.

– Пусть лучше перемрут, чем отдать этим! – со злостью сказал президент. – Еще предложи подложить под них наших женщин!

– У нас красивые девушки, – нерешительно сказал министр. – Через них можно было бы воздействовать...

– Вы себя, пан Войцех ни с кем не путаете? – язвительно сказал президент. – У них получается действовать через женщин, а у вас не выйдет! Не те у нас женщины. В этом они ничуть не лучше русских: муж для них важнее бывшей родины! К Самохину обращаться не будем и никого туда не отдадим! Энергии много, продовольствия пока много, так что подождем. Надо будет только снизить нормы потребления. Русские будут помогать восточным немцам, а мы попросим их поделиться опытом. В этом они нам не откажут. А потом, может быть, Бартель поможет и более существенно. Нам есть что ему предложить.

то же время Индия, Дели

– Доложите обстановку, – приказал президент Самир Баччан. – По штатам Бихар и Кашмир попрошу подробней.

– За прошедшие сутки обстановка изменилась мало, – начал доклад премьер-министр Киран Сингх. – Несмотря на массовую выдачу ручных осветителей и налаженную раздачу продовольствия, не утихают волнения и столкновения, в том числе и на религиозной почве. Большие проблемы из-за холодов, особенно в сельской местности. Все запасы теплой одежды мы уже раздали, но ее надо было в три раза больше. В штате Гуджарат положение удерживаем только с помощью армии. Пришлось несколько раз применять оружие. В штате Бихар не утихают беспорядки, спровоцированные мусульманскими общинами. Полиция не справляется, и власти штата требуют помощи армии. Численность жертв в межобщинных столкновениях идет уже на десятки тысяч. Мое мнение, что нужно действовать жестко, пока столкновения не перекинулись на соседние штаты, и мы имеем возможность использовать армию. Есть все основания полагать, что в самое ближайшее время она нам понадобится для отражения нападения китайцев.

– Продолжают наращивать силы? – спросил президент.

– Да, данные разведки показывают, что их силы на границах со штатами Кашмир и Аруначал-Прадеш за последнюю неделю увеличились вдвое. Разведка велась «Невидимками», но два аппарата у нас все-таки сбили. Мы повысили степень боеготовности войск и начали их переброску. В первую очередь это артиллерия. В Совете Национальной Безопасности очень надеялись на то, что Китай все-таки нападет на советский Дальний Восток, но они выбрали нас. Больше половины Китая сильно пострадала от кислотных дождей, а нас эта напасть миновала. У нас гораздо теплее, чем на востоке СССР и имеются немаленькие запасы продовольствия. А руководству Китая сейчас жизненно важно вывести население их восточных областей и увеличить продовольственные запасы. Кроме того, война поможет отвлечь население и сократить его нашими руками. Поскольку им нужна земля, вряд ли в зоне боевых действий применят что-нибудь из ядерных или химических арсеналов. А вот нанести удар по столице или другим крупным городам они могут.